— Карсон Нейпер! — повторила она. — Странное имя!
— А твое?
— Налте ву джан кум Балту, что означает Налте, дочь Балту; народ называл меня Ву Джан — «дочь», но мои друзья всегда звали Налте.
— А как я должен называть тебя?
Она ответила удивленно:
— Конечно, Налте.
— Спасибо за то, что приняла меня в число своих друзей.
— Но разве ты сейчас не мой лучший и единственный друг во всем Амторе?
Я признал ее рассуждения весьма здравыми.
Мы шли, стараясь не терять речку из виду. Налте внезапно взяла меня за руку и показала на противоположный берег, одновременно оттащив за куст.
Прямо напротив нас на берег выбирался мертвый, а чуть пониже еще двое других наших преследователей. Пока мы смотрели, они медленно поднялись на ноги. Первый подозвал остальных. Три мертвеца совещались, бормоча и жестикулируя. Это было ужасно. Я чувствовал, как по коже бегут мурашки.
Куда они направятся? Продолжат поиски или вернутся в замок? Чтобы искать, надо переправиться через реку, а они, должно быть, поняли, что такое им не по силам. Но, значит, мертвые мозги способны мыслить! Я спросил Налте, поскольку она знала о мертвых больше, чем я.
— Ничего не могу сказать. Видишь, они совещаются и, наверное, обладают каким-то разумом. Вначале я считала, что мертвые действуют только благодаря гипнотическому воздействию Скора, как бы думают его мыслями. Но сейчас они самостоятельно принимают решения, ведь Скора нет. Как утверждал Скор, они разумны. Он стимулировал их нервную систему, так что его подопечные получили подобие жизни, хотя кровь и не течет по жилам. Последние жизненные впечатления, полученные перед смертью, влияют меньше на их разум, чем та система поведения, которую Скор вложил в мертвые мозги. Он признает, что мертвые обитатели замка очень тупые, но считает, что они и в жизни были тупыми людьми.
Мертвые еще некоторое время совещались, а затем медленно пошли вверх по реке в направлении замка. Мы с облегчением наблюдали за их уходом.
— Теперь постараемся найти подходящее место для переправы, — произнес я. — Надо поискать на той стороне какие-нибудь следы Дуары. Возможно, остались отпечатки ног на мягкой почве.
— Здесь, ниже по реке, брод, — ответила Налте. — Когда Скор захватил меня, мы переправлялись через него на пути в замок. Я точно не помню, где-то недалеко.
Мы прошли вниз по реке около двух миль, не заметив никаких следов переправы. Внезапно я услышал знакомое кудахтанье, доносившееся откуда-то издалека.
— Слышишь? — спросил я.
Она прислушалась. Кудахтанье стало громче.
— Да, — уверено ответила Налте, — это казары. Надо прятаться.
Мы поспешили укрыться за кустами и стали ждать. Кудахтанье становилось все громче — казары приближались.
— Ты думаешь, нас преследует Скор? — шепотом обратился я к Налте.
— Скорее всего. Если верить Скору, в окрестностях нет другой стаи.
— А дикие казары?
— Он рассказывал, что на той стороне большой реки диких нет. Они бродят по другой стороне. Наверняка его стая.
Затаившись, мы ждали в молчании и вскоре увидели, как по противоположному берегу бежит новый вожак стаи. За ним тянулась еще несколько причудливых зверей, а затем показался и Скор, верхом на зорате, окруженный свитой мертвых.
— Дуары среди них нет! — прошептала Налте. — Скор не нашел ее.
Мы следили за Скором и его отрядом, пока они не скрылись из виду за деревьями. Я со вздохом облегчения перестал видеть последнего, как я надеялся, джонга Морова.
Сознание того, что Скор не нашел Дуару, радовало меня, но я все равно опасался за ее участь. Одинокая и беззащитная, она встретилась бы со многими опасностями в дикой стране. Но где ее искать, я не знал.
После проезда Скора мы продолжили путь вниз по реке. Вскоре Налте указала на цепочку небольших водоворотов, протянувшуюся от берега к берегу в том месте, где река расширялась.
— Здесь брод. Но пересекать его и искать следы Дуары бессмысленно. Если бы она осталась на том берегу, то казары давно бы нашли ее. Значит, Дуары там нет.
Я не был уверен. Мне было неизвестно, умеет ли Дуара плавать, но скорее всего нет, потому что родилась и выросла в городе на деревьях Куаде, в тысяче футов над поверхностью Венеры. И все же я не понимал, почему свора не взяла след.
— Возможно, они нашли ее и убили, — предположил я, содрогаясь от подобной мысли.
— Нет, — не согласилась Налте. — Скор не допустил бы этого, она ему нужна.
— Но Дуару могло погубить еще что-нибудь. Ведь они могли отыскать ее мертвой.
— Скор привез бы ее в замок и вдохнул такую же искусственную жизнь, которая движет другими мертвыми, — возразила Налте.
Но я все еще не был убежден.
— Как казары ищут след? По запаху?
Налте покачала головой.
— У них слабое обоняние, но зрение очень хорошее. Когда идут по следу, они полагаются только на свои глаза.
— Тогда, может бьггь, они вообще не вышли на след Дуары?
— Возможно, но не похоже, — ответила Налте. — Скорее всего, ее убил или съел какой-нибудь зверь.
Такое объяснение уже приходило мне на ум, но я отвергал его.
— Тем не менее я буду искать ее, — настойчиво произнес я. — Сейчас мы легко переберемся на другой берег. Если идти вниз по течению большой реки, то надо обязательно пересечь поток, а другой брод может и не встретиться, поскольку река ближе к устью становится шире и глубже.
Брод был широким и легко прослеживался благодаря ряби на воде, и переход на противоположный берег казался нетрудным. Однако приходилось внимательно смотреть под ноги, поскольку брод шел двумя изгибами, образовывавшими букву S. Стоило оступиться, как течение тут же понесло бы нас.
В результате нас едва не постигла беда. По чистой случайности я взглянул вперед, на другой берег реки. Я шел чуть впереди Налте. Для большей безопасности мы держались за руки. То, что я увидел, заставило остановиться так неожиданно, что девушка налетела на меня. Затем она взглянула туда, куда я смотрел, и непроизвольно вскрикнула.
— Что это?
— Не знаю. А ты знаешь?
— Нет. Никогда раньше не видела таких существ. Как они ужасны!
У воды, поджидая нас, стояло полдюжины человекообразных существ. К ним то и дело присоединялись другие, которые выходили из леса, спрыгивая с деревьев, и неуклюже ковыляли к броду. Ростом они были около трех футов и полностью покрыты длинными волосами, сначала я решил, что это обезьяны, хотя их черты ошеломляюще походили на человеческие. Но когда они, поняв, что мы обратили на них внимание, заговорили, стало ясно, что перед нами совсем не обезьяны.
