было, а вот пить хотелось неимоверно, отправился разузнать насчёт завтрака, заодно и на Василя, спускавшегося откуда-то сверху, наткнулся.
— О, ты уже встал! — обрадовался он. — Идём завтракать! У нас очередной выезд намечается.
— Что вообще слышно? Как обстановка в городе?
— А пёс её знает! — развёл руками Василь. — Слушай, а лихо мы вчера узкоглазого скрутили! Хлипкий он какой-то оказался. Даже непонятно, как тут вчера такой переполох устроили!
— Ты диверсантов с пилотом не сравнивай! — резонно заметил я. — Да и лётчик подбитый бомбардировщик над домами до упора тащил, вот и выдохся. И насчёт хлипкости — это ты, брат, загнул. Вы его на пару с Городцом еле повязали! Я из-за вас чуть не надорвался!
Василь немного даже смутился.
— Да ты знаешь… Этот слабосилок каким-то скользким оказался, неправильным. Я всё как по учебнику сделал, а полностью его входящий канал один черт заблокировать не получилось. Знаешь, как радиопомехи ставят? Так вот он, такое впечатление, немного на другом диапазоне частот по сравнению с нами работал. Не как негатив, просто слегка от стандарта отличался.
Сразу вспомнились непривычно-резкие помехи, неправильный ритм пульсации энергетического узла и чуждость втянутой в себя сверхсилы, так что оспаривать слова товарища я не стал и кивнул.
— Ну может быть… Совсем не факт ещё, что его Городец один на один скрутил бы. Что у него с рукой, кстати?
— У капитана-то? Предплечье в двух местах сломано. Локтевая и лучевая кости.
— Вот видишь!
Вестибюль оккупировали аналитики, столы на этот раз накрыли в одном из подсобных помещений. Чёрствый хлеб, масло, варёные яйца — выбор оказался небогат, зато я выдул три стакана горячего сладкого чая кряду. Попутно выслушал краткий пересказ последних новостей, и вопреки первоначальному заявлению знал Василь не так уж и мало, пусть даже это и были преимущественно обрывки слухов, а никак не достоверная информация.
Официальных заявлений, помимо призывов сохранять спокойствие, пока что не прозвучало, но нельзя сказать, будто власти пустили ситуацию на самотёк. Просто одной из целей ночного налёта стала городская радиовышка, да и уличные репродукторы работали далеко не везде. Оценки нанесённого бомбардировкой ущерба весьма существенно разнились, равно как и количество сбитых нихонских самолётов, но все сходились в том, что основной целью нападения стал железнодорожный узел и вот об него узкоглазые асы свои кривые зубы, вне всякого сомнения, обломали.
Касательно ситуации на границе проверенных сведений было и того меньше. Точнее — они отсутствовали как таковые.
— Всё серьёзно, — уверил меня Василь. — Это не единичный налёт, а вторжение. Зуб даю!
Это его «зуб даю» весомости высказанному мнению нисколько не добавило, но я и сам придерживался аналогичной точки зрения, а посему спорить не стал.
— А что насчёт опергруппы слышно? — уточнил я вместо этого.
Василь потёр свой крупный нос и пожал плечами.
— Я так понял, нас военными советниками оставят. Только ещё непонятно, к кому прикрепят: к пограничникам или к армейцам. Пирокинетиками, как слышал, зенитчиков на вокзале усилят. Аналитики тут останутся, они защищённые каналы связи организовали, аж до Новинска добивают. Представляешь?
— Толку-то с того? — поморщился я. — В Зимске и окрестностях операторов раз-два и обчёлся. А тех, кто ментальную связь поддерживать способен, и того меньше!
— Не скажи, — не согласился со мной Василь. — В пограничном и железнодорожных корпусах таких не так уж и мало. И при губернаторе наших много, как слышал. Да что там! По количеству операторов Зимск третье место после Новинска и столицы занимает!
— Ну так-то да, — признал я правоту товарища. — Но уместней было бы запрет на действие ОНКОР за пределами научной территории снять, чем операторов по разным ведомствам раздёргивать.
— Снимут ещё! — сказал Василь, впрочем, без особой уверенности в голосе.
— До последнего тянуть станут, — заявил я в ответ, поскольку вопрос этот поднимался неоднократно и неоднократно же подобные законодательные инициативы отклонялись абсолютным большинством голосов.
Василь покачал головой.
— Снимут, не сомневайся даже! Зимск — промышленный город, толстосумы из кожи вон вывернутся, но не дадут свои заводы и фабрики разбомбить. Слышал о лоббистах? Все политики у капиталистов на содержании. Все!
— Убытки одних капиталистов — это прибыли других, — парировал я. — Сам-то о зверином оскале капитализма не слышал разве? Ну вот!
— Да ну тебя! — отмахнулся мой товарищ. — Скажи лучше, ты вчера дамочку-аналитика успел разглядеть? Вот это формы! Высший класс!
Формы Эльвиры Генриховны я оценил, но признаваться в этом не стал.
— Не до того, знаешь ли, было. И у неё обручальное кольцо, чего пялиться-то?
Василь рассмеялся.
— А говоришь, не до того было! Что до кольца — я тут с нашими пообщался, её муж библиотекой у вас в институте заведует. Книжный червь. Она им вертит как хочет и любовников будто перчатки меняет.
Я припомнил аналогичные слухи о Лизавете Наумовне и покачал головой.
— Не стал бы доверять сплетням.
— Дыма без огня не бывает, знаешь ли.
— С глухим телефоном никогда не сталкивался?
В этот момент в распахнувшиеся ворота общежития заехал автомобильный кортеж, состоявший из броневика, пары вездеходов и грузовика с солдатами.
— О! — встрепенулся Василь. — Зимник прикатил! Всё, бывай! Бежать пора!
Что интересно — Ефим Суббота его упоминания не удостоился.
Ещё в одном вездеходе с ними прикатил болезненно худой господин средних лет, а из второго выбрался майор Волчок с сопровождающими. Все они были чем-то крайне недовольны и сразу обступили Городца, но тот начальственному гневу значения не придал, спокойно стоял с левой рукой на перевязи и беззастенчиво скалился в усы.
Победителей не судят, надо понимать?
Дальше вновь прибывшие и присоединившийся к ним Василь спустились в подвал, ну а я допил чай и отправился на поиски Лии.
Пирокинетики съезжали, перехватил их уже на выходе.
— Вы куда? — спросил, забирая у Лии дорожный чемоданчик.
— На вокзал. Будем от налётов прикрывать…
Я свободной рукой обнял барышню за талию, притянул к себе и попытался поцеловать, но та смутилась.
— Ну, Петя! Не на людях же!
— Но мы всё ещё друзья?
Лия улыбнулась, и на её щеках залегли миленькие ямочки.
— Я тебя почти простила.
— Это не ответ, — покачал я головой, и не подумав отпустить барышню, хоть остальные пирокинетики уже и погрузились в приехавший за ними вездеход зенитной роты.
