— Тера Каморос, — шагнула вперед Тера и слегка склонила свою голову.
— Джонни Каморо, — проговорил я, шагнув вперед, доставая медальон и раскрывая его. — Сводный брат Теры Каморос, по решению её родителей принят в семью.
— Невозможно, — тихо проговорил Себастьян, смотря то на Теру, то на меня, а между тем позади него уже слышались торопливые шаги. — Это невероятно, что вы выжили и добрались до крыльца своего родного дома самостоятельно, не попав врагам клана в руки.
— Себастьян, — донёсся из-за спины наверняка нашего дедушки властный, холодный голос дамы, что аккуратно вышла через металлические ворота. — Не торопи события.
Перед нами предстала пожилая женщина, совершенно седая, с шрамом на щеке и как и Себастьян опираясь на трость, в которой несомненно скрывалось оружие. Агне была одета по военному, плащ, широкие штаны и револьвер на боку, бабушка выглядела воинственно, не смотря на свой возраст.
— Тера, — обратилась она к моей сестре и их глаза встретились. Они мысленно начали обмениваться информацией, вначале стальное лицо Агне начало становиться мягче и по её щеке потекла слеза, но затем она странно посмотрела на меня. — Внучка, кто это с тобой? Кого ты ко мне привела? В нем нет крови Каморо.
— Он… — произнесла Тера, обернувшись ко мне, и посмотрела на меня совершенно безразличным взглядом, так, как не смотрела на меня никогда. Её руки сжали медведя, а ветер заколыхал разорванную желтую шляпку возле её ног. — Он убийца, это он убил моего папу и маму…
И мир померк вокруг меня. Из него ушли краски, все стало блеклым, а мое сердце остановилось.
Глава 25. Вот тебе и ответ
Мир дрожал и обесцвечивался, краски словно утекали из этого мира, а я умирал, мне не нанесли ни единой раны, но внутренне я уже был мертв. Руки задрожали, с плеч упали на землю тяжелые вещмешки с грохотом железок внутри, а глаза все смотрели вперед, не веря в то, что видят, а уши хотели оглохнуть на веки. Чтобы больше ни единое слово не сделало мне так больно, оказывается и слово может убить.
— Не может быть, — тихо прошептал я, делая шаг вперед, видя как трость Себастьяна переламывается посередине и обнажается золотистая струна.
— Ни с места, ублюдок, — приказал мне Себастьян, а затем заговорила Агне, смотря на меня таким взглядом, что мне должно было стать не по себе, но я уже не боялся за свою жизнь, мне было плевать, и я сделал первый шаг вперед к Тере.
Несмотря на сильное давление, которое я почувствовал от взгляда Агне, я не сделал второй шаг вперед лишь потому, что Агне заговорила.
— Это серьезное обвинение, — проговорила Агне и, подойдя к Тере, коснулась её белого лба. — Покажи мне как это было.
— Покажи ей, внучка, — тихо с хрипотцой проговорил Себастьян, смотря холодным взглядом на меня. — А то не могу решить, нарубить на крупные куски, или помучиться оставить на пару десятков лет в подвале.
Тишина, жидкая, словно сталь повисла в воздухе, замещая напряжение, что казалось это место вот-вот превратится в мясорубку.
— Полгода назад, — проговорила стальным голосом Агне, стоя у застывшей малютки, что закрыла глаза, но её глаза ни на мгновение не замирали, как и у Агне, они бешено двигались под закрытыми веками в разные стороны, в точности как и у бабушки. Малышку слегка потряхивало, маленькие кулачки были сжаты добела.
— Тера, — тихо прошептал я, понимая, что малышке плохо, ведь сейчас она вновь переживает худший момент в её жизни.
— Ни с места, — прорычал Себастьян и золотистая нить коснулась земли из его трости. — Дай мне только повод, ублюдок!
— Полгода назад проснулся дар, — продолжала говорить Агне, а по её лицу текли слезы. Она видела через память Теры тех, кого не видела так давно и не увидит их больше никогда. — Инициация произошла слишком рано. Тера искра, и чтобы спасти её, не дать дару выжечь её, они создали зерно…
Слова потекли как река, унося меня из этого злого мира, где я был убийцей, в тот мир, где я еще не встретился с Каморо.
