Опять что-то пискнуло – совсем уже рядом. Я приготовился рубить – щупальце ли, лапу, клешню или башку – что первое сунется из-за двери. Мы все были в диком напряжении. А я физически ощущал ход времени, слышал его – мгновения щелкали, будто лопающиеся на раскаленной сковороде семечки.
Но ничего не происходило.
А потом я увидел, как странно – совершенно не к обстановке – меняется лицо Оли. Шагнув к двери, она опустила пистолет – ее словно неведомая гипнотическая сила потянула вперед.
Димка окриком попытался остановить Олю.
Но она, блаженно улыбаясь, присела на корточки, протянула руку с открытой будто для милостыни ладонью.
Я ничего не понимал, пока не услышал призывное «кис-кис-кис» и не увидел маленький серый комочек, смешно перевалившийся через стальной порожек комнаты.
Крохотный котенок ткнулся мордочкой в Олины пальцы, и она засмеялась.
У меня от этого смеха внутри будто лопнуло что-то – остекленевшая душа, может быть? Я на пару секунд забыл обо всем, заулыбался как дурак, глядя на Олю и котенка.
И не успел среагировать, когда из-за двери выпрыгнула приземистая уродливая тварь, похожая на безволосую обезьяну. Она длинной своей лапищей смахнула котенка и опрокинула Олю.
Грохнул выстрел – Димка был начеку.
Тварь завизжала, закрутилась на месте.
Я, опомнившись, подскочил к ней, рубанул, особо не целясь – да и как там было выцеливаться? Но попал удачно – клинок мачете с хрустом перебил какую-то кость, и тварь свалилась на пол.
Я ударил ее еще несколько раз, наступив ногой на дергающуюся конечность, а потом и вовсе ее отрубив. Димка подбежал, встал рядом со мной. Он не стрелял, конечно же. Берег патроны, держал уродливое существо на мушке.
Тогда я взял мачете двумя руками и воткнул его в морду обращенного – примерно туда, где у человека была бы переносица. Навалился на рукоять всем весом, потом нажал на нее, как на рычаг гильотинных ножниц для резки железа.
Череп раскололся, словно кокос. Бурая жижа растеклась по полу, и я отступил, не желая пачкать ноги.
– Раззява! – сказал мне Димка.
Я виновато потупился.
Нам, впрочем, сейчас было не до выяснения отношений. В темной комнате за открытой железной дверью могли скрываться и другие такие же, не знакомые нам прежде, твари.
Если бы тогда я был старшим группы, я велел бы понадежнее заблокировать вход и сваливать.
Но старшим был Димка. Он сказал:
– Вперед!
И мы с Олей подчинились.
– Как ты? – успел спросить я у нее.
– Нормально, – ответила она и, сунув руку в наружный карман поношенного пальто-тренчкота, украдкой показала мне котенка. Он был жив.
* * *
Минтай слышал выстрел, раздавшийся в здании вокзала.
В этот момент он лез на крышу по пожарной лестнице и тащил «дипломат» с деньгами и спутниковым телефоном. Он немного успокоился, получив свое; он думал о звонке и гадал, не разрядилась ли батарея спутникового телефона. Он уже выстраивал в мыслях разговор с далекими подельниками, расставлял акценты, примерял интонации: вытащите меня, обеспечьте безопасность, и я отдам вам наличку, а потом помогу вытянуть застрявшие в банках деньги…
Прозвучавший выстрел напугал его.
Не успев забраться на крышу, Минтай торопливо сунул пластиковый чемодан за ступеньку лестницы, прижал его коленом и полез свободной рукой за рацией. Он спешил – его буквально колотило. Все планы могли рухнуть. Надо было срочно выяснить, что происходит.
Рация выскользнула из его озябших и потому неловких пальцев и полетела вниз.
* * *
Мы вошли в комнату, где когда-то размещался полицейский пост.
Окон здесь не было, так что нам потребовалось какое-то время, прежде чем мы смогли сориентироваться в заваленном разбитым хламом помещении, а вернее сказать, в тамбуре, отделенном от основной комнаты гипсокартонной перегородкой. Вонь стояла такая, что мы едва дышали. Мы даже разговаривать не могли – дыхание перехватывало, и голос сразу садился. Поднявшаяся пыль искрилась в лучах наших фонарей.
Я жался к стене, старался держаться поближе к Оле.
Осмотревшийся Димка бесстрашно попер вперед – перелез через опрокинутый сейф, раздавил осколок зеркала, ногой отодвинул сломанный офисный стул, заглянул за железный шкаф и бросил перед собой луч фонаря – в комнату.
Тут же, быстро отодвинувшись, повернулся к нам.
Лицо у него было… Ну, словно бы замороженное…
– Там… – Он подавился, заперхал.
Я шагнул через лежащую скамейку, заглянул через проем в комнату. Ничего особенного не увидев, повел фонарем вправо, влево – грязь, пыль, разруха… Откашлявшийся Димка подсветил мне.
– Вон там!
– Что это?!
Теперь уже я глотнул вонючего воздуха больше, чем следовало – меня едва не вырвало.
На полу возле дальней стены, между письменным столом и массивной этажеркой, было устроено нечто вроде огромного гнезда. Выглядело оно, как самая обычная куча мусора – тряпье, бумага, куски поролона, обломки мебели; все это было навалено на железную койку так, что под ней оставалось свободное пространство. И там, под койкой, кто-то возился, шуршал, ворчал и причмокивал.
Мне опять неистово захотелось сбежать. Но в куче мусора я разглядел нечто такое, что мне сразу стало понятно – просто так мы отсюда не уйдем. Именно на эту вещь указывал мне Димка. А не на гнездо, как я сперва решил.
– Берегись!
Мелкая тварюшка, похожая на ту, что мы прикончили, выползла из-под койки, ощерилась на нас, поднялась на дыбы. Росту в ней было сантиметров сорок. Не только по величине, но и по пропорциям тела было понятно, что это не взрослая особь, а детеныш.
– Щенок, – сказал Димка и, шагнув навстречу бросившейся к нему тварюшке, сбил ее прикладом и прижал ногой к полу.
– Да их целый выводок! – крикнул я.
– Быстрей! – рявкнул Димка, свирепо глянув в мою сторону.
Я подскочил к нему, махнул мачете. Увидел, что из-под кровати, наползая друг на друга, выбираются другие такие же твари – некоторые чуть больше, некоторые совсем мелкие; одна чавкала, дожевывая еще живой кусок мяса, бывший котенком. Я увидел еще двух котят – у одного была перебита лапка, другой просто выглядел помятым. Твари, кажется, играли с ними, не торопясь сожрать, тренируя свои охотничьи инстинкты. А мы помешали их забаве.
За моей спиной будто доской по столу трижды ударили. Это Оля открыла огонь: три выстрела, два точных попадания – ближайшие к нам твари ткнулись рылами в пол и засучили лапами.
– Морлоки какие-то, – сказал Димка. – Дай топор!
Я отдал. Он быстро закинул ружье за плечо, всучил свой фонарь Оле, велел ей не тратить патроны и светить на морлоков. Я встал рядом с Димкой – хочется написать, что «плечом к плечу», но на самом деле стояли мы в метре друг от друга, чтоб не мешаться: и топор, и мачете требовали хорошего замаха.
