покидать кузов грузовика, задранные к небу стволы установленного там крупнокалиберного пулемёта изрыгнули пламя, а вот Андрей Головня огонь открывать не спешил. Вражеские самолёты находились вне досягаемости винтовочного калибра.
— Бей тех, кто пикировать начнёт! — приказал ему Георгий Иванович и велел взводному штурмовиков: — Володя, беги скажи пулемётчику, пусть впустую патроны не жжёт!
— А наша авиация где?! — охнул Василь.
— Где-где! — буркнул Евгений Вихрь. — На земле, где!
Пользуясь краткой передышкой, я огляделся по сторонам и обнаружил, что помимо окрестностей железнодорожной станции зарево пожаров поднимается ещё в нескольких районах города, а потом небо как-то неожиданно посветлело. Лампы прожекторов гореть ярче не стали, просто их лучи теперь рассеивались, как если бы город накрыла полусфера нематериального рефлектора.
Больше не приходилось напрягать зрение, высматривая силуэты крылатых машин, и заградительный огонь зенитных орудий сразу сделался заметно точней. Взорвался один бомбардировщик, начали снижаться, оставляя за собой дымные чёрные полосы, два других. И сразу с десяток нихонских самолётов сорвались в крутое пике, явно намереваясь подавить точным бомбометанием зенитные точки; вновь загрохотал крупнокалиберный пулемёт в кузове грузовика, несколько секунд спустя ему начал вторить Головня.
Во все стороны полетели горячие стреляные гильзы; Лев, Городец и Вихрь отбежали от вездехода, а вот мне пришлось остаться за рулём, ладно хоть был в шлеме. Назначенному вторым номером пулемётного расчёта Василю пришлось куда как хуже.
На малых высотах автоматические зенитные орудия показали себя во всей красе, снаряды то и дело находили свою цель: взорвался один пикирующий бомбардировщик, закрутился штопором другой, лишился крыла и прямо в воздухе принялся разваливаться на части третий. Ударили с территории железнодорожной станции и пулемёты, но вот так сразу оценить эффективность их заградительного огня не получалось.
А потом самолёты вошли в зону поражения операторов, и в небо ударил с десяток ослепительных росчерков молний. Эти разили без промаха, сразу несколько бомбардировщиков вспыхнули и понеслись к земле гигантскими огненными факелами, а уцелевшие стали врезаться в незримые преграды и разлетаться на куски.
Прорваться удалось лишь одной крылатой машине из всех. Её окутывала явственно различимая светящаяся дымка — внутри точно находился оператор, он и обеспечил необходимую защиту. Но даже так устремившиеся к земле бомбы рванули высоко над землёй, а сам бомбардировщик, выходя из затяжного пике, едва не напоролся на шпиль вокзала, лишь в самый последний момент сумел выровняться и начал набирать высоту. Он с рёвом понёсся над площадью, тут-то крупнокалиберный пулемёт и влепил длинную очередь ему в брюхо, а Головня умудрился зацепить трассерами левое крыло. Двигатель вспыхнул, и самолёт полетел прочь над самыми крышами домов.
— За ним! — крикнул подбежавший к вездеходу Городец. — Женя, ты с нами! Володя, остаёшься за старшего!
Через грохот выстрелов пробился пронзительный вой, и — сверкнуло! ухнуло! толкнула автомобиль и меня вместе с ним ударная волна!
Следом прогрохотал второй взрыв, а потом ещё и третий, но эти авиабомбы рванули чуть дальше, а вот первая упала на привокзальную площадь в каких-то двадцати метрах от грузовика. Борт полуторки принял основной удар на себя, полетели щепки, посыпалось стекло, машина начала перекашиваться, оседая на ободья пробитых колёс. Второго номера пулемётного расчёта выкинуло из кузова, наводчику перебило осколком руку, из кабины вывалился зажимавший лицо руками шофёр.
Я врубил заднюю передачу и шустро сдал в проезд между домами, сюда же утащили раненых пришедшие им на помощь оперативники. Взводный штурмовиков забрался в кузов и спустил на руки подчинённым лишившегося кисти бойца, а после начал возиться с пулемётом, но вот так сразу привести его в работоспособное состояние не смог.
— Защиту ставьте! — рявкнул он, и пространство дрогнуло от выброшенной в него сверхсилы, воздух расслоился, где-то уплотняясь, а где-то разрежаясь. Ударная волна от нового взрыва через этот барьер не пробилась, да и осколки засели в досках борта и лишь помяли дверцу кабины, не сумев пройти навылет.
Пикирующие бомбардировщики отвлекли на себя огонь зенитных орудий, следующая волна нихонских самолётов рискнула снизиться и отбомбилась куда прицельней прежнего. Тут и там занялись пожары, замолчало сразу несколько огневых точек, что-то гулко рвануло, начал подниматься над крышами домов густой чёрный дым. И вот тогда небо прочертил ослепительно-белый луч. Задетый им самолёт развалился на две части, у следующего отсекло хвост, а ещё одну крылатую машину и вовсе разметало взрывом, когда рванули бомбы.
Пирокинетики!
Я понял это сразу: и видеть уже нечто подобное в их исполнении доводилось, и в голове заворочалось комком болезненных ощущений ясновидение, потянуло своим энергетическим компасом в сторону офицерского общежития пограничного корпуса.
Выходит, не преувеличивал Герасим возможности команды пирокинетиков, на совесть их натаскал. Здорово дали прикурить желтомордым ублюдкам!
— Линь, не спи! — рявкнул Городец и принялся вызывать кого-то по рации, ну а я вновь притопил педаль газа, задом доехал до перекрёстка и резко выкрутил руль, переключил передачу, помчался вслед за унёсшимся к окраине бомбардировщиком.
С учётом царящей в городе неразберихи вполне реальным представлялся риск не только столкнуться с диверсантами, но и попасть под дружественный огонь, попытка отыскать потерпевших крушение лётчиков попахивала самоубийством, только вот деваться было некуда, прибавил газу.
Господи, пусть нам повезёт!
Глава 5
Вот так сразу угнаться за самолётом не получилось. Горящий бомбардировщик хоть и унёсся на бреющем полёте, едва не цепляя брюхом печные трубы, сразу не упал, а мне пришлось изрядно покрутить по округе: одна из улочек оказалась перегорожена обвалившимся фасадом дома, в который угодила случайная авиабомба, на другой стоял пожарный автомобиль. Наряд огнеборцев тушил полыхающий особняк, требовать освободить проезд мы не стали, погнали в объезд.
Несколько раз на перекрёстках встречались полицейские патрули, но стражи порядка дорожному движению не препятствовали, им хватало забот с паникующими горожанами, да и криминальный элемент точно не упустит случая половить рыбку в мутной воде. Ну и диверсанты, куда сегодня без них…
— Гони! — орал Городец, который нисколько не сомневался в способности экипажа нихонского бомбардировщика уцелеть при неизбежном крушении. — Поднажми, упустим!
Поскольку среди лётчиков был как минимум один оператор, я придерживался аналогичной точки зрения, но выжимал из движка далеко не все заложенные в него лошадиные силы. Ночь, непонятные обломки на проезжей части и паникующие горожане не располагали к гонкам на предельных скоростях; то и дело утапливал кнопку клаксона, а перед каждым из перекрёстков я делал это в обязательном порядке. Вдавливал её и уже не отпускал,