У семьи, что была счастлива вдали от своего клана на чужбине, было все прекрасно, но в их ребенке внезапно проснулся мощный дар, с которым им не справиться в одиночку. Можно было обратиться за помощью к местным жителям, но была опасность, что они захотят сделать столь мощного психокинетика и манипулятора частью их клана.
Тера была неуправляема и потому, собрав концентрат знаний, своих и жены, Роберт вскрыл разум собственной дочери как жестяную банку, и вместе с Марией вложил в разум Теры зерно знаний. Этот концентрат, пласт знаний о силе и о мире, собранный за жизнь двух взрослых людей, должен был занять разум крохи на полгода и не дать ему работать в полную силу, ведь иначе разум гения попросту мог не выдержать, как впрочем и маленькое тело. Кроха из-за своей силы могла просто сгореть, унеся с собой в могилу не одну сотню людей, ведь дар будет бесконтрольно выплескиваться, сводя всех с ума.
— У них не было самого главного, времени, — тихо говорила Агне, а по её лицу текли слезы, стекая с подбородка. — Они решились вернуться в клан, из которого бежали, так как я не одобрила их брак, отправив перед собой секретные книги в качестве дара, выкупа и оплаты клану Каморо за помощь для их дочери, бесценные книги, что собирали все это время, они направили в именное хранилище, что прибыли сегодня?
Агне открыла глаза и удивленно посмотрела на меня, в то время как Тера так и не сдвинулась с места, находилась в некоем трансе.
— Ты, — выдохнула Агне, вновь закрывая глаза. — Защитил имущество Роберта и Марии после их смерти…
Мгновение и старушка в военной форме продолжила свою речь, считывая память моей сестры и вновь унося нас в неизведанные дали.
Семья владеющих садилась на корабль, постоянно выслеживаемая разными структурами, что даже не догадывались что украла эта семья. Роберт и Мария Каморо подойдя к кораблю не могли не заметить оборванного, избитого и еле стоящего на ногах парня, у которого из под правого рукава некогда дорогого пиджака текла кровь. Он протягивал билет проверяющему дрожащей рукой, от него несло гнилью, а затем он прошел на борт перед семьей Каморо. Ночью Роберт и Мария нашли его в коридоре у двери своей каюты, лежащим без сознания. Его рука с кроваво-красной раной в виде креста загноилась и кровоточила, и была покрыта черной паутиной вен, от шрама в виде креста шло заражение.
— Они его изгнали, — склонившись над изгнанным проговорил Роберт, поправив очки. — Отравили и избили. Уроды, он всего лишь ребенок.
— Он не наша проблема, милый, — произнесла Мари, держа на руках маленькую кроху, что с любопытством смотрела на отброса, посмевшего приблизиться к их комнатам.
— Он дышит, — тихо проговорил Роберт. — Вызови корабельного доктора для владеющих.
— Но он выродок. Если он пустой то пусть ему и помогают такие же как он, — воскликнула красивая девушка, держа Теру на руках.
— Мария!
Доктор осмотрел этого странного парня и выдал вердикт, что жить ему осталось от силы три дня, после чего отец сходил и посмотрел общие каюты, где жил во время плавания это парень, после чего сказал, что он будет жить в их гостевой каюте. Тера впервые смотрела на то, как ругаются её родители, как кричала на отца мама и как тот, пусть и единожды, повысил на неё голос.
— Его никто не звал по имени, — тихо вмешался в те образы, что я видел, голос Агне. — Безымянный остался с Каморо, изредка приходя в себя и взирая на всех как злой загнанный зверь.
Ночью третьего дня, который должен был стать последним для мальчишки по словам доктора, кроха встала от того, что как обычно у неё разболелась голова, но мамы не было рядом чтобы убрать боль, и хоть ей и хотелось расплакаться, но не было смысла. А папа… А что папа? Потолкав его ногами и не добившись ровно ничего кроме усиленного храпа, храбрая кроха пошла к маме. Их всех троих связывала связь и кроха не только их чувствовала, но при желании могла и видеть их глазами, ведь они семья, единая кровь.
