Как он понял, эти товарищи по сути своей торгаши и какие-то телеги про совесть и мораль, для них, как и для него, вещи лишние и бесполезные. Живем одним днем и делаем его сытным и чтобы все завидовали, на этом всё. Взлететь всей страной в конце восьмидесятых продавая «паль», ширпотреб и веселясь открытию нового рынка на просторах агонизирующей соседней страны. Заниматься промышленным шпионажем с помощью которого умудриться выстроить базу для якобы своего научно-технического ядра. Что-то доработать, большую часть ухудшить и хвастаться какие мы гении и как быстро мы идем в ногу со временем и совершаем семимильные скачки во всех отраслях. Скопировать, обесценить качество и гордиться великими прорывами в науке, бизнесе и развитии. Да, вот это бизнес, вот это серьезный подход. Жизнь это выручка, хавчик и шмотки, не китайские конечно. Всё остальное перхоть. Добро, зло, свет, тьма — это всё лишнее. На юге живут-южные варвары, на севере- северные, а Китай это центр цивилизации и мироздания.
На этой территории, насколько знал Лихой была одна из автоколонн первостроителей, от которой осталось двухэтажное кирпичное здание и ремонтный цех, в котором обустроили какую-то «Ферму». Что в ней выращивали и кого, татарин не знал. Пару раз видел как туда заводили пойманных «объедков» с присосавшимися к ним пиявками, ну и персонал в бактериологической защите.
Иерархия «Дзиен ша джэ» была такой. Во главе Старик, Патриарх, Колдун, его называют по разному и все верно. Потом Ли Ха Шунь под которым 9 старших братьев — «Старшие тигры». Потом «5 вестников», избранные хранители портала, на руках у которых два плазона. Эти ребята отвечают за переход и всех входящих и выходящих. Далее «штыки», загнанные караулами и патрулированием несколько бывших вояк НОАК. Их задача охрана. На этом все. Где-то на дне сборщики и охотники, искатели и простые разбойники-баламуты. Все работяги обязаны скидывать «Старшим тиграм» половину хабара. Скинул добро, улыбайся и живи дальше. Если выносили смертную казнь, то её приводили в исполнение незамедлительно. Решали всё «тигры».
Особняком держался Чжон Тонг вместе со своей вечно молодой и красивой женой. Их забегаловка «Глухая жаба», располагалась у южного поста и вела свою игру в маджонг. Все, кто хотел мутить с китайцами, сначала попадали на разговор с Чжоном в его забегаловку. В ней, на втором этаже, можно было балакать с ним обо всём и предлагать сотрудничество. Если Тонг видел выгоду мог без привлечения «Старших тигров» провернуть любое дело: скупка, продажа, обмен, всё что угодно. Если без тигров никак, то выходил на них, не забывая про свой ломоть. «Глухая жаба» — это форпост, некий фильтр. Лихой, когда держал «быков», этот фильтр прошел успешно и вышел на «Старших тигров», но про Чжона не забывал и при любом случае всегда стремился подогреть именно его. Всё самое жирное попадало владельцу «Глухой жабы». Почему Ли Ха Шунь и его тигры закрывали шары на вольности Чжона, Лихой не знал и понять не мог. Ходило много слухов, по одним Тонг — это родственник Ха Шуня, по другим он когда-то спас Патриарха…
«Старшие тигры» жили в том двухэтажном здании, оставшемся от автоколонны. Их жилище ничего общего с тем дерьмом, которым было завалено абсолютно всё вокруг, ничего общего не имело. Это было самое красивое с архитектурной позиции, здание. Изначально просто кирпичный короб, но доработали умельцы его шикарно — «Старшие тигры» должны жить в дворце! Вся отделка экстерьера делалась вручную, с применением культурно-этнических метод и олдскульных техник: крыша «пагода», стропила с уникальным креплением бруса по системе «доу гун», стены, интерьер, всё было выполнено настоящими мастерами-ремесленниками, которые вне времени, вне торгашества и вне рынка — это искусство. Далекий от эстетики Лихой со своим спартанским стилем, порой «подвисал» смотря на это строение, до того было красиво. Да, красота, но кому она досталась? Девятерым придуркам, способным харкнуть и высморкаться под стол за обедом. Внутри всегда свербило бухлом и немытой плотью. На верху трахались, внизу жрали — это единственное правило, которое соблюдалось в этом доме, или клубе, или…что это вообще за берлога, понять татарин так и не смог. Тошнотворная тема и это просто для них традиционно…
У входа его встретил Квай-Лай, маленький жирный китаец, в майке закатанной под самые сиськи. Белоснежный надутый «мамон» свисал на засаленную резинку треников, то же закатанных до середины голеней. Шлепанцы раскрывали все прелести ногтей-когтей и залепившего их коричневого грибка.
