— Как некрасиво! — делано возмутился Адам. — Такая юная панночка и так грязно ругается! Впрочем, желание дамы — закон! И если она требует моего появления, я не могу ей отказать.
Сразу после этих слов в центре гостиной прямо из пола начал вырастать пузырь черно-зеленого цвета, внутри которого угадывалась свернувшаяся в позе эмбриона фигура мужчины. Когда оболочка пузыря истончилась, готовая вот-вот лопнуть, София без колебаний разрядила в него оба ствола пистолета.
Била она с пяти шагов, промазать с этой дистанции было сложно даже из такого коротыша, как терцероле. Она и не промахнулась. Обе модумные пули без труда пронзили тонкую пленку и вонзились в тело мужчины. Сам пузырь тут же лопнул, выплеснув на пол мерзкого вида жидкость. И мертвеца, ничуть не похожего на Адама Олельковича.
Глава 20. Сражение
Снова раздался смех Олельковича. Пьяный смех. С таким гуляка в трактире хватает подавальщицу за зад и требует еще вина. Еще Ян услышал в этом смехе нотки безумия, которые уже замечал за своим противником — например, когда тот решил продемонстрировать возможности Супрема. Разве что сейчас они были более ярко выражены. Адам явно не справлялся с чуждой всему живому энергией, и с каждым днем, если не часом, ситуация становилась все хуже. В принципе, можно было даже сказать, что от человека в юном княжиче осталось не так много.
Как так вышло, что наследник древнего аристократического рода превращался в одержимую тварь — ответ на этот вопрос Яна не интересовал. Как и причины, которые толкнули княжича на то, чтобы принять сторону Геенны. Эссен был потомком пограничных стражей, и его холодный разум принимал во внимание лишь те вопросы, которые по-настоящему имели значение. Например, как уничтожить адского выкормыша, не допустить гибели сестры и самому при этом выжить. В таком порядке.
Бросив взгляд на Софию, Ян убедился, что она держится и не поддалась эмоциям. Расстроилась, конечно, когда поняла, что Олелькович их провел, а персонально ее и вовсе заставил разрядить пистолет, снарядить который в текущих обстоятельствах уже не представлялось возможным. Но удержала себя в руках, только молча убрала пистолет в кобуру на поясе и обнажила шпагу.
Которой тут же проколола основание черепа неизвестного мужчины, подкинутого ей в качестве приманки — судя по ливрее, слуги. Пусть она и была менее опытным охотником, чем ее старший брат, но уже знала, что оставлять за спиной недобитков не стоит.
Чуть смущенно глянув на Яна, она спросила одними губами:
— Что дальше?
— Спальня, — так же беззвучно ответил тот.
Больше Адаму негде было скрываться. Но не успели Эссены сделать и шага по направлению ко входу в опочивальню княжича, как на лестнице, ведущей на второй этаж, загрохотали сапоги. К Адаму шла подмога. Не слишком многочисленная — по шуму Ян оценивал численность не больше, чем в три человека.
— Задержи их, — приказал Ян сестре.
Сам же быстро пошел к дверям в спальню. Успел дернуть за ручку и убедиться в том, что они заперты изнутри, когда в гостиную ворвались дружинники.
По правде сказать, Ян ожидал появления охранников усадьбы раньше. Они должны были появиться сразу, как прозвучал первый выстрел Софии, но почему-то промедлили. Возможно, локальный прорыв реальности заглушал звуки, и они попросту не знали, что в охраняемый ими дом проникли незваные гости. Но скорее все было с точностью до наоборот — дружинники ждали сигнала хозяина.
На что указывала и экипировка бойцов. Поверх темно-синей ливреи каждый из них нацепил стальной нагрудник, которые домашние дружинники обычно не носят даже на службе. Двое были вооружены пистолетами, довольно современными, по виду — испанскими. Третий и вовсе держал в руках штуцер, который, наверняка, был заряжен усиленной конструктом пулей.
«Что-то против щитов, — отстраненно подумал Ян, поднимая пистолет и наводя его на самого опасного противника. — Иначе на кой ляд он схватился за ружье, от которого здесь больше вреда, чем пользы?»
Продолжая краем глаза присматривать за дверью в спальню, на случай, если Адам выберет этот момент для нападения, юноша мягко потянул спусковой крючок. Надежное прусское изделие не подвело. Грохнул выстрел, кусочек раскаленного пороховыми газами свинца пролетел в двух пядях над левым плечом Софии и разворотил стрелку нижнюю челюсть. Тот без звука завалился назад, так и не успев поднять оружие.
Одновременно с этим и София бросилась вперед. Отвела кончиком клинка пистолет ближайшего к ней дружинника, который тот уже почти навел на нее, и тут же заехала мужчине эфесом в челюсть. Девичий удар вышел, может, и слабым, но вполне достаточным, для того чтобы боец на секунду замешкался и отступил. Да еще и перекрыл своему товарищу траекторию стрельбы — теперь тот не мог выстрелить ни в девчонку, ни в ее брата.
Несмотря на плывущую реальность, к которой Эссены имели привычку, а дружинники, судя по их ошалевшим лицам, столкнулись впервые в жизни, их выучка и рефлексы оказались на высоте. Ближний к Софии боец тут же бросил бесполезный пистолет и выхватил из ножен короткий пехотный тесак, похожий на гладиус. У такого оружия на короткой дистанции было серьезное преимущество перед более длинной шпагой девочки.
Его напарник сместился, пытаясь найти способ выстрелить и не задеть товарища. София, однако, такой возможности ему не дала. Она постоянно перемещалась, заставляя переднего дружинника оставаться помехой. А когда тот перешел в атаку, уклонилась от размашистого удара тесаком и тут же уколола противника в бедро. Не сильно, но достаточно болезненно.
Ян не вмешивался. Он понимал, что София сейчас в более выигрышном положении, однако влезть в схватку не спешил, так как при тогда друг другу начнут мешать уже они с сестрой, а не дружинники. Поэтому он просто наблюдал, готовый в любой момент прийти на помощь. Или отразить вылазку одержимого княжича, который так до сих пор себя и не проявил.
С его точки зрения, поведение Олельковича было странным. Именно сейчас был самый удачный момент для нападения, однако Адам медлил, предпочитая переложить сражение на своих слуг. У которых, строго говоря, было мало шансов справиться с пусть и юными, но привычными к проявлениям Геенны Эссенами.
Вооруженный тесаком дружинник вскоре
