Скарабей тоже обездвижен, тоже в наручниках и наножниках. Мало того, еще и накрыт большим полиэтиленовым пакетом, так и сидит внутри запотевшего пластикового кокона. Они побоялись, что он какой-нибудь хитрый газ выделит. Опасения были бы не лишены смысла, если б не знать характер мальчика. Сволочи… Обычный человек в пакете давно бы задохнулся, но Скарабей сам генерирует себе кислород, сам им дышит и сам же очищает мешок от излишков углекислого газа.
Вот такое получилось возвращение.
Я прибыл первым. Эйнштейн завел меня под «каблук», держа в руке «мыло», и готово – я здесь, а он с ключом остался там. Сказал, это отработанный механизм: как переправлять любое количество народу, имея всего один ключ. Затем в кабинке появился он сам – под прицелом двух стволов…
Наемников трое, и командир, ясен пень, – Глубокая Глотка. Лопату нейтрализовали максимально глупо: боец свалился на него с потолка, из «комариной плеши» выше этажом, и выключил нашего сторожа таким вот образом. Случайность? Не знаю, не знаю. Скорее закономерность, если говорить про таких придурков, каким Лопата, без сомнения, является. Почему Скарабей не учуял гостей – другой вопрос. Будет возможность, спрошу.
– Займись мальчишкой, – командует Глубокая Глотка, поручая меня заботам одного из своих подручных.
Оружие у нас, разумеется, отобрали сразу. На обоих надели пластиковые наручники, только Эйнштейну со всем уважением завели руки за спину, а мне как несовершеннолетнему оставили спереди. А теперь этот мордоплюй еще и рюкзак мой принимается вытрясать!
Эйнштейна обыскивает второй из бойцов.
– Я тебя сразу не пристрелил только потому, Илай, что там хотят с тобой поговорить, – показывает Глотка пальцем вверх. Глумится, гад, торжествует.
– Ценю исполнительность, – очень серьезно отвечает ему Эйнштейн. – Представь, что было бы, если бы каждый в Зоне потакал своим мелким желаниям.
– Мелкие, не мелкие, но мои, я уверен, исполнятся.
– А ты, значит, набрал новую команду – и снова в полет. Всего за ночь! Я бы поаплодировал такому профи, будь у меня свободными руки. А знает ли твой нынешний экипаж, что стряслось с предыдущим? Не далее как вчера?
– Много болтаешь, – ворчит тот, который занимается Эйнштейном. – Верный признак того, что скоро портки стирать.
Он передает своему командиру найденное «мыло» и карту в «Душевую-2».
– Так-так, – радуется Глубокая Глотка. – А «мочалка»?
– «Мочалка» здесь, у сопляка, – подает голос мой шнырь. – Еще карта какая-то. И, сэр, смотрите. – Показывает пистолет Зиг Хайля, доставшийся мне как трофей.
«Сэр…» Настоящий спецназ, что ли? Не совсем наемники? Или в данном случае этой грани не существует?
– Упс! – восклицает командир. – Узнаю оружие. Видел у чьего-то сынка… сейчас вспомню… а-а, у племянника коменданта. Или заместителя коменданта? Один хрен. Известный нацик. Неужели гробанулся? – Глотка, подойдя вразвалочку, принимает пистолет в руки. – Это ж «умный ствол», юноша, зачем тебе такой? Включается только по отпечаткам пальцев. Вот смотри. – Возвращает мне пистолет. – Попробуй, выстрели в меня! Не бойся, разрешаю.
Откровенно бравирует, любуется собой. Как дожил до своих лет с такими уродскими привычками, загадка. Сталкер-пижон – это ж первый кандидат стать вешкой, Зона такое мяско обожает.
Итак, подставляет он бронежилет. Я, как послушный, нажимаю на спуск. Ничего, конечно, не происходит.
– Игрушка, – презрительно бросает Глубокая Глотка и… кладет пистолет на мыльную полочку!
Это шанс, понимаю я. Спасибо, мистер пижон.
Тут они переходят на меня самого, шарят по разгрузке, и я напрягаюсь. Там ведь в одном из кармашков лежит, ждет общения со мной… Нет, только не в этом! Посмотри в другом, приятель… Нашли.
Нашли, твари.
Боец-мордоплюй (ненавижу гада!) крутит в руках только что изъятый им «Джон-попрыгунчик» и с изумлением вопрошает:
– Что это?
И, пока его «сэр» тормозит, он поворачивает один из углов.
Артефакт исчезает.
Немая сцена.
– Идиот!!! – орет Глубокая Глотка. – Ищите! Оба!
Двое, подгоняемые третьим, носятся по душевой, ищут в тамбуре, открывают даже дверь в бытовочную… Но я-то чувствую, где сейчас мой друг, отчетливо его чувствую. Внизу он, в столовой. Прыгнул сквозь пол.
Жив буду, заберу.
А между тем из неосторожно открытой двери в бытовочную прилетает вопль Эммануэля:
– Инженер, ты обещал!
Я подползаю к краю кабинки и выглядываю. Никто мне не препятствует. Вижу, как Глубокая Глотка, медленно прицелившись из винтовки, стреляет в своего бывшего напарника. Почему-то не попадает, наверное, граница ловушки предательски исказила линию прицела. Пуля влетает в «замкнутый круг», возвращается обратно, и снова обратно, и начинает долгий путь нескончаемых рикошетов, метаний в выпавшем из реальности кусочке пространства, пока не исчерпает запас своего лета.
– Тьфу! – произносит Глубокая Глотка.
Пока они все заняты делом, я сосредоточиваюсь на «умном» пистолете. Если раньше задача была заблокировать механизм в руках у настоящего хозяина, то сейчас, наоборот, нужно убрать блокировку в принципе. Сжечь электронный стопор. Вломиться. Это проще, чем тонкое воздействие, которое требовалось раньше, и вообще теперь все проходит куда проще! Электромагнитная атака, как называл этот процесс Эйнштейн, больше не требует от меня запредельных усилий, достаточно обычных. Толчком заболевает голова, руки и ноги наливаются тяжестью – плевать, легко терплю. При первой возможности приму восстановительные драже. А пока – есть результат! Спусковой механизм был заблокирован? Стал свободен. Ствол был «умный» – стал глупый, такой, какой нам и нужен. Руки мне сковали спереди (сопляк же) – тоже кстати.
– Где девчонка? – вспоминает Глубокая Глотка.
Словно услышав его, в кабинке-портале быстро проявляется фигура… но не Горгоны. От Горгоны только мелькает рука с «Джеком» и пропадает.
Конденсируется целая композиция: контролер сидит верхом на своем зомби, как на пони. У зомби в руках давешняя мина.
Еще одна немая сцена.
– Пэн! – кричит Эйнштейн. – Не время сопли жевать!
Все происходит одновременно.
Контролер медлит, не дает команду на подрыв. Наверное, хочет жить, как и любой разумный; то есть притащенный им камикадзе – дешевый блеф. Очнувшись, Глубокая Глотка в упор расстреливает мужика с миной, не зная, что это всего лишь скот, а бить надо в хозяина. Откуда сталкеру из Хармонта знать, в кого и куда стрелять, если перед тобой несколько чернобыльских тварей? Контролера поражают в голову, и только туда, причем в верхнюю ее часть, где мозг, хладнокровно и точно, чего Глотка не сделал. Какое тут хладнокровие, какая аккуратность? Паникующий контролер (все противники в шлемах!) бросается на прорыв, сконцентрировав на себе внимание наших захватчиков, и получает пару пуль в корпус, что для него не опасно.
