Из оскаленной зубастой пасти лошади на землю с шипением падают капли слюны, оставляя выжженные проплешины. Безглазая морда слепо таращится на меня.
Чудовище, которое я ни разу не встречал в своей жизни до этого дня?..
Гейст размеренно шагает ко мне, топча землю когтистыми лапами, оставляющими выжженные отметины. Останавливается. Протягивает свисающие до самой земли руки, оканчивающиеся неестественно длинными пальцами с острыми серповидными когтями…
И поднимает лежащих на земле Вилли и Хильду.
Меня придавливает к земле чудовищным напором расходящихся вокруг монстра волн магии. Даже дышать больно, не то что шевелиться…
— М Ы С Н О В АВ С Т Р Е Т И Л И С Ь, Д И Т Я, — скалится лишённая кожи и покрытая чёрно-алой плотью голова твари.
Его челюсти не движутся, но я понимаю, что он… оно… говорит.
Что оно говорит со мной.
— И Я С Н О В А С П Р А Ш И В А Ю, — скалится монстр. — К О Г О М Н Е О С Т А В И Т Ь В Ж И В Ы Х?
Тварь чуть приподняла Хильду.
— Е Ё?
Чудовище тряхнуло Вилли.
— И Л И Е Ё?
— Почему ты выбрал меня, а не её, Конрад?! — кричит передо мной Хильда.
— В Ы Б И Р А Й.
— Почему я, а не она?!
— Н Е Р А З О Ч А Р У Й М Е Н Я, Д И Т Я.
— ПОЧЕМУ?!
— Потому что я не выбирал тебя… — прошептал я, чувствуя, как на меня рушатся видения… Нет, не видения.
Воспоминания.
Двор нашей усадьбы, до которой докатилась волна Потопа.
Дядя был на охоте и потому его не оказалось рядом, когда напали гейсты. Мы, как смогли, подготовили оборону и убили десятки, много десятков монстров — все подступы к имению были завалены телами тварей…
Но затем появился он — гейст исключительной силы, исключительного ранга.
Человеческий торс со свисающими до самой земли руками на спине чудовищного коня.
Он появился и все прочие гейсты разбежались, а нас прижало к земле чудовищным давлением магической силы.
Не пошевелиться, даже не вздохнуть толком.
И тогда он схватил моих сестёр, а мне сказал:
— К О Г О М Н Е О С Т А В И Т Ь В Ж И В Ы Х?
Тварь чуть приподняла Хильду.
— Е Ё?
Чудовище тронуло когтями лежащую на земле Вилли.
— И Л И Е Ё?
А я… А я в тот момент мог лишь бессильно лежать на земле. Даже не в силах дотянуться до валяющейся передо мной винтовки или до револьвера в кобуре. Не в силах бросить заклинание.
Я ничего не смог сделать.
— В Ы Б И Р А Й.
Но как я мог выбрать кого-то из них? Как?!
И потому я сказал единственное, что мог:
— Меня! — прохрипел я. — Не их — меня! Прошу — УБЕЙ МЕНЯ!
— П Л О Х О ЙО Т В Е Т, — сказал монстр.
И пронзил когтём сердце Вильгельмины.
Я захрипел и чуть перевернулся на земле, выныривая из воспоминаний о том, что… Ещё не случилось? Могло бы случиться? Случилось, но в другом месте и времени?
Тело пронзила боль, в глазах защипало и по щекам что-то потекло. Слёзы? Пусть будут слёзы. Пусть будет что угодно, лишь бы…
Передо мной валялся дохлый риппер, его бок был заляпан маслянистым харзом, в котором отразилось моё лицо.
Отражение в кривом чёрном зеркале, отражение в монстре. Будто бы я сам стал монстром, будто бы я сам стал…
Черты моего лица исказились в отражении харза.
Глаза вспыхнули алым, рот превратился в оскаленную пасть… Из чёрного зеркала смотрел на себя не я.
Из чёрного зеркала на меня смотрела моя Тьма.
— Всё, что угодно… — прохрипел я. — Тело… душа… Всё, что угодно… Только дай мне убить его… Я должен спасти… Я должен спасти их…
— Лишь одно мне нужно, — сказала Тьма. — Лишь одно. Пожалуйста, сделай нас едиными снова.
И я растворился в этой темноте. Теряя себя-прежнего, сжигая старое и обретая новое. Вспоминая то, что ещё не произошло и уже не произойдёт.
Я растворился в этой темноте…
Чтобы вынырнуть уже тем, кто смог встать с земли и подобрать валяющийся рядом палаш.
