Ознакомительная версия.
Граф Авенлеба довольно зарделся. Ну еще бы, принцесса так сожалеет о том, что лишается его общества…
– Но, ваше высочество, не могу же я отпустить вас без сопровождения!
Мельсиль нахмурилась и своенравно повела плечиком, но затем слегка смягчилась.
– Ну хорошо, раз вы так считаете… – Она окинула несколько рассеянным взглядом окруживших ее и графа кавалеров и задумчиво улыбнулась.
В этот момент Грон понял, зачем все это было затеяно, а также кому придется сопровождать принцессу Мельсиль до графского замка. А в следующее мгновение принцесса оправдала его ожидания:
– Раз вы настаиваете, я, пожалуй, лишу вас одного из тех кавалеров, которые сопровождали меня в дороге. Ну скажем… граф Загулема, не могли бы вы ради спокойствия нашего гостеприимного хозяина сопроводить меня до его замка?
Грон вежливо поклонился в седле.
– Если на то будет воля вашего высочества и нашего, несомненно, чрезвычайно гостеприимного хозяина.
Граф Авенлеба бросил на него несколько настороженный взгляд и, развернувшись к принцессе, в свою очередь согнулся в глубоком поклоне.
– Не смею сомневаться в вашем выборе, ваше высочество, но должен заметить, что одного графа для сопровождения…
– Разве ваши земли настолько опасны? – не дала ему закончить Мельсиль.
– Нет, но…
– Тогда не вижу причин лишать удовольствия кого бы то ни было еще, – с обворожительной улыбкой закруглила не входящее в ее планы обсуждение принцесса. – Клянусь, я прекрасно добралась бы до замка сама, но раз вы настаивали на непременном сопровождении, я сочла, что будет не слишком вежливым не откликнуться на предложение хозяина. – Она вновь улыбнулась и еще более обворожительно, добавив в голос этакие многообещающие нотки, закончила: – Не смею вас задерживать, граф, ваши гости уже заждались. А я буду дожидаться вас в замке с, вне всякого сомнения, обильной добычей.
Принцесса поспешно тронула коня. Грон пропустил ее чуть вперед, а затем двинулся следом, явственно ощущая десятки завистливых взглядов, уткнувшихся ему в спину. Впрочем, не только завистливых…
Они отъехали от опушки, на которой оставили блестящую кавалькаду охотников, где-то на полмили, когда Мельсиль резко натянула поводья и, развернувшись в седле, сердито уставилась на Грона.
– И долго вы будете плестись за хвостом моей лошади, граф? Насколько мне помнится, согласно правилам этикета сопровождать означает еще и развлекать даму занимательной беседой.
– Если на то будет желание вашего высочества, – скромно отозвался Грон, подъезжая вплотную.
– Будет, – с нажимом заявила принцесса, – и вообще, куда это вы запропали? За последние три дня я видела вас, дай Владетель, раза четыре. И все время где-то далеко от себя. Где вы были во время бала? Так-то вы исполняете повеление вашего короля хранить и оберегать в пути его единственную дочь?
Мельсиль тронула лошадь. Грон пристроился на свое, за несколько дней пути до Авенлеба уже ставшее для обоих привычным место.
– Мне нет прощения, принцесса… – начал он.
– Мельсиль, – резко оборвала его она.
– Мм, прошу прощения.
– Когда мы вдвоем, я хочу, чтобы вы называли меня по имени. И имейте в виду, что я позволяю это очень и очень немногим. Так что не смейте меня разочаровывать!
Грон несколько мгновений переваривал это заявление, лихорадочно соображая, добавит ли ему столь резкое повышение его статуса в глазах принцессы еще больше проблем либо, наоборот, какие-то снимет, а затем, так и не придя к однозначному выводу, продолжил:
– Ни за что на свете, прин… кхм, Мельсиль! Как я могу обмануть ваше доверие?!
– Вы правы, граф, – нарочитая (а возможно, и не очень) сердитость принцессы слегка смягчилась, – не стоит обманывать моего доверия. Вы меня заинтересовали. Причем так, как до сих пор меня не интересовал практически никто. На вас почему-то не действуют мои чары. Но при этом вы не изображаете из себя буку и вполне дружелюбны. Более того, я вижу, что вы искренне стараетесь завоевать мое расположение. Сначала я подумала, что вы, возможно, из тех, кто предпочитает мальчиков…
Грон едва не поперхнулся. Да уж, за человека «модной» сексуальной ориентации его до сих пор не принимали ни разу.
– …но затем, понаблюдав за вашими взаимоотношениями с вашими офицерами, господами Баргом и Батилеем, я поняла, что это не так. А эти ваши стихи незнакомых поэтов… Нет, я ясно вижу, что их сочиняли разные люди, но признайтесь, вы же читали и кое-что из своего.
Грон вздохнул.
– Вынужден вас огорчить… Мельсиль, – ему еще было непривычно именовать ее по имени, – но… нет. Ничего моего там не было. К сожалению, я не обладаю даром стихосложения. Во всяком случае, столь ярким, чтобы его результат было бы не стыдно предъявлять окружающим.
Принцесса удивленно качнула головой.
– Удивительно. Человек, столь тонко чувствующий слово, и…
Грон досадливо поморщился. Пожалуй, он действительно сморозил глупость. В земном Средневековье умение сочинять стихи считалось неотъемлемым для всякого благородного человека. И намного более важным, чем умение писать, ибо входило в так называемые пять рыцарских искусств. Несмотря на широко распространенную неграмотность, подавляющее большинство дворян вполне неплохо рифмовали. Здесь, судя по всему, дело обстояло таким же образом. Так что его заявление было сродни тому, как если бы полковник Пушкевич в середине восьмидесятых заявил, что он не умеет читать и писать. Тем более что он, хотя поэтом себя действительно никогда не считал, рифмой все-таки владел и стишками когда-то баловался.
– Признаться, вы удивили меня еще раз, граф. Своей честностью, – продолжила между тем принцесса. – Редко кто способен на такую откровенность. Большинство на вашем месте совершенно точно попытались бы выдать какие-нибудь из стихов за свои. Тем более что никто здесь не слышал ничего из вами прочитанного. – Она замолчала и некоторое время ехала с очень задумчивым видом.
Грон тоже молчал, не рискуя нарушить размышления принцессы.
– Итак… – спустя некоторое время вновь развернулась к нему Мельсиль, – где же вы были эти три дня? Тискали по углам хихикающих служаночек?
Грон невольно хмыкнул. Да уж, резкий переход.
– Признаться, вы ставите меня в тупик, ва… то есть Мельсиль, – поправился он, отреагировав на ее мгновенно насупленную бровь. – Еще никогда меня в течение пяти минут не обвиняли сначала в предрасположенности к представителям собственного пола, а затем в неумной похотливости в отношении представительниц пола противоположного.
– А что я должна думать, граф…
– Грон.
– Что?
– Ну поскольку вы даровали мне право наедине обращаться к вам по имени, я думаю, будет справедливым, если и вы в подобной ситуации также будете обращаться ко мне по имени.
Ознакомительная версия.
