– Правильно! Правильно! – ответили братья и племянники.
Один за другим они отделялись от скалы и выстраивались в горизонтальную линию слева и справа от предводителя. Многие держали в руках ножи на длинных рукоятках, наверное, это и есть те самые топоры, о которых говорил этот рыцарь. Другие были вооружены только ножами. Как же много их здесь…
– Решайся, мудрец! – провозгласил предводитель местных рыцарей. – Отплыви в сторону, и останешься жив, и твое семя и твоя мудрость останутся при тебе. Либо ты примешь смерть здесь и сейчас!
Дейкстра оглянулся на Сантьягу, и увидел, что маленького травоеда больше нет рядом. Дейкстра посмотрел вверх и не увидел ни Росинанта, ни Зорьки. Он остался совсем один. А что может сделать один-единственный рыцарь против разгневанной толпы?
Он отплыл в сторону.
С тех пор, как Джейн стала матерью, ее восприятие времени изменилось. Теперь время текло совсем по-другому, оно больше не измерялось днями и часами, а приливы, отмечающие границы дней, потеряли всякое значение. В жизни матери значимых моментов только два: оплодотворение (оно уже случилось) и откладка яиц (это еще предстоит). Вылупление детей не в счет – к этому времени мать окончательно теряет разум. Путь матери подобен пути падающего камня, прочерчивающего в океанских водах воображаемую прямую линию. Судьба матери предопределена человеческой природой, и ничто не в силах изменить ее, кроме случайной смерти. А раз так, какой смысл отвлекаться на то, что больше не имеет значения? Очень немногие вещи способны пробудить мать от священного сна, и одна из таких вещей – запах крови.
Именно этот запах вырвал Джейн из блаженного небытия. Она вновь ощутила свое тело, вновь почувствовала руки, мантию и яйца, вызревающие в глубине ее тела. Она сосчитала яйца и поняла, что их одиннадцать. Это очень много, у одной матери редко созревает более пяти-семи яиц. Не иначе, Джа явил ей особую милость.
А потом Джейн поняла, что обрела способность не только чувствовать, но и размышлять. Она только что сосчитала до одиннадцати, а затем вспомнила про Джа. Это нечто невероятное, женщины, зашедшие путем матери так далеко, восстанавливают способность связно мыслить только лишь в исключительных случаях. И сейчас настал один из таких случаев, и самое первое, что должна сделать Джейн, раз уж разум к ней вернулся – разобраться, что именно происходит вокруг.
Она расправила антенну, наполняя ее кровью, и одновременно почувствовала, что мерные колебания ее тела порождаются не течениями воды, а чьими-то руками, которые куда-то несут ее, очень бережно и аккуратно.
– Спи, счастливая мать, – произнес кто-то совсем рядом.
– Что происходит? – спросила Джейн. – Кто вы такие? Куда вы меня тащите? Где я?
Блаженное забытье материнского сна отступало с каждой секундой. Джейн чувствовала, как ее скукоженный иссыхающий мозг вновь наполняется кровью, как в памяти одно за другим всплывают разные сведения. И каждое из этих сведений превращалось в вопрос, который срывался с ее антенны до того, как она успевала его осмыслить.
– Где Роланд? – спрашивала Джейн. – Где Дейкстра? Где Зорька и Росинант? Вы другие люди? Вы живете в другой скале у другого вулкана? У нас все получилось? Почему вода только что пахла кровью?
– Подожди, блаженная мать, – ответил ей кто-то незнакомый. – Не сочти за неуважение, но вначале ответь на мои вопросы. Откуда взялось страшное оружие, которое носит с собой рыцарь по имени Роланд?
– Это дар Джа, – сказала Джейн. – Этот меч упал с неба после того, как случился последний небесный разлом. Юный рыцарь Говард хотел взять его, но меч убил его, и тогда меч взял Роланд, и меч не убил его, а только поранил.
– А откуда взялась та острая кость, которую носит рыцарь по имени Дейкстра? – спросил тот же голос.
– Роланд вырезал этот меч из плавника протосфирены, которую сам убил, – ответила Джейн.
К этому времени ее антенна достаточно наполнилась кровью, чтобы не только слышать, но и видеть. Джейн увидела, что находится в жилой пещере, в комнате, предназначенной для матерей, а точнее, не в самой комнате, а на ее пороге. Чуть в стороне стояли двое молодых рыцарей, видимо, это они принесли ее сюда, а непосредственно перед ней стоял большой и могучий пожилой рыцарь, он как раз и задавал ей вопросы.
– Матери не лгут, – произнес кто-то за спиной могучего рыцаря. – А это значит, что пришелец, называющий себя Роландом, тоже не лгал.
Рыцарь скривил лицо в недовольной гримасе и задал следующий вопрос:
– А что за история с длиннорукими великанами, с которыми якобы сражался Роланд?
– Почему якобы? – удивилась Джейн. – Он действительно с ними сражался, и сколько-то убил, а остальных обратил в бегство. Не соверши он этого подвига, наше племя погибло бы раньше, чем извергся вулкан.
– А на небе он побывал? – спросил рыцарь.
– Конечно, – ответила Джейн. – Мы, женщины, склеили из веревок и пленки два больших паруса, и на них Роланд и Дейкстра поднялись к самому небу. Они узнали, что небо состоит из воды, которая от сильного холода становится подобна камню, а больше ничего интересного не увидели и не узнали. А ты считаешь, Роланд лжет?
– Я уже не знаю, что считать, – пробормотал рыцарь.
– Ты зря упираешься, Сакральбар, – донесся голос из-за спины рыцаря. – Все ясно. Роланд не лгал, и Дейкстра тоже не лгал. Роланд – великий герой, его семя достойно увековечения в потомстве.
– Я с этим не спорю, – сказал Сакральбар. – Но Роланд хочет занять место короля, которого злодейски убил!
Джейн рассмеялась. Воистину, Роланд – настоящий герой! Что бы ни случилось, он не унывает, а совершает невероятные подвиги, проявляя при этом столь же невероятную наглость. Но в этом нет ничего плохого, он имеет право на это, потому что победителей не судят, а Роланд выходит победителем из любого поединка. Ну, если не брать в расчет поединок со стихией, но выйти победителем из такого поединка никому не по силам.
– Нет в океане рыцаря, более достойного королевского звания, чем Роланд! – провозгласила Джейн.
– Пророчество, – произнес кто-то из молодых рыцарей. – Сакральбар, мать иного племени пророчествует!
– Ну, допустим, – буркнул Сакральбар. – Ну и что с того? Пришелец может быть хоть восьмикратно героем, но он убил Мусу и Омара, и кто он теперь? Преступник! А какая кара предписывается обычаями за такое преступление?
– Никакая, – ответил тот, кого скрывала от Джейн широкая спина Сакральбара. – Ни в одном из преданий ничего не говорится о подобных случаях. Я полагаю, ничего подобного не случалось от самого сотворения мира.