— Холосо, здолово, — рявкнул азиат, затягивая татарина в дом.
Просторный обеденный зал, с низкими столиками и наваленными на полу матрасами, подушками и подстилками. Обычно столы выставляли буквой «п», но в какой-то момент, найдя в разговоре тему, двое, или трое «тигров» просто отставляли один стол в другой угол, забирали свои подстилки и начинали шушукаться между собой, начхав на остальных братков и общую трапезу. Когда такую картину Лихой увидел в первый раз, он офигел от этих действий, но это оказывается для менталитета азиата нормально. Если учитывать что в основе своей в «тиграх» бывшие члены «триады», то получается, что такие сцены вполне нормальны и в китайском преступном мире. Сидят за общим столом, потом отодвигают стол в сторону и начинают вполголоса перетирать свои дела. Ещё раз Лихой убедился что этим, клоунам и понторезам никогда не догнать ничего в этой теме и организации.
Усевшись на упругую подушку, и поджав под себя ноги, татарин окинул взглядом стол с яствами. Аппетит пропал. Закурив, он по привычке начал искать глазами «яму», которой не было. Квай-Лай этот вопрос решил быстро, стряхивая пепел в какую-ту широкую тарелку с ароматными овощами. Нормально. Гайфулина перекосило, злость вскипала.
— П@ец!
— Давайа покусай, — налегая на свинину и тут же докуривая сигарету, пробубнил китаец. — Лазговола естьаа. Ты…Ли хоцсета стёбы ты помогала. Сталику его глуз нузна, а тама плоблема да. Всё плохо. За ними гонятся. Влоде отолвалисьа, но на пелеходе надо помогай. Тама возьмесьаа всё у весников.
— Кто на хвосте у них?
— Алмия узе влоде, — безучастно сквозь набитый едой рот выдал азиат. — Помогайа да, холосо, холосо там надо делай. Глуза холоссий, сталика здётта. Они тама убили кого-то. Помогай на пелеходе. Вельтолета мозет быть, надо «хунъинь лю хао» бели два лаза, — нахмурив брови и плюясь ошметками еды, кивал головой азиат.
— Чтоб ты скис, злыдень! — вытащив ещё одну сигарету произнес Гайфулин. — Вот это дерьмо, — он показал ему пачку дешевых китайских сигарет, — можно заменить? Ты сам че куришь?
— Панда, золотая! — достав красную пачку с изображением двух панд, ответил китаец. — Надо? — грязнымы пальцами к которым приклеились остатки еды и волкна мяса, он полез за сигаретой.
— Чё гонишь, ты, тупень, бля? Полез! Ну на хер! Забудь, — отрезал Гайфулин. — Я всё понял. Когда к вестникам и сколько спишите? Давай не тяни, дядя! Развел бля, парашу тут! Где жрёшь там и срёшь! Сколько спишите, кровососы?
— Холосе будетта, целез цяса иди сама к весникам. Ты сказала, сколько? Холосе будет, намальна. Намальна будет! Поняла, да?
«Вестники», 5 избранных Ли Ха Шунем хунхузов, которым он доверил переход и два плазона. Элитная каста, отвечающая за портал своими головами. Курьеры в настоящий мир, проводники и посыльные. Охрана «первого круга» портала не для тех у кого вместо мозгов порция разваренной лапши с нарезанными яйцами.
Переход располагался на восточной стороне лагеря. К зоне вестников вела выложенная брусчаткой тропа, пролегающая между двумя бетонными заборами. Заканчивалась она у огромных ворот высокого ангара. Лихой по ней ходил уже два раза, встречал фуры вместе с группой из четырех охранников, входящих в усиление. Татарина привлекали за его умелое обращение с пзрк и гранатометом. Один из вестников встретил его у ворот. Они своей амуницией напоминали каких-то отаку на косплее. Чересчур всё обвешано какими-то латами и разгрузкой в китайском стиле «али экспресса».
