не мутант, пусть не сомневается.
– Сам скажешь, ну что ты как маленький! – возмутился Котэ, понимая: не поможет, никакой хитростью не удержать ему уходящего певца.
– А молодого не я убил, Котэ! – дернулся вдруг Трубадур. – Ты передай Боцману!
– Его звали Грош. Не шевелись, кровь и так не останавливается, – бормотал сталкер, пытаясь хоть как-то помочь.
– Я полез на эту штуку там, на Стройке. Смотрю – в кабине сталкер сидит, простой, не из бывалых. Санькой назвался. Сидел, говорит, в засаде, мол, его очередь. Банда его на ремонтном дворе окопалась, так на кране у них типа поста. Перетрусил, когда меня увидел, пистолет наставил. А тут Грош. Санька пальнул, ну и уложил паренька. Не сдержался я, сломал шпаненку шею. И убежал, потому что в ярости закинул тело в такое место, что и сам не достал бы. Если хочешь, проверь как-нибудь, я скажу где…
– Тихо, верю я. Мина ту банду под корень вырезала. Да не вскакивай ты, я пытаюсь тебе помочь!
– Поздно, Котэ. – Трубадур поднял руку и взлохматил шерсть Кондуктора, сидящего рядом с ним. – А ты, дружок, береги его. Он ведь не такой сильный, как я.
Напарники изумленно переглянулись, последние слова Трубадур произнес мысленно.
– Я не только мутантов чую, – слабо ухмыльнулся он. – И кота раскусил… уже давно. Удачи вам, сталкеры.
Трубадур закрыл глаза и… ушел. Котэ с Кондуктором молча сидели, глядя на его спокойное лицо…
– Если бы ты только знал… – Боцман не договорил, сталкер движением руки остановил его.
Слепыш тоже собирался высказаться, но благоразумно закрыл рот. Он увидел, как Кондуктор соскочил со своего места и уселся перед Джокером. Кот смотрел прямо на него.
«Мы там были, и это неправда», – раздалось в головах всех спутников.
– Трубадур – твой отец, – произнес Котэ так, будто привыкал к этому факту. – Следовало бы догадаться. Да, вы оба ошиблись, я непричастен к их гибели.
– Ты лжешь.
– Послушай, сынок, старого человека. Твой… Трубадур на наших глазах включил систему уничтожения лаборатории. И вот эти двое остались бы там навсегда, если бы не счастливый случай, – заговорил Боцман.
– Вы думаете, я в это поверю? – усмехнулся Джокер. – Ведь так легко обвинить во всем мертвого человека.
– Мы тоже там были, – поднялся со своего места Домовой. – Когда уходили из зачищенной лаборатории, в одном из помещений на нас выскочил твой отец. Тогда я подумал, что он чуть нас не убил, но теперь знаю – Трубадур не хотел нашей смерти.
– Зато хотел своей, – поддержал друга Наждак. – Ведь в той чертовой лаборатории из него сделали зверя.
– Он никогда не был зверем! – Джокеру изменила выдержка, музыкант вскочил и сжал кулаки. – Не смейте оскорблять отца!
– Не был, – грустно согласился Котэ. – Он боролся со своей новой природой, как только мог. Иногда это ему не удавалось… Поэтому Трубадур решил остаться в гибнувшем подземелье. Твой отец отбил у «фронтовиков» того, кто делал из людей чудовищ, и запер дверь, чтобы мы не могли больше войти.
– Но ты вернулся! Зачем? Чтобы убить того, кого вы все считали чудовищем!
– Никто так не считал. Мы даже не предполагали, кто он на самом деле. А вернулся я за своим другом. Кондуктора задержали два мутанта, таких создавал тот проклятый Доктор. Когда я не нашел кота наверху, пришлось вернуться. Вдвоем мы бились с мутантами, но погибли бы, если б не твой отец.
Джокер опустился на место и застыл, спрятав лицо в ладонях. Кондуктор толкнул его лапой, музыкант удивленно взглянул на сидящего у его ног кота.
– И ты веришь в этот бред? – хрипло выдавил Весельчак. – Веришь, что твой отец убил себя и мою мать?
– С твоей матерью вообще ничего не понятно, – возразил Боцман. – Котэ прав, мы на самом деле не видели ни одной женщины, кроме нашей Мины. Кстати, вы, случаем, не знаете, куда она подевалась?
Котэ встрепенулся, за всеми событиями ему даже не пришло в голову заподозрить музыкантов в причастности к исчезновению девушки.
– Если бы знали, ни за что не сказали бы вам, – зло бросил Весельчак. – Пусть загнется где-нибудь!
– Над ней и Трубадуром ставили эксперименты в одной и той же лаборатории. А знаешь, ты прав. Я виноват в том, что Мина не смогла вернуться за котом вместе со мной. Это я закрыл вход, а будь иначе, кто знает, как бы все закончилось. Думаю, с ней мы бы легко убили обеих псевдогорилл и успели уйти. Но Трубадура этим мы бы не спасли. Он просто хотел быть человеком! Хотел и не мог. Агрессивная натура просыпалась вопреки его воле, и тогда гибли люди. Виновные и безвинные, но он не хотел убивать никого.
– Прекрати! – застонал Джокер. – Я не верю тебе, отец не был убийцей!
«Не был. Его заставили, – услышал музыкант чей-то голос. – Я был там вместе с Котэ и слышал каждое слово, сказанное им перед тем, как он умер».
– Это… кто говорит? – Джокер непонимающе обводил глазами лица окружавших его людей.
«Я это, Кондуктор. А твой отец сам понял, что у меня есть такая способность».
– Хватит с нас ваших фокусов! Хватит издеваться! Убивайте поскорее, иначе мы никогда не перестанем преследовать убийцу. И его друзей теперь тоже! – выкрикнул Весельчак. Слова кота слышал и он.
– Как же ты меня достал! – в сердцах бросил Боцман. – Может, стоит тебя самого швырнуть в аномалию? Есть тут одна неподалеку, Прыщом называется. Тебе туда самая дорога, умрешь в едучих соплях, таких же, как ты сам!
Весельчак хотел было ответить, но рука Котэ заткнула ему рот. Сталкер нажал так сильно, что парень мог только мычать и дико выкатывать злые глаза.
– Никого мы не будем убивать. Вы не верите тому, что рассказывают вам разные люди, которые были рядом с Трубадуром? Да, не только люди, но и кот. Что ж, доказательств я вам предоставить не могу. Нужно найти Мину, для меня это сейчас важнее всего!
– Да и какие вообще доказательства? Прошло уже больше полугода, а в лабораторию не пробраться, – заговорил Слепыш. – Сами подумайте, там все обрушено. И потом, спустившись туда, мы рискуем застрять еще на полгода.
«Джокер колеблется. Он то хочет верить, то борется с этим ощущением. Всему виной вот этот буйный малец, который точно не успокоится. Весельчак больше похож на Трубадура, чем настоящий сын».
– Расскажи-ка лучше, бунтарь, откуда у тебя такие способности? – Котэ отпустил музыканта, и тот тут же зло сплюнул. – Неужели и ты поучаствовал в экспериментах?
– Да пошел ты!
Котэ грустно глянул на Весельчака и отошел к месту, где сидел до этого. Он поднял комбинезон, аккуратно свернул и вновь вернулся к лежащему на полу музыканту.
– Нет, пойдешь ты. Вернее, вы оба. Вот, все, что я могу сделать, это вернуть принадлежащее твоей матери. Ребята, освободите их, пусть уходят.
– Ты уверен, что поступаешь правильно? –
