Ознакомительная версия.
– Так они не работают, а вынюхивают.
Грон усмехнулся.
– Как это?
– Ну, по виду-то обычные дубинщики, – пояснил Акмонтер, – все по закону и традиции сделали: как появились, представились, мзду внесли за право работать, да только за три недели, что они в трущобах пасутся, всего двоих и прижали. Ежели не вынюхивают, чем занимаются-то? Стенки подпирают?
Грон понимающе кивнул. Что ж, Ловкие Руки заслужил награду. Он наклонился над бараньим боком, двумя движениями ножа отделил солидный кусок мяса и швырнул его вору. Тот ловко поймал кусок и тут же впился в него зубами.
– Молодец, хвалю, хорошо смотришь.
Акмонтер с трудом протолкнул в горло мясо, которое откусил, и расплылся в улыбке.
– Ловкие Руки дело знает.
– Завтра покажешь, где они остановились.
Улыбка Акмонтера мгновенно погасла.
– Э-э-э… господин, не шибко это…
Грон вперил в него недовольный взгляд, отчего Ловкие Руки мгновенно вспотел. Но все равно упрямо вскинул голову и продолжил, хотя уже абсолютно просительным тоном:
– Нельзя смотрящему на подручных стражу наводить. Не по воровскому закону это.
– Они же не местные.
Акмонтер качнул головой.
– Если мзду заплатили, то по закону все одно под рукой.
Грон задумался.
– Ладно, сами вычислим. Сейчас дуй к Шуршану, перескажешь ему все, что рассказал мне.
Когда за Акмонтером закрылась дверь, Грон отложил недообглоданное ребро и нахмурился. То, что в городе появились шпионы насинцев, совершенно не радовало. Это означало, что насинцы не отказались от мысли вернуть Загулем. А он-то рассчитывал, что у него есть несколько спокойных лет. Неужели летом надо ждать новой осады? Или раньше? Тогда нужно как можно быстрее отправить принцессу Мельсиль обратно, к ее отцу. Не хватало еще, чтобы ему на шею свалилась ответственность еще и за жизнь и свободу принцессы. Тем более что наличие принцессы в Загулеме могло бы заставить насинцев, буде они решатся на новое нападение, заметно увеличить войска. Уж больно славно было бы не только отбить Загулем, но еще и ухватить короля Агбера за наиболее чувствительное место…
До Загулема они добрались еще неделю назад. То ли принцесса действительно решила поскорее проверить, насколько внимательным хозяином он будет, то ли просто решила его поддразнить, но в Ругберте они остановились всего на пару дней. Впрочем, в отличие от графа Авенлеба, барон Пергена оказался мужчиной в летах, а из наследников имел только трех дочерей. Да и само баронство было не в пример захолустнее графства Авенлеб. Поэтому кавалеров, достойных принцессы (либо хотя бы считающих себя таковыми), в баронстве, слава Владетелю, не обнаружилось. Так что лорд Эжен оказался обреченным давиться своим ядом в одиночестве. А яда у него скопилось довольно много. Ибо по дороге от Авенлеба до Ругберта принцесса потребовала показать ей места былых сражений с насинцами. Грон, хотя и с трудом, отбился от чести повествовать о своих подвигах, но особенного облегчения это ему не принесло, поскольку эту самую честь с воодушевлением возложили на себя Барг и Батилей. Причем, по их рассказам, Грон вообще выглядел этаким былинным богатырем, успевавшим не только руководить бойцами, но еще и лично повергать в прах самых могучих воинов врага. Хотя, по его собственным воспоминаниям, он не особенно злоупотреблял личным участием в схватках, только в наиболее критические моменты.
Когда они уже приблизились к Загулему и сделали последнюю короткую остановку в придорожном трактире, располагавшемся в паре часов езды от ворот города, Батилей подошел к Грону.
– Я думаю, что нам с Баргом следует отправиться вперед и подготовить торжественную встречу.
Грон слегка поморщился, но обреченно кивнул. А куда деваться? Не так уж часто приграничные графства посещают члены правящей фамилии. Тем более в мирное время, когда полно времени для церемоний.
– Хорошо, только это… не особенно там. Нечего людей совсем уж напрягать, да и на фейерверки я тратиться совершенно не собираюсь.
Но Батилей лишь многозначительно хмыкнул. Что означало это хмыканье, Грон понял, когда они выехали из леса и поскакали по дороге к воротам города. Батилей постарался на славу. Онота в начищенных доспехах выстроилась по обеим сторонам дороги. А за шеренгами бойцов волновалось море людей. Похоже, здесь собрались не только буквально все жители Загулема, но еще и все хуторяне с окрестных хуторов и крестьяне из ближних деревень.
Когда до ворот осталось около сотни шагов, навстречу, горяча коня, вылетел Батилей, также в полном доспехе, и, лихо отдав честь ангилотом, отрапортовал своему графу и принцессе. Едва он закончил рапорт, как над надвратными башнями послышался треск и в воздух взлетели многочисленные шутихи. Грон нахмурился. Но Батилей склонился к его уху и проорал (в оглушающем грохоте фейерверка иначе было ничего не расслышать):
– Все как ты хотел, Грон. Никаких затрат из казны. Местные купцы расстарались.
Грон нехотя кивнул.
– А где они сами-то?
– Да в воротах стоят. Ждут. Я пытался их уговорить встречать вас в ратуше, так ни в какую. Желают именно в воротах. Потому мне и пришлось вам рапортовать здесь, перед воротами.
Депутация купцов и представителей наиболее знатных семейств Загулема оказалась довольно многочисленной. Выказывая уважение короны жителям новоприобретенного домена, Мельсиль даже сошла с коня и лично приняла все подношения. Впрочем, они того стоили. Купцы расстарались и заказали для принцессы у мастеров золотой гильдии великолепную диадему и ожерелье, к которым прилагались браслет и серьги. Когда глава купеческой гильдии раскрыл ларец с подарком, глаза принцессы изумленно расширились, а виконт Омисерион восторженно цокнул языком. Ну а вся женская часть свиты зашлась в завистливом вздохе.
– Да-а, граф, – качнув головой, произнесла Мельсиль, поворачиваясь к Грону, – не скрою, вы умеете удивить. Не ожидала, что вы и ваши подданные так щедры и обладают столь тонким вкусом.
Старшина купцов довольно зарделся и разразился речью, смысл которой сводился к тому, что город еще не знал столь рачительного и щедрого господина, чем нынешний граф Загулема. И что если бы жители города знали, кого корона Агбера поставит их господином, то намного раньше перешли бы под руку столь мудрого и милостивого государя. На протяжении этой речи принцесса пристально смотрела на Грона, а на ее губах играла задумчивая улыбка. У самого же Грона все это время неприятно сосало под ложечкой. Не хватало ему еще, чтобы принцесса, а главное, ее царственный папашка начали рассматривать его как одного из претендентов на ее руку и возможного преемника. Ну не собирался он вешать себе на шею заботу об одном из здешних государств. Другие у него были планы.
Ознакомительная версия.
