– Это твоя деревня – покойник. И жить там – самим превращаться в покойников. Я на себе это почувствовал.
– Но там земля…
– А тут все готовое!
– Хочешь, чтобы мы стали паразитами на трупе?
– Конечно, первобытными дикарями быть лучше!
– Мы можем устроить себе комфорт…
– Здесь это будет проще…
– Опаснее!
– Не вижу ничего опасного!
– Мы еще мало видели!
– Лично я видел достаточно!
– Стойте, – перебила нас Оля. – Тихо! Прекратите! Не шумите!
Мы посмотрели на нее. Я смутился своей глупой горячности: тоже нашли место и время для спора! Кажется, Димка подумал о том же.
– Ти-хо, – раздельно повторила Оля и поднесла палец к губам. Ее шепот звучал зловеще – аж мурашки по спине побежали. – Вы это слышали?
– Что? – спросили мы с Димкой одновременно.
– Там… Внизу… Кажется… – Она прислушивалась к чему-то. И ей было страшно – мы видели это. – Какой-то шум…
– Ты уверена?
– Не знаю.
– Послышалось, наверное…
Димка взял в руку рацию, сказал тихо:
– Минтай, прием.
– Да, слушаю.
– Все спокойно?
– Да.
– Точно?
– Да. А что?
– Ладно, отбой.
– Погоди! Что там со следами? Еще нашли что-нибудь?
– Нашли, ага, – сказал Димка. – Сейчас как раз знакомиться пойдем.
– Что нашли?! Что?! Прием! Прием!
– Шучу, расслабься. Конец связи…
Эта Димкина шуточка дорого нам всем обошлась. Да, я не могу знать наверняка, но я все же уверен, что именно из-за нее, из-за этой дурацкой хохмы Минтая окончательно переклинило, и он решил сделать то, что в итоге убило и его самого, и остальных.
Ухмыляясь, Димка направился к лестнице, ведущей вниз.
Оля последовала за ним.
Я, как обычно, прикрывал тылы.
* * *
Сейчас я должен сделать небольшое отступление, чтобы предупредить: дальнейшее описание произошедшего может в какой-то части не соответствовать действительности. Прежде всего это касается действий Минтая. Я не могу гарантировать, что верно во всех деталях восстановил цепочку событий. И уж тем более не могу быть уверен, что правильно разгадал все мысли и причины, заставившие его действовать так, как он действовал.
Но, думаю, основное я уловил верно.
Что-то Минтай успел рассказать сам, что-то видела Таня, а кое-что я смог понять из бреда Кати. Еще у меня остался чемодан с деньгами и документами. И телефон, о существовании которого мы даже не догадывались.
Я собрал мозаику из тех кусочков, что у меня были. А пробелы заполнил своими домыслами.
Возможно, я ошибся в деталях. Но картинка сложилась…
Итак: в то самое время, когда мы направились к лестнице, Минтай оставил пост. Он хотел быстро спуститься к машине, чтобы забрать свой чемодан. Очень уж его беспокоила тишина вокруг: он не думал, что зомби здесь вымерли сами; он был уверен, что их уничтожили. А тут еще след на вокзале, оставленный человеком, возможно, военным!
Минтай не сомневался: большой мир выжил, а мы оказались в зоне зачисток и карантина.
Люди в форме пугали Минтая сильнее, чем любые зомби. Он подозревал, что его давно ищут – либо те, кому он помогал воровать деньги, либо те, у кого их воровали. А скорей всего – и те, и другие.
Минтаю нужны были инструкции от людей, которые научили его, как можно украсть миллионы.
Эти люди однажды дали Минтаю спутниковый телефон для экстренной связи.
И телефон этот лежал в чемодане…
Бывший военный финансист Михаил Юрьевич Канарин, тайный миллионер, не очень удачливый аферист и тихий совладелец провинциальной фирмочки «Проект Миллениум» повесил короткий автомат на шею, сполз на заднице по скату крыши и взялся двумя руками за ограждение пожарной лестницы, намереваясь спуститься вниз.
Ему нужно было всего-то сделать один звонок – пока рядом никого не было.
Он был уверен, что за время его отсутствия ничего не произойдет. Ведь округа была пуста…
Он ошибся.
* * *
Мы медленно и осторожно спускались по лестнице, ожидая, что услышанные Олей звуки повторятся.
Но все было тихо.
– Точно, послышалось, – решил Димка, встав перед входом в зал ожидания и заглядывая в него, как в пещеру великана-людоеда, подступы к которой были завалены барахлом пожранных людей – это мы тут так намусорили.
Я в зал не смотрел. Я следил за тылами. В какую-то секунду мне показалось, что в темном углу возле касс, за колонной, на которой висело расписание электричек, что-то шевельнулось. Я шагнул вправо, поднял фонарь повыше и направил луч в сумрак – если там кто-то и был, то он очень хорошо прятался.
– Чего ты? – зашипел на меня Димка.
– Не знаю пока, – сказал я и сделал маленький шажок вперед. Под ногу попало что-то мерзкое и скользкое – мне почему-то показалось, что я раздавил огромного паука. Едва не закричав, я посмотрел на пол.
Это была кошка.
Впрочем, опознать зверька сразу я не сумел: задняя часть его тела была буквально изжевана; то, что я принял за хвост, оказалось вывалившейся кишкой; шерсть, где она осталась, больше походила на пропитавшийся кровью и грязью войлок. Лишь голова была целой, если не считать надорванного уха и вывернутой вбок челюсти. Но чтобы увидеть голову, мне пришлось сдвинуть маленький трупик – я сделал это острием своего нового мачете.
– Там, кажется, открыто, – сказал вдруг Димка, указывая стволом в сторону железной двери с надписью «Комната полиции».
– И кто-то тут трапезничал, – сказал я, пинком отправляя ему под ноги кошачьи останки. Круглая голова оторвалась и покатилась, глухо постукивая.
– Крысы?
– Должно быть, эти крысы отперли дверь… – Теперь и я видел черную щель в притворе.
– Если это обращенные… – Димка жестом велел следовать за ним. – Тогда почему они не нападают?.. – Он крался к железной двери. – Где они?
Я не стал напоминать ему о шорохах и неясном движении в темных углах.
Нам вообще следовало перестать говорить.
– Тс-с, – сказал я беззвучно и поднес палец к губам.
Оля посмотрела на нас как на ненормальных. Она не понимала, почему мы еще здесь, почему не мчимся со всех ног к выходу. Я и сам это не очень-то понимал.
– Встань справа, – шепнул мне Димка и жестом пояснил, что я должен рубить тех, кто может выскочить из единственной комнаты, которую мы еще не обследовали.
В этот момент мы все услышали тихий тонкий писк. За дверью, определенно, было что-то живое.
Димка быстро нас оглядел. Вооруженная пистолетом Оля стояла на самом опасном месте – точно напротив двери; мне это не понравилось, но менять что-то было поздно.
Димка распахнул дверь и отпрыгнул, направив в проем ствол охотничьего ружья и светодиодный фонарь, похожий на палицу. Со своего места я не мог видеть, что происходит в комнате, но и Димка, кажется, видел не больше моего. Зато теперь я почувствовал запах – тяжелую вонь мокрой псины и разлагающегося мяса.
