Ознакомительная версия.
– Похоже на сигнал тревоги, – предположил я.
Лучше убраться.
– Уходим, – сказал я, мысленно пообещав себе вернуться, если самому не получится прикоснуться к тайне, следует провести сюда фээсбешников, чтоб натовцам технологии не достались. – Кстати, как вы поднимались?
– По веревке. Тут же ни рычага, ни кнопки нет, как работает лифт, непонятно. Давай так: я ползу наверх, Энджи держит лифт, потом скидываю веревку, лезет Энджи, ты последний.
Едва мы прекратили пытаться проникнуть в святая святых, вспышки света прекратились, голос смолк.
– Эта овальная платформа подталкивает, – уточнила девушка, – если лезешь по веревке, она начинает двигаться вверх. Хлопнет по пяткам – опустится, и так пока ты не выберешься. Не пугайся, если что. Наверное, автоматически закрывает люк, но не может это сделать, пока ее прижимаешь… вроде как пружину пальцем.
Пригоршня вцепился в веревку и принялся лезть наверх практически на одних руках, ногами себе помогая лишь немного – перед Энджи красовался. Она оценила и смотрела восхищенно.
– В школе я лазала по канату на двойку, – призналась она. – Все лето тренировалась, получила пятерку и утешилась. Терпеть не могу, когда у меня что-то не получается.
– Второй пошел, – скомандовал я, становясь на платформу; поймал веревку, брошенную Пригоршней.
Мы сейчас напоминали неандертальцев, обнаруживших танк. Вместо того, чтобы пользоваться рычагами, лазаем по нему с веревками, пришельцев ищем. Интересно, натовцы, охотившиеся за картой, знали, что Зерно – не единственное ценное, что тут есть? К примеру, исполнитель желаний, в котором излечилась Энджи. Нет уверенности, что он работает, но все же… И аппарат под землей, похожий на звездолет. Вряд ли это космический корабль, может лаборатория. Но то, что ее создали не люди, сомнений уже не вызывает.
Энджи не обманула: едва я повис на веревке, как платформа подтолкнула в пятки, но не стала опускаться, а так и упиралась снизу, пока я не вылез и не сошел с нее.
Предзакатное солнце ослепило, и я прищурился, сморгнул навернувшиеся слезы и поставил ладони козырьком. Энджи улыбалась, Пригоршня жадно смотрел на артефакты, и бормотал:
– Мы ж все не унесем, ёлки-палки! Вот где броневичок не помешал бы. Такой броневичок, с грузовым отсеком для артефактов, – размечтался он. – Ты представляешь, сколько тут денег?
– Ну, – я прищурился и перевел в валюту, понятную напарнику. – Много тысяч пригоршней долларов. Вопрос, а что ты с деньгами делать будешь? Только не говори, что Зону бросишь?
– Женюсь, – улыбнулся он и обнял Энджи. – Она сказала, что подумает.
– Спасибо, я еще пожить хочу, – она шагнула в сторону. – Еще скажи, что детишек заведем, будто я не знаю, что за дети у сталкеров рождаются.
– Один стоит перед вами, – сказал я и напомнил: – Давайте набивать закрома хабаром, чтоб до темноты выбраться и заночевать в безопасном месте. Коротать ночь наедине с погибшей цивилизацией, согласитесь, неуютно.
– Мало контейнеров взяли, – пожаловался Пригоршня, снял рюкзак и разложил их на земле.
У него их было десять, из них шесть на пять отсеков, остальные на три. И у меня шесть по пять. В итоге мы сможем унести семьдесят два артефакта не считая Зерно.
– Ага, и так чуть не крякнули. Дорогу мы знаем, если что, сделаем еще пару ходок.
– Мимо «скрута»? – прищурился Никита.
– Да. Мы теперь знаем, как его разряжать. Итак, приступим, чтобы время не терять?
Глаза разбежались, в душе проснулся жлоб с алчным взором, который ни о чем, кроме поживы, думать не может. Закидав стальной овал землей и травой, чтобы враг не обнаружил вход в подарок исчезнувшей цивилизации, я шагнул в сторону, присел на корточки, раздвинул высокую траву и сразу же заметил «кровь земли» – сплав из почвы и живых существ, попавших под воздействие аномалии «ядовитый туман». Если бы я гулял в окрестностях Любеча, то взял бы его, не раздумывая, сейчас же решил не размениваться на мелочи и искать что-то более дорогое.
Пригоршня издал радостный возглас:
– Иди, иди сюда, моя прелесть!
Я обернулся: Никита сидел на корточках и улыбался мерцающей «золотой монете», точно любимой девушке. Вот это – стоящая находка! Порожденная гравитационными аномалиями, да-да, именно несколькими взаимодействующими, артефакт создает антигравитационное поле и способен значительно уменьшить вес рюкзака. Штука редкая, дорогая и очень нужная, правда, радиоактивная. Но если активированную «монету» носить вместе с артом «сверток», то полезные свойства последнего нейтрализуют радиацию.
Если «монета» – артефакт заметный, излучающий золотистое свечение, то «сверток», о котором я подумал минуту назад, чуть не попрал подошвой берца. Шагнул назад, поднял артефакт и отнес на пятачок платформы, заваленный сорванной травой. Пусть полежит, я пока поищу, может, и мне «монета» попадется. Что это там мерцает, прикрытое листьями подорожника?
«Пламень». Ерунда дешевая и малополезная – своего рода батарея, которая поддерживает рядом с тобой комнатную температуру. Больше пяти штук «деревянных» за него не дадут.
Мое внимание привлекло синеватое свечение. Сердце забилось чаще. Вот это, действительно «моя прелесть»! «Реаниматор» или в народе «светлячок» – шар, похожий на огромную жемчужину, с кулак размером. Ускоряет метаболизм, воскресить не воскресит, но на ноги после тяжелого ранения поставит. Говорят, раны затягиваются за минуту.
Пригоршня снова издал возглас.
– Что у тебя? – спросил я, охваченный азартом.
– «Синий лекарь», – торжественно произнес он и продемонстрировал голубой округлый кристалл, похожий на аквамарин.
Я решил его немного подразнить:
– Глянь сюда! «Светлячок»!
Пригоршня хлопнул себя по бедру, чуть добычу не выронил:
– Ай, Химик, ай, счастливец! Ну ничего, ща я тебя уделаю, – он принялся рыскать в траве, как ищейка, взявшая след, каждый раз громко радуясь находке.
Энджи, оказывается, тоже взяла контейнер и вместе с нами искала по окрестностям. Молодец, девочка, своего не упустит.
Не прошло и получаса, как я натаскал артефактов, как белка – орехов.
Никита чах над своей пригоршней артефактов, которые обещали обернуться пресловутой пригоршней долларов.
Энджи уже управилась и с интересом наблюдала за нами.
– Не жалеете, что пошли со мной? – спросила она.
Никита ответил неожиданно:
– Жалеем. Как выбрать, что с собой брать? Столько всего, если оставишь – душа разорвется.
– Что сердце разрывается, слышал, а что душа… – Хмыкнул я, сбивая пафос. – Выходит, она у тебя маленькая и, как бы это сказать, определенной вместимости.
– Да ладно тебе, можно подумать, самому не обидно, что столько добра пропадает!
Ознакомительная версия.
