подземных стоянках, просто на улицах. Начиненные стальными шариками для большей поражающей способности взрывные устройства унесли десятки жизней, и в городе началась паника.
Мы со Стеклорезом стояли возле панорамного окна и смотрели на поднимающиеся над городом столбы дыма и снующие по улицам машины с сиренами и проблесковыми маячками.
— Похоже, началось, — констатировал Стеклорез.
Я уже собрался ему ответить, как в наших ушах ожили гарнитуры.
— Сканеры партнеров фиксируют появление множественных целей, — сообщил он. — Повторяю, целей очень много, но указать они могут только примерное направление — пустыня. Расстояние неизвестно. Похоже, они идут под прикрытием бури.
— Вот теперь точно началось, — сказал Стеклорез.
— Когда начнешь стекла бить? — спросил я.
— Тут, похоже, их и без меня набьют предостаточно, — мрачно сказал он.
На улице действительно появились танки. Я видел два, они с разных концов перекрывали улицу, на которой стоял наш отель. Я почувствовал себя чужим на этом празднике жизни.
— Я чувствую себя чужим на этом празднике жизни, — сказал я Стеклорезу.
— Чего так?
— Ну, у них там тяжелая техника, танки, корабли, вот это вот все. А мы тут стоим, как два идиотика с пистолетиками. И какой от нас толк?
Он промолчал.
Я подумал о том, что праздник жизни очень скоро может превратиться в праздник смерти, на котором костлявая соберет неплохой урожай. Я вообще часто думаю штампами, однако вслух их стараюсь не произносить.
Ой, подождите…
— Я другого не понимаю, — сказал Стеклорез. — Их сканеры фиксируют множественные цели, так? Знают направление и примерное расстояние. Так почему бы им не запустить свои «томагавки» прямо сейчас? Отработали бы по площадям и всех дел.
— Ну, во-первых, потому что самого Ветра Джихада там может и не быть, — сказал я. — Он же не дурак, чтобы так подставляться. А без него удар «томагавками» по площадям потеряет всякий смысл. А во-вторых, это вообще может быть провокация. Они жахнут, а там вообще паломники в какой-нибудь хадж вышли или что-то в этом роде. И поднимется потом вопль до небес о жестокостях американской военщины.
— Как будто им не пофиг.
— Кто-то демонизирует противника, а ты демонизируешь временного партнера, — сказал я.
— Ты ж сам говорил, что они вполне могут и по городу ударить.
— Только если будут уверены, что главного злодея накроют, — сказал я.
— Поскорее бы все это закончилось, — сказал Стеклорез.
— Угу, — я отошел от окна и вставил капсулу в кофеварку.
— Ты какой-то поразительно спокойный, — сказал он.
— Ужас-ужас, мы все умрем, — сказал я. — Так лучше?
— Ненамного.
Я взял чашку и бросил в нее две ложки сахара.
— Все равно не понимаю, зачем все эти взрывы, — сказал Стеклорез. — Только заранее предупредил о своем визите.
— Паника и неразбериха, — сказал я. — Подобраться незаметно он все равно не смог бы, песчаную буру в стелсе не спрячешь, вот и хочет устроить как можно больше хаоса.
Я уселся в кресло. Неимоверно хотелось достать телефон и прошерстить интернеты, но при Стеклорезе делать этого не следовало. Да и не могли там новости так быстро появиться.
Это просто у современного человека рефлекс такой: случилось что-то непонятное, погугли. Помню, меня как-то почечные колики прихватили, а я тогда не знал, что это почечные колики, так полчаса в поисковике рылся, забивал симптомы и смотрел, что это может быть. Остановился на аппендиците, позвонил в «скорую».
Оказалось, ни разу не аппендицит.
Пока «скорая» доехала, у меня почти все прошло, кстати.
И тут в ухе снова прорезался Безопасник.
— Все в мой номер, — сказал он. — И быстро.
Благо, идти было недалеко.
Жонглер и Айболит уже были на месте. Безопасник неодобрительно посмотрел на чашку кофе в моих руках, но ничего не сказал. В смысле, про кофе.
— Аэропорт блокирован, — сообщил он. — «Боинг» неудачно зашел на посадку и грохнулся прямо на основную взлетную полосу. Сейчас наземные службы пытаются потушить пожар, а диспетчеры разворачивают находящиеся в воздухе самолеты и направляют их в Абу-Даби.
— Почему упал «боинг»? — спросил Жонглер.
— Фатальный сбой электроники на борту, будто по нему из электромагнитной пушки ударили, — сказал Безопасник. — Это основная рабочая версия. Точно мы узнаем только после того, как найдут «черные ящики».
— Чот не верю я в такие совпадения, — сказал Жонглер.
— Никто и не думает, что это совпадение, поэтому аэропорт закрыт, — сказал Безопасник.
— Это уже не антитеррористическая операция, — сказал Жонглер. — Это уже, мать ее, война.
— Спасибо, кэп, — сказал я.
И снова мне никто ничего не сказал. Теряю квалификацию.
— А еще, воспользовавшись суматохой, у них угнали вертолет, — сказал Безопасник.
Док говорил, что в команде Ветра Джихада есть контролер, способный устраивать кирдык всей электронике. Похоже, сегодня этот парень выступает в авангарде. Знать бы еще, какой у его скилла радиус действия. А еще Док говорил, что мы не вывезем…
И тут Солнце погасло и песчаная буря обрушилась на город.
* * *
Это выглядело не так страшно, пока мы были внутри здания. Ну, темно, ветер завывает, песочек летит себе куда-то… Но оказаться в этом время на улице я бы не хотел.
Собственно, на улице уже никого и не было, кроме бронетехники, которую заносил песок.
Мне не хотелось верить, что это буйство стихии могло быть делом рук одного человека. Я предпочитал бы думать, что Ветер Джихада не поднимал эту бурю, а воспользовался уже имеющейся, но фактор времени играл против этой теории. Слишком уж все удобно для него складывалось.
Холл отеля напоминал слет любителей огнестрельного оружия. Американский спецназ окончательно бросил маскироваться под эксцентричных и любящих фитнес туристов и щеголял в полной боевой амуниции. Тяжелые бронежилеты, каски, оружие с коллиматорными прицелами.
Местные вояки превосходили их числом, но в качестве экипировки все-таки уступали. Посмотрев на это скопление тяжеловооруженных мужчин, я решил, что свой пистолет даже доставать не буду.
Не знаю, чем мы с Жонглером тут могли быть полезны. Скорее всего, Безопасник послал нас просто для того, чтобы мы мелькали на глазах у американцев и напоминали им, что русские где-то рядом и готовы помочь.
Но мне это было на руку.
— Я осмотрю главный вход, — сказал Жонглер. — Ты тут немного поотствечивай, а потом поднимайся обратно. Здесь от нас пользы будет немного.
Он свалил, а я пошел отсвечивать и искать кого-нибудь, с кем можно поякшаться. Стелсер в холле не обнаружился, но зато на втором кругу я нашел Боба в окружении группы товарищей и поманил его пальцем.
— А, русский, — снова белоснежно улыбнулся он. На его форме были нашиты знаки различия капитана морской пехоты, но о его звании в ЦРУ это ничего не
