Ознакомительная версия.
Могила была уже наполовину вырыта, когда на аллее появился Карп Троевич Епифанов в компании строгого бородатого мужика с кожаным дипломатом.
— Немедленно прекратите этот разбой! — заголосил бородач издалека.
Григорий нахмурился, сплюнул, выражая свое презрение к адвокатскому сословию, и махнул рукой. Поручики тут же распорядились приостановить работы.
— Что за индюк? — поинтересовался Кубинец.
— Адвокат Епифановых, — опять сплюнул Лесник.
— Я уже с ним знаком. Он Самсона защищал. Мерзкое существо.
Карп и адвокат приблизились к нам. Карп коротко кивнул, здороваясь, а адвокат перешел в наступление:
— Хотелось бы узнать, на каком основании происходит эксгумация тела?
Григорий Лесник молча полез во внутренний карман кителя и извлек документ, запаянный для сохранности в пластик. Адвокат аккуратно взял его и принялся изучать. Через четверть часа он вернул документ Леснику и сообщил Карпу:
— Все по форме. Придраться не к чему. Карп скривился, но промолчал. Стал накрапывать мелкий дождь.
— Надо торопиться, — сказал я.
Григорий Лесник спрятал документ, подписанный прокурором, в свою ухоронку и дал отмашку поручикам. Они засуетились, подгоняя работников.
Покуривая, я, Кубинец и Лесник скучали, стараясь держаться подальше от Епифанова и адвоката, которые увлеченно о чем-то беседовали.
Гора земли росла, скрывая под собой ограду, засыпая памятник. Чья-то лопата со звоном ткнулась во что-то твердое. Мужик прокричал, что гроб найден, можно извлекать, и тут я заметил какое-то движение в стороне.
Когда хоронили Троя, за деревьями в тени чужих могил прятался черный. Теперь же откуда-то появились люди в темных костюмах — человек пять. Чем они занимались, бог их знает, но что-то мне в их поведении не понравилось. Я хлопнул Лесника по плечу, намереваясь привлечь его внимание к костюмам, но из могилы уже начали извлекать гроб. Вдруг что-то вжикнуло в воздухе, и мужик, принимавший груз наверху, оступился, выпустил ящик с мертвецом из рук и завалился в сторону, захрипев.
Лесник впал от неожиданности в ступор. Я дернул из плечевой кобуры револьвер, ожидая нового нападения, и оно не замедлило последовать. Костюмы развернулись и заспешили к нам. Теперь можно было разглядеть, что на их лица надеты черные маски, а в руках они держат короткие автоматы с глушителями. С противоположной стороны появился стрелявший в гробокопателей — один, в черном костюме, в перчатках и маске, поверх которой имелась еще и шляпа. Его автомат опять ожил.
Первыми пали от пуль поручики — наивные молокососы, только недавно нацепившие полицейские погоны. С остекленевшими глазами, в которых погасли понимание, радость и живость, они застыли рядом с разрушенной могилой.
Гробокопатели не спешили вылезать из вырытой могилы. Они схоронились под гробом и сидели тихо-тихо.
Убийца в маске переключился на нас. Я успел сбить Лесника с ног и ушел от очереди сам, мельком глянув на Гонзу. Кубинец — человек опытный: он уже залег за соседним памятником, сжимая в руках пистолет «Фантом».
Я вскинул руку с револьвером и, не прицеливаясь, открыл огонь. Убийца в маске упал на мокрую от небесных слез землю и откатился за каменный памятник, по которому тотчас процокали пули, высекая искры. На помощь убийце полицейских спешили костюмы, стреляя на ходу. От их рук погибли эксперты в штатском, приведенные Лесником.
Григорий наконец пришел в себя. Такой наглости он не ожидал. При свете дня напасть на полицию! Причем так основательно! Это не укладывалось в его столичной голове… Он выдернул из кобуры тяжелый пистолет марки «Царь-пушка» и бабахнул по памятнику, за которым укрылся убийца в маске.
— Не давай ему высунуться!! — крикнул я, оборачиваясь к приближавшимся костюмам.
В этот момент пуля нашла дорожку к Карпу Епифанову. Забытый всеми, брошенный адвокатом, который спасал свою жизнь за стволом могучего столетнего дуба, он продолжал стоять на месте в растерянности. Пуля пробила его грудь, и с удивлением в глазах он завалился на сырую землю.
Я тщательно прицелился и спустил курок. Костюм, бежавший первым, кувыркнулся, сраженный наповал. Кубинец, поняв мою стратегию, поддержал меня прицельным огнем, в то время как Лесник не давал убийце в маске высунуться из-за надгробия.
В течение двух минут число костюмов изрядно сократилось, и они обратились в бегство, но далеко уйти им не удалось. Выпрямившись в полный рост и получив возможность бить прицельно, я отцедил последних двоих.
Лесник, не переставая контролировать спрятавшегося убийцу, связался по рации с полицейским управлением и вызвал подмогу. Кубинец встал позади меня, направив дуло пистолета на надгробие, за которым притаился «скорпион». Втроем мы могли взять его живым, но маску наше намерение явно не устраивало. В его планы (или в планы тех, кто его послал!) попасться в руки полицейских не входило. Он предпринял попытку уйти, но инспектор Лесник точно всадил ему пулю в ногу. Видя, что мы приближаемся, и не находя другого выхода (по любому раскладу — смертная казнь, в самом лучшем случае — пожизненное заключение), убийца в маске поднял к голове пистолет и отсалютовал нашей победе фонтаном собственной крови.
Опустив оружие, я присел на мокрую землю. Дождь расходился, накрывая Санкт-Петрополис стеной воды. Невская земля, измученная изнуряющей жарой, радовалась нежданному подарку.
Смерть удалилась, разочарованно помахивая косой. Впрочем, свою дань она получила в избытке.
Карп Епифанов скончался в покоях больницы имени святой Ксении Петропольской к исходу ночи. Пуля пробила ему правое легкое. Врачи бились за жизнь Епифанова всю ночь, но остановить кровотечение не смогли. Карп выдыхап кровь и вдыхал ее. Сознание он потерял еще у могилы отца, и в себя больше не приходил. Не узнал мать, которая примчалась на кладбище и сопровождала его в автомобиле «скорой помощи».
Кубинца я отпустил домой. А сам ни на шаг не отходил от Хлои Епифановой, в течение месяца потерявшей обоих сыновей и мужа. Женщина за час постарела на десять лет. Она безучастно смотрела в стену, шевелила губами и тихо плакала. Я принес ей ужин из ближайшего ресторана, но она не притронулась к еде. Только отхлебнула воды из пластикового стаканчика. Хлоя сама выглядела трупом, который почему-то продолжает дышать. Со смертью Карпа смысл ее жизни пропадал окончательно. И она из последних сил держалась и молилась, чтобы сын выжил. Но Господь не внял ее горячим мольбам: Карп не выкарабкался.
К нам вышел врач, чтобы сообщить ей об этом. Я понял все без слов. Хлоя тоже. Она поднялась из кресла, распрямилась величественно и ледяным голосом заявила:
Ознакомительная версия.
