— Знавал я одного политрука, Шумилин его фамилия. Геройский был человек, и погиб как герой. Так что не все они пустозвоны.
Помолчали немного, и каждый думал о своём.
— Так что ты там насчёт бабы говорил? — пошутил Александр.
— Тьфу ты! С тобой о серьёзном, а ты…
— Ты на себя посмотри! — честно ответил Саша. — Небрит, грязен, обмундирование рваное, оружия нет — какой из тебя вояка? Как есть леший! Ты всю жизнь в лесу скрываться будешь? А на дороге тебя любой немец сразу пристрелит — уж больно подозрителен ты.
— Так не в казарме проживаюсь, то и грязен и небрит.
— Я в таком же положении, как и ты, но даже офицер немецкий не заподозрил ничего. Да что я на тебя время зря трачу? Надумал к своим пробиваться — скатертью дорога, я не держу. Только думаю, что здесь сподручнее немца бить. Они на Москву прут, им сейчас не до тылов. Самое время их пощипать.
Саша видел, что Рогозин колеблется.
— Кстати, у меня оружие трофейное, а где твоё, сержант?
— Патроны к пулемёту кончились. Что же мне — «максим» за собой тащить? Знаешь, сколько он весит?
Саша решил прекратить бесплодные разговоры и встал.
— Прощай, сержант Рогозин. Удачи тебе!
— Постой, ты что же — один уходишь?
— Я же тебе предлагал со мной, но ты решил через линию фронта идти.
— Считай, что ты меня переубедил.
— Тогда пошли, только потом не ной и не пускай слезу, сам дорогу выбрал.
— Сержант, а куда мы идём?
— Сам пока не знаю. Надо бы где-нибудь пристроиться для начала. Как ты говоришь — под тёплым боком у какой-нибудь вдовушки. Вести себя тихо-мирно, а немцам всячески вредить.
— Где же нам такую вдовушку найти?
— Это я образно.
Саша и в самом деле пока не знал, куда идти, просто шёл подальше от фронта.
Ситуация осложнилась. Их стало двое, и в одной деревне, где каждый житель на виду, им не пристроиться. Придётся или устраиваться в соседних деревнях, или рыть землянку и обустраиваться в лесу.
Саша даже остановился. А, пожалуй, это выход. Только место подходящее подобрать, чтобы и лес глухой был, и выход к железной дороге имелся. В принципе — он уже проходил нечто похожее, когда встретил Ивана Кузьмичева, часового у складов. Так они тогда еле ноги унесли — немцы облаву устроили. Тут надо или в одиночку, или собрать отряд, чтобы сила была, чтобы отпор достойный можно было дать. А люди найдутся. Вон, Рогозин нашёлся — и другие также появятся. Окруженцы в лесу есть, некоторые по деревням осели.
— Чего стоим? — прервал его размышления Рогозин.
— Топочешь ты, как носорог в саванне, — недовольно поморщился Саша. — Я вперёд пойду, а ты — метрах в десяти сзади. Под ноги смотри, на ветки не наступай, не кашляй: кашель в лесу далеко слышен. Если руку подниму — замри на месте. Опущу её ладонью вниз — ложись. Понял?
— Дело нехитрое.
И они пошли.
Двигались по лесу, вдоль опушки, не выходя на открытое место. Александр сначала обратил внимание на сорок — больно шумно они себя вели. И, судя по их поведению, в лесу или на опушке явно был чужой.
Саша поднял руку, прислушался. В отдалении слышался разговор. Кто говорит, о чём, на каком языке — не понять.
Он опустил руку кистью вниз, обернулся. Сергей сигнал понял, лёг.
Саша мелкими шажками подобрался к опушке.
Метрах в пятидесяти стоял мотоцикл с коляской, рядом с ним — два немца в серой полевой форме возились с мотором. Понятно, поломка. И возились, похоже, давно, иначе Саша услышал бы звук мотоциклетного двигателя.
