с шумом прокатилась по полу.
Мне показалось, что позвоночник вот-вот сломается, и я почувствовала, что больше не могу сделать ни вдоха. Я испуганно хватала ртом воздух и пыталась успокоиться. Сдамся – и все будет кончено. Возможно, не только для меня. Я подумала об Уордене, который сражался со своим отцом, о Рокси, Шоу и Финне, защищавших детей, и об Элле и Оуэне, которым, как я надеялась, удалось доставить Уэйна в безопасное место и которые теперь спешили ко мне на помощь.
Мысли о друзьях придали сил, и я заставила себя встать. Кукри больше нет, поэтому я вытащила пистолет и нажала на спусковой крючок.
Пули отбросили Эрола назад, но он не издал ни звука. Только подергивание мышц на лице свидетельствовало о том, что он вообще что-то почувствовал.
Я выстрелила, целясь Эролу в голову, но мои руки тряслись так сильно, что пуля разве что оцарапала ему щеку. Магазин опустел быстрее, чем хотелось, и вампир снова напал на меня.
Я бросилась вперед, перекатилась, схватила один из металлических прутьев, которые Эрол выпилил из решетки, и запустила в него. Удар пришелся вампиру в голову, отчего тот впал в ярость. Я подобрала с пола еще один прут, замахнулась, но на этот раз Эрол вырвал его у меня из рук. Я и опомниться не успела, как он схватил меня за горло и сжал. Задыхаясь, я попыталась оттолкнуть вампира от себя, но тот слишком большой, я с трудом могла до него дотянуться. Впрочем, Эрол еще не наигрался. Вместо того чтобы стиснуть пальцы крепче и свернуть шею, он с силой бросил меня в одну из камер.
Тело покалывало, пытаясь залечить многочисленные ушибы. Но даже охотнице на кровопийц приходится несладко, когда ее швыряют, словно куклу. Голова раскалывалась, руки и ноги болели, и я не сомневалась, что удар в живот повредил внутренности. Следовало признать: в этом бою мне не победить. По крайней мере, с такой стратегией. Эрол слишком силен.
Я неподвижно лежала на полу и, услышав приближающиеся шаги, осторожно нащупала перцовый баллончик.
Вампир навис сверху и, схватив меня за руку, рывком поднял. Потом с ухмылкой посмотрел мне в лицо.
А я направила перцовый баллончик прямо ему в глаза.
Эрол вскрикнул и разжал пальцы. В бешенстве попытался снова напасть, но сейчас он ничего не видел, а я двигалась быстрее молнии. Кинжал, который я забрала у одного из убитых архивариусов, скользнул в руку из голенища сапога, и я бросилась на вампира. Ему удалось снова схватить меня, но было уже слишком поздно: я вонзила узкое лезвие ему в сердце.
Мы вместе рухнули на пол. Его руки обмякли, и я смогла высвободиться из захвата.
Чтоб меня…
Я дала себе и своему телу три секунды передышки, затем встала, подобрала кукри, которые валялись чуть поодаль, и бросилась в погоню. Не знаю, смогу ли найти Жюля и Исаака, но должна попытаться.
Дышать тяжело. Горло горело, кости ныли, но я все равно побежала вперед, к лестнице, и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, помчалась наверх.
Я почти добралась до второго этажа, когда увидела скорчившегося на полу человека в черном. Он все еще жив, и я невольно сбавила шаг. Я понимала, что должна следовать за Исааком и Жюлем, но не могла пройти мимо раненого охотника. Опустившись рядом с ним на колени, я поняла, что это Холден, брат-близнец Харпер. Его лицо изуродовано почти до неузнаваемости и покрыто многочисленными царапинами и кровоподтеками. Он едва шевелился и, судя по звукам, испытывал ужасную боль.
Во взгляде у него плескалась паника.
– Жюль…
Я опешила.
– Ты видел его?
Его взгляд метнулся к распахнутой двери, ведущей на второй этаж.
– Харпер… ты… помоги, – хрипло, еле слышно выдавил он, но я смогла разобрать слова. Стоило мне осознать сказанное, как сердце упало: Харпер сражается с Жюлем. Она убьет его.
Если он не прикончит ее раньше.
– Я позабочусь о них, – пообещала я Холдену после того, как уложила его на бок, чтобы он не задохнулся, если потеряет сознание, и снова бросилась вперед.
Я переживала за Жюля сильнее прежнего, но теперь мне приходилось беспокоиться еще и за Харпер. Она мне не нравилась, но я не желала ей смерти.
Я в панике металась по второму этажу, когда услышала крик Харпер:
– Почему ты ему повинуешься?!
Голос донесся из кафетерия. Я рванула к двери, проскользнула внутрь и увидела, как Харпер взмахнула катаной, нападая на Жюля. Исаак стоял неподалеку, между опрокинутыми столами и стульями, и с довольной улыбкой наблюдал за представлением. У его ног лежали тела двух охотников, а обивка стоявшего позади дивана была разодрана. Мягкий наполнитель торчал из разрывов, словно внутренности, вываливающиеся из вспоротого брюха.
Я ошарашенно уставилась на Харпер и Жюля. Мой бывший напарник снова принял вампирское обличие: красные глаза, черные вены, острые когти… Харпер умело обращалась с катаной, но Жюль уворачивался от выпадов с такой легкостью, словно был хорошо знаком с ее манерой ведения боя. Впрочем, Харпер это не обескуражило: она продолжала нападать. У меня перехватило дыхание, когда она в очередной раз обрушила на Жюля катану, но тот остановил смертоносное лезвие рукой, словно игрушку.
Как такое возможно?! Катана должна отсечь Жюлю пальцы, но по сжатой в кулак руке лишь сочилась струйка крови. Харпер попыталась вырвать лезвие, но Жюль крепко держал его. Он потянул катану на себя, и если бы Харпер не выпустила рукоять, то свалилась бы прямо ему в руки. И теперь она осталась безоружной!
Проклятье!
Не задумываясь, я метнулась к Харпер и вытащила кукри, чтобы защитить ее.
– Уходи, – прошептала я. – Я справлюсь. Отведи Холдена в безопасное место.
Послышался судорожный вздох Харпер, а потом – ее удаляющиеся шаги.
Я не отводила взгляда от Жюля, который стоял, готовый к бою, словно только и ждал приказа от Исаака, следящего за представлением со снисходительным восхищением.
– Вижу, тебе удалось сбежать от Эрола. Поздравляю. Вот только это не спасет твою жалкую жизнь, – покровительственным тоном сказал Исаак. Казалось, он от души наслаждается происходящим. – Что ж, ты не оставляешь мне выбора. Жюль, убей ее.
Уорден
«Я тебя тоже».
Слова Кейн звенели в ушах, даруя силу и решимость, необходимые для того, чтобы поставить точку в сложных отношениях с отцом. Разве, работая на Исаака, он не натворил достаточно бед? Теперь он явится сюда и разрушит остатки моей жизни? После этого дня штаб никогда не будет прежним.
Я следовал за отцом
