Наконец дева делает серьезную ошибку: она ныряет в один из подземных переходов, а оттуда спускается в коммуникации тенников.
– Приехали, – машет рукой у входа в тоннель Кира. – Выход здесь только один. Там настоящий лабиринт… но я его неплохо знаю. Можно отдохнуть.
– Она удерет вниз…
– Нет… погоди… объясню позже, – скалится Кира. – Садись. Надо отдышаться.
Говорят, после долгого бега нельзя резко останавливаться, но мне наплевать на все. Я падаю на холодные каменные плиты пола и пытаюсь распластаться по ним, прижаться и грудью, и лбом, и пылающими щеками одновременно. Кира сидит, прислонившись к стене, и ловит губами капли с потолка. Я ему завидую, но сил пошевелиться нет. Сердце рвется прочь из груди, дышу я, как запаленная лошадь, а когда начинаю кашлять – на губах кровь.
Не важно, все не важно.
Мы все равно ее догоним, думаю я, стараясь дышать по счету. Раз-два – вдох, раз-два – выдох. Кира протягивает ко мне руку, гладит по мокрым на висках волосам. Смотрю на него – лицо покрыто красными пятнами, глаза с мутной поволокой третьего века. Надо же – сколько времени вместе, а не замечала, что у него глаза во всем устроены по-кошачьему. Ну мы и набегались…
У меня пропотели даже кроссовки – никогда не думала, что такое бывает.
Наконец дыхание приходит в норму – по крайней мере кашель уже не рвет легкие. Кира тоже выглядит получше и дышит не так тяжело.
– Надо больше спортом заниматься… – вздыхаю я.
– Угу. Специально для этого будем раз в год заводить в Городе по сумасшедшей маньячке… – улыбается Кира.
– Ты хотел объяснить, – напоминаю я.
– Отсюда она уже никуда не уйдет. Добегалась наша девочка…
– Почему?
– Во-первых, потому что на этой вуали нельзя работать с вероятностями. Только Смотрители это могут. Так что кирпичи на голову и оглоеды из-за угла нам не светят. – В глазах у Киры пляшут веселые зеленые чертики.
Я понимаю, что за последнее время резко отупела, потому что должна была давно уже свести концы с концами. Легче всего управлять событиями на средних завесах. Почти невозможно на первых трех, крайне тяжело и доступно лишь немногим талантливым на самых верхних. А на нашей, управляющей, – вообще никому, кроме Смотрителей. Мы сами слишком редко пользуемся этим навыком: организация маленьких случайных совпадений требует огромных усилий и сосредоточенности. Держать в уме вероятностную решетку, а точнее, вероятностное древо – это похоже именно на гигантское дерево с развилками, сухими побегами, тоненькими веточками и сухими сучками – тяжкий труд. Обрубать побеги и выбирать, какую ветку сделать потолще, «удобрить» своим желанием, – да проще добиться желаемого обычными методами! Видимо, у девы был большой талант, на который она привыкла полагаться. Да, здесь у нее ничего не выйдет.
Хотя есть одно маленькое «но» – если она все же обладает хотя бы частью наших способностей, все не так радужно, как представляется по словам Киры.
– А во-вторых?
– Это не простой подвал. Это одно из старых убежищ на случай большого Прорыва. Войти и выйти сюда можно только одним способом – пешком. Так что ее можно брать голыми руками. – Кира делает резкий жест, показывая, что он сделает с девой своими голыми руками.
– Ну что, пошли? А то она тоже отдышится…
Мы поднимаемся и входим в тоннель. Здесь действительно лабиринт, причем сработанный сумасшедшим архитектором: мы то скользим по длинным отполированным спускам, то карабкаемся по вырубленным в скале ступенькам, узким и неудобным. Кира сначала уверенно меня ведет, но вскоре останавливается прямо на узкой тропинке над небольшим озерцом.
– Куда она делась? – принюхивается он. – Вроде здесь? Но где именно?
Я тоже чувствую, что наша дорогая дева где-то здесь, но ощущение, что она – везде сразу, со всех сторон. Это так необычно, что я едва не падаю в воду. Неловко машу руками, Кира хватает меня за майку на спине.
– Ты чего?
– От удивления. Она просто везде, – объясняю я. – Пройди к берегу, а то я все-таки упаду.
На берегу Кира наклоняется к воде, зачерпывает в ладонь, умывается. Я умываюсь тоже, потом плюю на все и прыгаю в озерцо прямо в одежде и кроссовках. Глубина здесь – не больше метра, и приходится присесть, чтобы окунуться с головой. Представляю, на что я похожа – в полупрозрачной майке на голое тело, с намокшей косой, по которой стекает вода…
– Эротичная мокрая мышь, – ловит мою громкую мысль Кира и отвечает вслух. – Натурально мышь. Мокрая, но эротичная.
– Зато относительно чистая и не потная, – смеюсь я. – В отличие от тебя, сухого.
– Ладно, хватит расслабляться. Я сообразил, где она. Не очень далеко идти…
Мы петляем и петляем, лабиринт уходит все глубже и глубже под землю, становится проще идти – теперь почти уже нет сложных препятствий, лишь спуски и подъемы. Пару раз приходится проползать по узким лазам, и в одном я нахожу клочок белого шелка.
– Смотри-ка, – показываю я его Кире.
– Ага, еще минут пять – и придем. Не расслабляйся, думаю, она там отдохнула не хуже нас.
Путь в лабиринте заканчивается тупиком, и мы наконец видим в полумраке светящийся белым девичий силуэт. Кира сбавляет темп, я вцепляюсь в его руку, еле переставляя ноги. Она стоит, прижавшись спиной к стене, мучительно маленькая и хрупкая, тонкие руки с полупрозрачными запястьями раскинуты.
Страшное, выворачивающее наизнанку душу зрелище – юная девочка в белом платье, распятая на грязной бетонной стене. Длинные льняные волосы спутаны, выпачканы в крови. Подходя, я начинаю различать черты ее лица и вдруг вскрикиваю, не в силах сдержаться.
Ее лицо – это чудовищная смесь знакомых мне черт. Огромные синие глаза Альдо, высокие скулы и худые щеки Лика, пухлые губы Витки. Кажется, все они воплотились в ней, и я, плохо соображая, что делаю, начинаю искать в ней хоть что-то свое – но нет, ничего в ней нет. Только этот ужасающий конгломерат трех убитых ею Смотрителей.
Кира тоже замирает, пожирая ее глазами. Я не отпускаю его руку, держусь за нее, словно за единственную опору в этом бреду.
А впрочем… если присмотреться, если за сапфиром чужих глаз попытаться нащупать небесную голубизну ее собственной радужки?
«…Я напишу гениальную книгу, которую издадут многотысячным тиражом, и тогда вы увидите, что в подметки мне не годитесь! Все!» – курсор «мыши» на кнопке «отправить», но девушка задумывается и добавляет к сообщению «Козлы!». Закрывает окно форума, открывает документ в «Лексиконе» – древняя машина не тянет других программ – и начинает ожесточенно лупить по клавишам. Она не видит, что возникает на экране, она вся в своем выдуманном мире, который ярче того, что окружает ее, во сто крат. Это она сама борется врукопашную с чудовищем, выпрыгнувшим из-за угла, это она приходит на помощь другу, это ее встречает здоровенная рыжая псина и преследуют агенты спецслужб. Она – каждый из героев, проживает каждый миг их приключений.