Подобраться за деревьями поближе да срезать их из автомата? Немцев мотоцикл прикрывает, и потому может получиться конфуз — одного убьёт, второй же ответный огонь откроет. А учинять бой в незнакомом месте Саша не хотел — вдруг недалеко воинская часть расположена?
Решение пришло сразу. Он вернулся к Рогозину.
— Немцы там, у мотоцикла. Сделаем так. Отходим назад метров на сто — там опушка изгиб делает. Выходим на дорогу и идём к немцам. Я с повязкой — вроде полицай, а ты — вроде задержанный.
— Страшновато, я же без оружия.
— Ты когда-нибудь у задержанных оружие видел? Когда совсем рядом будем, я их из автомата срежу.
— Но на кой чёрт они нам сдались? Обойдём по лесу.
— Я чего-то не понял, сержант?! Ты воевать с ними собрался или от них по лесу бегать? Два немца рядом и ещё живые.
Сергей вздохнул.
— Согласен.
— Тогда отходим.
Они отошли немного назад. Выйти из леса на глазах у врага было бы непростительной глупостью. Немцы воевать умели.
Из леса вышли на грунтовую дорогу.
— Ты иди впереди, а я — за тобой.
Саша снял автомат с предохранителя, проверил пистолетик и отдал его Сергею.
— Сунь в карман — на всякий случай. Слабоват, хлопушка дамская, но если в лоб, да ещё с близкого расстояния — то наповал.
По дороге они пошли к немцам. Ещё издалека Саша стал подавать голос:
— Шевелись, большевистское отродье!
Немцы, увидев и услышав их, сначала насторожились. Один к коляске подошёл, на которой пулемёт стоял, второй расстегнул кобуру пистолета.
Саша специально чуть выдвинулся влево, чтобы была видна повязка на рукаве.
Когда они приблизились, немцы расслабились. Тот, что стоял у мотоциклетной коляски, сунул в рот сигарету.
— Гутен таг! — поприветствовал их Саша. — Большевик, зольдат, конвоирен нах шталаг.
— О! Зер гут!
Немцы оживились. А Саша сам себе удивился — откуда только он такие слова вспомнил, ведь не учил язык.
Когда до немцев осталось метров пять, Саша скомандовал:
— Хальт! Стой!
Рогозин послушно остановился. Саша вышел вперёд и показал пальцами, что хочет закурить. Немец полез в нагрудный карман.
Момент был удобный. Саша чуть развернулся вправо и нажал на спусковой крючок. Пули ударили в грудь тому немцу, что стоял у мотоцикла. Сзади сразу хлопнул негромкий выстрел, ещё один, и пулемётчик у коляски сложился пополам.
Ещё один выстрел. Саша обернулся. Это стрелял Рогозин.
— Ты чего?
— Испугался, вдруг ты не успеешь второго.
— На первый раз прощаю твою самодеятельность. Но больше так не делай. А в общем — молодец, неплохо стреляешь.
— Первым номером в расчёте был!
— Отставить разговоры! Забираем оружие и продукты — если они есть. И вот ещё что. Давай трупы забросим в коляску, а мотоцикл в лес закатим. Немцы найдут их нескоро, а мы за это время далеко уйдём.
Они осмотрели коляску. В багажнике нашли сухой паёк — несколько банок консервов и армейскую сухарную сумку.
Забросив убитых в коляску, они закатили мотоцикл подальше в лес. С дороги его не было видно совсем — Саша на всякий случай выходил на дорогу, проверял. А ещё посмотрел, не осталось ли забытых впопыхах вещей — того же портсигара, или продуктов. Сломив с дерева несколько веток, он замёл следы протекторов — ничего не должно указывать на то место, где убили солдат. Искать пропавших немцы обязательно будут, и за это возьмётся фельджандармерия. Видел уже их Саша. Форма серая, полевая, только погоны зелёного цвета, и на груди полулунной формы — латунная бляха на цепи. Как есть цепные псы! А уж искать немцы умеют, в этом им не откажешь.
