— Ничего подобного, — так же тихо ответил я, — просто иногда люблю увлечь коллектив идеей.
— Мне нравится, как ты это делаешь, — сказала Ирина, — даже это у тебя получается по-доброму.
— Ты хочешь сказать, что я издеваюсь над группой? — утрированно возмутился я.
— Конечно же. — Ирина рассмеялась. — Но очень тонко и незло.
— Просто мне подумалось, что их надо как-то ободрить и отвлечь, — ответил я. — И вообще: ты меня считаешь слишком уж изощренным парнем, чем я есть на самом деле.
— Мне кажется, — задумчиво сказала она, — что я знаю тебя уже много-много лет.
— В зале все чисто, — раздался голос Йоргена.
— Заходим в зал, — сказал я всем.
В зале стоял полумрак. Где-то на расстоянии метров пятидесяти ровно по центру начинались квадратные колонны из кубообразных, гладко отполированных, хоть и пыльных, глыб метра по два с половиной в поперечнике, которые упирались в ровный и гладкий каменный потолок на большой высоте. Возможно, колонны были частью скальной породы, обложенной каменными плитами снаружи. Проверить это, не сломав их, было невозможно — стык меж камнями был не толще человеческого волоса. По краям стен темнели аккуратные четырехугольные ступенчатые ниши, имевшие внутри какие-то замысловатые выемки. Некоторые из ниш были утоплены в стену скалы. Уровень стены уходил глубже в породу и тянулся до самого потолка, образуя четырехугольную в сечении выемку. К таким нишам вели три небольшие ступеньки. Некоторые углубления располагались друг над другом и тоже имели ровные края, ступенчато уходящие вглубь. Самым поразительным, если приглядеться, были идеально ровные прямые углы всех этих с виду несложных форм.
Колонны заканчивались метров через тридцать: потолок в этом месте под углом шел вниз и упирался в каменную кладку с дверными проемами: по два с каждой стороны колоннады. Камни кладки были также отшлифованы почти до идеального состояния, хоть и покрыты пылью. А вот форма стыка была разнообразной — от призмы до скругленных по краям камней произвольной формы, казавшихся почти пазлами.
Любая неровность выглядела нарочитой. Сопряжение соседних блоков было настолько точным, что абсолютно все скосы и изгибы камня стык в стык соединялись своими безупречно выровненными поверхностями, а щели были тоньше упаковочного пластика.
Все казалось таким естественным и гармоничным в этом каменном величии, что сперва зритель даже не задумывался — а каким образом эти глыбы весом не меньше нескольких тонн были так аккуратно подогнаны друг к другу? Да еще и с такой легкостью, словно их вырезали не из камня, а из пенопласта? И еще возникал вопрос — зачем строители, вырезав в скале такое огромное помещение, сделали лишнюю работу, облицевав стены изнутри такими большими и ровными камнями?
Да, зрелище впечатляло, но надо было думать о проблемах насущных, и, разрешив туристам спешиться и размять ноги, я с Сибиллой, прихватив катушку силового кабеля, отправился к ближайшей мачте ветряного генератора в надежде запитаться от него хоть каким-то электричеством.
Туристы включили нашлемные фонари и разглядывали зал, удивленно восклицая. Ирина пыталась меня задержать со словами, что я никуда не пойду, пока она не осмотрит мою рану, но я отбился, пояснив, что первая наша задача — обеспечить нашу стоянку энергией, а потом устраивать здесь быт.
Ближайшая мачта была метрах в тридцати от входа в Крепость.
Скалы были пустынны, в спины дул утренний ветер. Уступ, который начинался возле Крепости, постепенно сужался, огибая выступы скалы. Он также был рукотворного происхождения, к тому же по его краю, над обрывом террасы, были насверлены засыпанные пылью круглые отверстия, наверное служившие когда-то для крепления какого-то ограждения на этой площадке.
Мы подошли к ветряку, и я попросил Сибиллу снять с моей спины катушку: отсутствие одной руки сказывалось. Йоргена я не стал посылать, потому что хотел слегка пройтись сам.
Я нашел распределительную коробку со стандартным разъемом, но индикатор показал полное отсутствие электричества на выходе, хотя ветряк вращался бойко, поскрипывая на утреннем ветру.
К следующей мачте было идти неохота, да и кабеля могло не хватить.
Сибилла предложила сходить за второй катушкой, но я не терял надежды. Достав из комбеза электроотвертку и покапав раствором антиржавчины на болты, я начал потихоньку отвинчивать крышку.
Удача улыбнулась нам: под крышкой оказался обыкновенный обрыв контакта, и я быстро его исправил. Подключили кабель, и индикатор загорелся ярко-зеленым огоньком светодиода. Постепенно разматывая кабель, мы вернулись в крепость. Сибилла шла за мной и слегка присыпала провод щебнем и песком с пылью.
В зале мы повесили на колонны несколько софитов, стреножили верблюдов и пошли обследовать помещения за задней стеной.
Первая слева дверь оказалась началом наполовину засыпанного щебнем коридора, который вел в недра скалы, вторая выходила в просторную вытянутую комнату со ступенчатыми стенами и потолком на разных уровнях. По краям комнаты имелись небольшие каменные стенки типа ширм, за которыми были четырехугольные углубления в полу, в центре которых находились круглые отверстия. В них по небольшим желобкам, которые скрывались в стенах самой комнаты, текла тонкими струями вода.
— Ого! — сказал Йорген нарочито бодрым голосом. — Туалет типа «сортир»! Я отсюда пить не стану!
— Акмэ, — ехидно улыбнулась Сибилла, — я сомневаюсь, что тут отдыхали ребята вроде тебя, которые перепутали колодец с сортиром.
Она окунула в воду щуп химического анализатора, который крепился к ее КПК. Йорген пузырился от негодования, крича и размахивая руками, объясняя «самой умной женщине на Марсе», что даже если дерьмо окаменелое, он не опустится до такого. А запасов его воды хватит до Персеполиса.
Анализатор показал, что вода в колодце чистейшая и почти без примесей, но Йоргена это не убеждало, а Сибилла принялась за биологический анализ.
Оставшиеся два прохода оказались один предбанником, уходящим вниз глубокой шахтой без малейшего намека на ступеньки, а другой — таким же коридором, как и самый первый. Мы решили, что исследовательские и археологические работы не входят в цели и задачи нашей экспедиции: Сибилла прошла метров на пятнадцать вглубь и сказала, что ничего подозрительного не видит, а коридор дальше начинает сильно сужаться, так что можно проползти только на четвереньках.
Вариант для ночлега оставался один, и мы с туристами стали перебираться в комнату с колодцами.
Перенесли лампы из зала, поставили в коридорах датчики движения и видеокамеры. В комнате появился свет, складной походный столик, стали распаковываться рюкзаки и раскладываться спальники, включили портативные обогреватели: в комнате царила промозглая сырость из-за воды.
