из Перстня Первого. Башня никогда не пустила бы «неполноценного» Грэна Арелью.
Наверху он выдыхает. Наконец-то.
Большая овальная комната. Полностью белоснежная. Ни пыли, ни грязи. Как и в тот день, когда он создал это место.
В центре расположена большая арка из миридрина — металла, не существующего ни на Земле, ни здесь. Да и вообще он есть мало где во Вселенной. Свойства металла заключаются в том, что чем сильнее на него воздействуешь, тем крепче он становится. Грэн с большим трудом нашёл это чудо. Такая же арка расположена на Земле. Спрятана очень надёжно. Именно через эти ворота магия и попадает на Землю, а технологии сюда.
Арелья с ностальгией вспоминает, как он возвёл эти чудеса вселенной и… у него ничего не получилось. Магия не хотела уходить в технологический мир. Контакта не было. Тогда-то ему и пришлось заключить несколько не самых приятных сделок с Паучихой, чтобы та запустила метеорит с эфиром на землю. Арки заработали только после того, как Варгарон почувствовал на Земле частицу своей магии.
А сейчас эта связь почти пропала. Ещё немного — и тонкая нить между мирами оборвётся. Всё потому, что Земля снова отказалась от дара магии из-за Иешуа.
И теперь, когда Арелья стал первым воплотившимся богом с силой самого Времени, он сможет всё исправить. Он восстановит связь. И будет экспериментировать с двумя мирами столько раз, сколько потребуется. Манипулируя временем, он будет сотни и миллионы раз уничтожать брак, выжигая его до тех пор, пока не решит, что вот теперь хорошо. Теперь всё. Вы мудрые, благоразумные и логичные. Вы не остановитесь и будете развивать свой прогресс бесконечно долго. Тогда он и отдохнёт. Может, через миллион лет. А может, через миллиард…
Грэн Арелья тянет руку к арке и произносит, сам того не желая:
— Я — Денис Аркадьевич Соф.
Невозможно!..
* * *
Давным-давно…
Царство Ньёрт — где-то очень глубоко под землёй
Тёмная пещера. Сталактиты. Писк и стрёкот странной подземной живности.
Лимбо работает. Я это чувствую. Костя скоро попадётся в ловушку и перестанет возвращаться к контрольной точке при малейшей опасности своим планам.
Эйн Соф сверлит меня тяжёлым взглядом.
— Я скажу, пока могу, Римус Гален. Скажу, что сейчас я должен сделать выбор. Либо остаться в Варгоне и помогать тебе с Проклятым, либо отправиться на Землю и спасти её, как мне и приказала моя богиня.
Жую жареную летающую сосиску. Если не вдыхать аромат, то она весьма вкусная. Киваю:
— И ты выбрал остаться здесь.
— Да.
— А Земля погибнет?
— Скорее всего. Варгон более древний и значимый мир. И я останусь здесь, даже если для этого придётся отречься от моей богини. Что ты думаешь об этом, Римус Галлен? Мы в Ньёрте. Здесь тебя не слышит твой Проклятый. А меня моя богиня.
Откусываю ещё кусок, жую. Больше перевариваю информацию, чем мясо.
— Отправляйся на Землю. Я тут разберусь.
Впервые за долгое время пребывания в Ньёрте Эйн Соф позволяет себе эмоцию и приподнимает левую бровь.
Спрашиваю:
— Ты же этих слов от меня ждёшь?
Зачем ещё ему мне всё это рассказывать.
Эйн Соф не начинает разводить спектакль. Каждый вопрос по делу.
— Какой у тебя план?
— Сложный, — честно отвечаю я. — И без понятия, получится ли.
— Знаешь, что он задумал?
— Конечно. Всё очевидно, с самого начала. Я прислушиваюсь к его шуткам, но не верю, когда он говорит что-то серьёзно. Но он считает, что я во всём ему не верю. К моей радости, врать всегда он не может, если хочет добиться цели. А цель у него довольно простая. Он постоянно куда-то меня направляет. Значит, ему нужно, чтобы я куда-то пришёл. Скорее всего, это Гурум-Хуп. Слишком часто он о нём говорит.
— Что ещё?
Выплёвываю косточку.
— Он всё время пытается сделать меня физически сильнее. Придумывает какие-то испытания, раздаёт подарки. Но делает это постепенно, аккуратно, не спеша, хотя мне кажется, что ему достаточно чихнуть, чтобы я силой мысли разносил города. А для чего запертым в тюрьме говорящим черепам так стараться? Очевидно — для чего. Учитывая, что происходит со мной, рано или поздно он захватит контроль над моим телом. Я чувствую его влияние каждый день.
— То есть ты это прекрасно понимаешь?
— Разумеется.
— Тогда почему ты продолжаешь потакать ему?
— Потому что если на моём месте окажется другой, то Костя его быстро сломает. И всё станет только хуже. Не знаю точно, что он задумал, но, скорее всего, ничего хорошего всему Варгону. А значит, и мне.
— А тебя, значит, не сломает?
Пожимаю плечами.
— Сломает, конечно. Но на моих условиях.
— Что ты имеешь в виду?
— Благодаря Лимбо я смогу закрываться от него ещё лучше. Забавно. Кто-то из создателей этого плетения такое предусмотрел. Знаешь что-то об этом?
— Моя богиня заметила, что ты можешь ненадолго прятать своё сознание от него. Потому пожертвовала частью своей силы, чтобы добавить в Лимбо усиление этой твоей… способности. Но ты не можешь закрываться от него долго. А если будешь злоупотреблять, то он в ответ будет сильнее сопротивляться.
— Верно. Примерно час Костя меня не видит и не слышит. Он думает, что я использую это время для того, чтобы отдохнуть от его болтовни, поспать или просто заняться сексом. Именно поэтому он сопротивляется несильно. Притворяться дураком легче, чем умным. А эффект часто лучше.
Эйн Соф некоторое время молчит, пристально наблюдая за тем, как я поглощаю сосиску с крылышками.
— Расскажи мне всё, что ты уже сделал и что планируешь сделать в будущем.
Отбрасываю в сторону недоеденную сосиску, пристально вглядываюсь в его глаза.
Многим ранее…
Альдавир
Глубокая ночь. Альдавир занимается своими безобидными делами: собирает в лесу — неподалёку от стен Аббатства — травы для эксперимента над пойманным гоблином. Синие огнецветы распускаются только в полночь.
Римус появляется из ниоткуда и даже умудряется застать его врасплох, подкравшись сзади и положив руку на плечо.
Альдавир медленно поворачивается:
— Что такое?
— Тебе нужно будет убить директора Академии Эфира. Точнее, сделать так, чтобы Костя в это поверил.
Альдавир поднимает обе брови.
Римус отвечает, не дождавшись вопроса:
— Костя заглушен. Думает, что я сейчас на свидании и целуюсь с Лией вон под тем дубом. Но так получилось, что она… уснула.
— Не знал, что
