– Орел! – одобрил действия арнаутского хулигана Шнобель. – А мы тут сбились в кучу, как клуши при виде ястреба. Вперед, Базиль!
Однако разогнать остановившуюся ладью оказалось делом далеко не простым. Неопытные гребцы ударили веслами вразнобой, и «Ласточка» вместо того, чтобы рвануться вперед, закружилась на месте. Пока Лавальер выравнивал курс, отдавая отрывистые команды то правому, то левому борту, суда островитян уже приблизились к пришельцам на расстояние выстрела, охватывая флотилию полукругом. Никакой робости в их действиях не наблюдалось, наоборот чужаки, в отличие от трапперов, знали, чего хотят. Шнобель поднял карабин и пальнул в людей, копошившихся на палубе галеры. Один из островитян упал, но на его товарищей этот печальный факт не произвел особого впечатления. Они продолжали суетиться вокруг странного сооружения очень похожего на катапульту, виденную однажды Соломоном в каком-то историческом боевике.
– Похоже, в нас будут метать камни, – порадовал Шнобель Снайпера, разгневанного нерасторопностью гребцов.
Однако Соломон ошибся, в пришельцев полетели не камни, а огненные шары. Первой вспыхнула одна из каракатиц, причем столь ярким пламенем, что у Шнобеля потемнело в глазах. Потом загорелся «Динозавр», следом – «Щука». Да что там ладьи, если горело само море.
– Вперед, – надрывался Лавальер, пытаясь вывести свою ладью из огненного круга, в который она угодила по вине глуповатого адмирала Хаксли. Впрочем, Хромой Тимур уже, похоже, сполна расплатился за свою ошибку, его «Виктория» полыхала по правому борту от уходящей в свой последний полет «Ласточки».
– Какая жалость, – закашлялся в дыму Шнобель. – Если бы моего кормчего звали Вучко, а не Базиль Лавальер, я бы сейчас пил вино с красавицами-островитянками, а не горел в аду вместе с дураками.
– Навались! – взревел Снайпер. – Гребите, отщепенцы, если вам дорога собственная жизнь.
«Пиранья», легко вырвавшаяся из окружения, вынуждена была сбавить ход, чтобы дождаться своих. Вучко обернулся назад и обомлел: там, где несколько минут назад качались на морской волне ладьи гордого Тимура, бушевал огонь. Люди прыгали с горящих посудин прямо в воду, но не находили спасения. Поскольку вода тоже горела. И это обстоятельство потрясло молодого кормчего до глубины души. Черный дым, клубящийся над гладью моря, мешал увидеть все подробности катастрофы, и, наверное, это было к лучшему. Флотилии Хромого Тимура больше не существовало. Одну из каракатиц, пытавшуюся спастись бегством, настиг огненный шар, запущенный с галеры, и она вспыхнула мгновенно, словно была сделана из соломы.
– Какая-то горючая смесь, – предположил бледный Барсук. – Чувствуешь, как пахнет серой?
Спасать тонущих было бессмысленно, поскольку они не столько тонули, сколько горели. А «Пиранью» тем временем уже окружали вражеские суда. Выход, по мнению Вучко, был только один, повторить прорыв, удавшийся ему однажды.
– Греби, – крикнул он товарищам и повернул руль вправо. «Пиранья» сделала полукруг и устремилась прямо на галеру. Маневр оказался неожиданным для островитян. Галера хоть и отличалась быстрым ходом, но оказалась недостаточно разворотливой. Вучко пришлось всем телом навалиться на кормовое весло, чтобы избежать рокового столкновения. Всего несколько секунд суда находились на расстоянии вытянутой руки друг от друга, но Свищу и Клещу, стоящим на носу этого хватило, чтобы испортить островитянам настроение. Два взрыва слились в один, и галера развалилась на части, словно картонная коробка после увесистого пинка.
– Уходим, – крикнул Вучко товарищам. – Их слишком много.
В «Пиранью» летели огненные шары, грозя спалить ее чудесным огнем, но Вучко уже успел, круто изменив направление, выйти из-под удара островитян. Собственно, их огненные снаряды были не столь уж опасны для быстроходного и маневренного судна. Таперов погубила то ли робость, то ли глупость Хромого Тимура, собравшего свои суда в кучу вместо того, чтобы атаковать неприятеля сходу.
– Идиот! – процедил сквозь зубы Свищ. – Боже, какой же он идиот, этот арнаутский мафиози. Это же надо угробить столько людей.
– К морю он не привык, – попробовал защитить Хромого Клещ.
– А Вучко у нас корсар со стажем, – сплюнул за борт Свищ. – С малых лет грабит дальние острова. Теперь эти сволочи придут в долину Кабана, чтобы наказать нас за дурацкий налет.
– Химик их, конечно, не удержит, – вздохнул Клещ. – А вот Везунчик, наверное, смог бы.
– Не станут полеводы спасать обезьянышей, – покачал головой Свищ. – Им бы своих детей защитить.
– Мы должны опередить островитян, – зло выкрикнул Барсук. – И встретить на берегу во всеоружии.
– Осталось выяснить, куда плыть, – горько усмехнулся Свищ. – Кругом одна вода. И она везде одинаковая.
Проводив флотилию, Химик попытался подсчитать запасы. Увы, считать было практически нечего – трапперы Хромого вымели почти все продовольствие, накопленное за несколько лет общиной Лавальера. Зерна оставшимся отщепенцам хватило бы максимум на три недели, да и то, если бросить кормить обезьян и их беспокойное потомство.
– А нам больше и не надо, – ухмыльнулся Судак, почувствовавший себя после отплытия Лавальера вожаком отщепенцев. – Самок с обезьянышами из поселка выгоним, чтобы не пищали. Снайпер обещал прислать за нами «Ласточку», если им удастся закрепиться на острове.
– А если не пришлет? – поежился Рябой.
– Пришлет, – твердо сказал Судак. – Лавальеру очень скоро понадобятся люди, чтобы урвать свой кусок завоеванного пирога. Мы его резерв, больше ему людей взять негде. А Базиль не такой человек, чтобы ходить под рукой у Хромого. Я предлагаю проголосовать, поселяне, за мое предложение.
К огромному удивлению Судака никто из отщепенцев, собравшихся вокруг секвойи, даже не пошевелился. Такой гуманизм, проявленный по отношению к обезьянышам со стороны прожженных негодяев и авантюристов, мог потрясти кого угодно, и бывший траппер не был в этом длинном ряду исключением. Удивление прошло, когда Судак почувствовал затылком ствол чужого карабина.
– Еще раз предложишь нечто подобное – убью, – услышал он за спиной спокойный голос Химика. – Для сведения присутствующих: полеводы уступили нам эту долину на определенных условиях. Одним из них были самки и детеныши, которых мы обязались кормить. Как только мы выгоним обезьян из долины, они вышибут нас отсюда на счет раз-два.
– А кто такие условия предложил? – спросил один из отщепенцев.
– Шнобель, – холодно отозвался Вальтер. – Он знает, что полеводы не будут стрелять в детей.
– Это правда, – неожиданно поддержал Шварца Рябый. – Как только Десантник увидит, что мы прогнали обезьянышей, он просто уничтожит и нас и поселок из гранатомета. У тебя, Судак, ума не больше, чем у моего Анкилоши, а ты лезешь в вожди. Пусть Химик командует, он все-таки ученый человек.