— А Т ЫС И Л Ё Н… — удивлённо произнёс гейст.
— Да… — прошептал я, нацеливая на него остриё клинка. — И я хочу лишь одного. Я хочу быть снова единым… ЕДИНЫМ! СО СВОЕЙ! СЕМЬЁЙ!
Рывок вперёд, почти разрывая связки и суставы, не укреплённые сейчас никакой магией.
Прыжок. Оттолкнуться ногой прямо от оскаленной морды демонического коня и рубануть перед собой.
Палаш свистнул в считанных линиях от шеи твари, которая в последний момент смогла чуть отклониться назад. Гейст тут же отшвырнул прочь моих сестёр, пытаясь ударить меня руками.
Я отскочил назад, перекатился по земле, уходя от мелькнувших в воздухе серповидных когтей.
Рубанул одну лапу, уколол вторую. Перекатился по земле, и что есть силы рубанул по передней ноге коня, перерубив её в колене.
Тварь заревела, оседая на один бок, но почти сразу же выплеснувшийся из раны харз сформировал кривое подобие лапы, и гейст выровнялся.
Укол, удар, перекат. Ещё. Ещё. Ещё!
Я крутился вокруг пришедшего в бешенство монстра и безостановочно бил, бил, бил. Тварь бесновалась, но достать меня не могла — она была слишком неповоротливой, я был слишком быстрым. На теле гейста появлялось всё больше и больше ран, харз затягивал их, но не все и не полностью.
Я бил, колол и рубил, но чувствовал — даже сжигая сам себя, организм уже на пределе. Ещё чуть-чуть и я снова рухну без сил, так что нужно попытаться…
Удар длинной лапы отшвырнул меня прочь. Я проехался по земле, затормозив воткнутым в рыхлую почву палашом.
Отклонился назад, уворачиваясь от мелькнувших прямо перед лицом когтей, рубанул клинком.
— Сдохни!
Отбил в сторону вторую лапу, а затем снова рубанул палашом.
— С Д О Х Н И!
На землю отлетела отсечённая в кисти чудовищная рука, а гейст пошатнулся.
— С Д О Х Н И! — снова выкрикнул я, чувствуя, как дрожит пространство вокруг меня.
Тварь снова пошатнулась и сделала шаг назад, а из его тела брызнул харз, будто бы монстра сжала исполинская рука.
— У М Р И! — сказал я, делая шаг вперёд. — У М Р И! У М Р И! У М Р И!
Гейст словно бы пропускал удар за ударом, пятясь назад и даже не пытаясь ударить в ответ.
Я рухнул на колени, втыкая в землю палаш, что продолжал держать в руке, и прохрипел:
— Умри…
Но сил больше не было. Ни на то, чтобы идти вперёд, ни на то, чтобы применить Дар Заклинателя тварей…
Монстр остановился, помотал головой, сделал шаг…
С визгом на него сзади обрушилась смазанная тень. Из живота твари высунулся клинок палаша, хиршфангер оставил несколько сочащихся харзом колотых ран на боку. Гейст зарычал и отбросил целой лапой напавшего на него врага.
Вильгельмина кубарем прокатилась по земле, остановившись около меня и вставая на одно колено.
Лицо сестры было искажено, она скалилась будто дикий зверь, а из глаз по щекам сбегали две алые дорожки…
И сами глаза тоже были алыми.
Алыми, с вертикальным зрачком.
— Ты не тронешь его, — выдохнула Мина. — Ты не тронешь его, тварь! Сдохни, сдохни, С Д О Х Н И!
Пространство вздрогнуло. Дёрнулся и гейст, из ран которого выплеснулся харз.
Позади твари стояла Хильда. Её левая рука висела плетью вдоль туловища, а вот во второй она держала «винчестер» Мины на котором сейчас не хватала длинного штыка.
Блондинка крутанула винтовку, умудрившись перезарядить её одной рукой.
— Да чтоб тебя Р А З О Р В А Л О! — проорала сестра и выстрелила.
Левую целую лапу монстра оторвало в локте.
Вилли метнула хиршфангер, который воткнулся в левый глаз твари.
В следующее мгновение об его голову ударило и разлетелось на части деревянное ведро. Свистнул рассекаемый воздух, и вокруг торса чудовища обмоталась колодезная цепь, вспыхнувшая алым.
Хильда дёрнула цепь на себя, заставив монстра рухнуть на брюхо.
— У М Р И, — прорычала блондинка, из алых глаз которой двумя дорожками сбегала кровь. — У М Р И!
