меня тут в полной изоляции держат…
— Да понятно, там вообще кино с немцами в плане секретности было… — сказал Рубин. — Поэтому подробностей не знаю. Но вроде всё в порядке.
— Захватили?
— Походу, так, — напарник пожал плечами.
— Что с образцами, не в курсе? — спросил я. — Не обманул этот хмырь?
— Имеешь ввиду, что ты образцы модификаторов притащил? — удивился Рубин. Вроде бы вполне искренне.
— Получается, не знал?
— Нет, — он пожал плечами.
— Война продолжается, — заметил он. — Чему удивляться?
— Ладно… доберусь до центра — там посмотрим, — ответил я. — Хотя будет смешно, если нас обоих отправят в отпуск безо всяких вводных…
— Вообще отпуск — это не плохо.
— Так вот только что отдыхали! — возразил я. — Мы даже к другу в гости ездили.
— Это когда успел? — Рубин поднял бровь.
— Так после выпуска сразу… а тебя что, не отпускали? — удивился я.
В ответ напарник грустно вздохнул.
— Блин… — вырвалось у меня.
— Да ладно, нормально всё.
— Короче, ждём завтра, — сказал я. — Хоть с семьей познакомишь.
— Мы придём, — ответил Рубин. — Не забудь адресок только оставить!
После выписки из госпиталя едва успел заглянуть в магазин. С пустыми руками после такого длительного отсутствия возвращаться было негоже, мальчишки не поняли бы. Да и Сашка — она всегда дуется, когда меня долго нет, день-два не подходит, всячески демонстрируя презрение. Пару кусочков мяска или курочки это срок сильно сокращают.
С Ольгой было сложнее. Очень хотелось прийти с цветами — но экономика нашего общества ещё не настолько восстановилась, чтобы в секретных подземных бункерах появились цветочные лавки. А лазать за дикими цветами на поверхность — такая себе затея, к тому же, требующая дополнительного согласования. Поэтому, немного подумав, я набрал фруктов и ягод: Яблоки с грушами, завезённые из уцелевших и благополучных по радионуклидам районов Восточной Сибири, тепличная клубника и голубика. Немного сноровки — и получилась симпатичная корзиночка на замену букету.
Мальчишки чуть не сбили меня с ног, прямо на пороге. Галдели и кричали так, что у меня в ушах зазвенело.
Дети растут так быстро, что вроде не видишь их всего ничего — а они уже изменились. Это наблюдение вызывало странные, смешанные чувства: радость, гордость и грусть.
Сашка показалась только тогда, когда мальчишки, немного успокоившись, занялись сладостями. Ей тоже перепало угощение, которое она поглощала с достоинством, спокойно, едва слышно урча от удовольствия.
Когда мальчишки затихли в своей комнате, пришло время любви.
А после этого мы лежали молча в постели. Оба понимали, что не спим — но старались лежать без движения, тихо дыша. В надежде, что кто-то из нас всё-таки уснёт первым.
Сложно сказать, сколько так прошло времени.
Потом Оля положила мне ладонь на грудь, повернулась ко мне. В её больших глазах отражались зеленые цифры настенных электронных часов. Такие были в каждом помещении бункера.
— Думала, что будет легче… — тихо сказала она. — А оно как-то наоборот выходит…
— Прости, — ответил я после паузы.
— За что? Дим, я сначала ужасалась всему этому. А потом вдруг поняла: это же естественный ход вещей. Это всегда было, сотни и тысячи лет. Мужчины сражаются, женщины оберегают очаг. Если же мужчина не возвращается… что ж, всякое ведь бывало, да? Мы должны быть готовы поднимать детей, любой ценой. Правда?
Я нежно погладил её по щеке, убирая непослушный локон.
— Правда, — ответил я.
— Тревожно мне, Димка… какое-то напряжение в воздухе… чувствую, ещё не всё закончено…
— И это тоже, скорее всего, правда, — согласился я.
— Какими дорогими бывают минуты… — выдохнула она.
И снова прильнула к моим губам.
Наталья оказалась рыжей. По-настоящему рыжей — а не как Рубин, который, по его собственному утверждению, больше похож на блондина.
Причём волосы были настоящими, не крашенными. Огненного цвета, слега вьющиеся. Картину дополняла отличная фигура и умные зелёные глаза.
В другое время и в другой ситуации я мог бы даже влюбиться.
Их четырёхлетняя дочь была более светленькой. Скорее, в отца, чем в маму. И глаза у неё были карие.
Мальчишки оказались в восторге от маленькой гостьи и с большим энтузиазмом посвящали Юленьку (так звали девчушку) в детали своих мальчишеских игр.
Сама же Юленька была в совершеннейшем восторге от Сашки, которая неожиданно спокойно отнеслась к её любопытству, хотя обычно незнакомых детей благоразумно избегала.
Гости пришли не с пустыми руками: Рубин подарил Оле фрукты с ягодами (видимо, повторив ход моих вчерашних рассуждений), а Наталья принесла мясной пирог собственного приготовления.
Мы сидели за столом в гостиной, знакомились, общались, рассказывали разные смешные истории из прошлой жизни.
Даже успели пирог доесть.
А потом меня и Рубина вызвали по системе экстренного оповещения. Настолько срочно, что у него даже не было времени заскочить к себе забрать «тревожный» чемоданчик.
То, что его дёрнули, несмотря на официальный больничный, вызывало не только злость, но и серьёзное беспокойство.
Видать, дело по-настоящему серьёзное…
Нас и ещё пятерых сотрудников нашего Управления собрали в комнате для совещаний. С большинством я раньше пересекался в коридорах и столовых, но ничего не знал ни об их работе, ни о специализации.
Для начала майор из аналитического отдела дал нам неожиданно подробную информацию по операции, которая проводилась во вскрытом нами объекте в Воскресенском районе Подмосковья. Со схемами, картами, даже фото и видео.
«Что ж, терпение — добродетель, которая часто вознаграждается!» — поздравил я себя мысленно, впитывая иноформацию.
В операции было задействовано очень много наших сил. Чуть ли не целая бригада — на одну-единственную гору. И не просто бригада:
