остался в городе после его попадания в бурю, некоторое время выждал, потом, поняв, что законов и полиции больше нет, отправился устанавливать социальную справедливость. В пользу этого говорил ассортимент награбленного, эти тряпки тут точно не пригодятся, их даже продать будет некому, это именно новичок, только попавший сюда и пока не сообразивший, куда попал.
— А вы кто? — спросил он, приходя в себя, на полицию мы не тянули, просто трое оборванцев в нижнем белье, вот только револьвер в моей руке настораживал.
— Считай, что полиция, — сказал я. — Кто вы такие, и что здесь делаете?
Что этот мародёр не один, я понял давно, в доме продолжалась активная возня.
— Мы… — и тут он взорвался, — Да подите вы к дьяволу! Это наш дом и наше добро, а вы — оборванцы, валите отсюда. Полиции нет, никого нет вообще, только мы, валите отсюда! — повторил он, а следом позвал подмогу: — Уолли! Гейнц! Все сюда! — тут же снова повернулся к нам, — я вам покажу, как разевать рот на чужое добро!
Если рассудить рационально, дело совсем не обязательно было доводить до драки, добро, которое они награбили, нас не интересовало совершенно, да и домов тут ещё сотни три, среди которых немало зажиточных, встретились, разошлись и продолжили заниматься каждый своим делом. Заниматься смертоубийством точно повода нет. Но мужика уже понесло, он явно не в себе, а сейчас, когда подойдут его подельники, станет ещё агрессивнее.
Из центрального входа вырвались двое с дубинками в руках, явно готовые к драке за добычу. Ещё один, помоложе, проявив чудеса ловкости, спрыгнул с балкона на втором этаже. Этот был одет в хороший костюм, явно с чужого плеча, поскольку был больше на пару размеров. В коридоре раздавался топот, бежал кто-то ещё. Итого пятеро.
Оказалось, что их шестеро, как и патронов у меня. Но это неважно. Я ждал, что появится повод к схватке, например, они, вдохновлённые мнимым численным превосходством, кинутся на нас, или начнут хамить, а мы не потерпим, ну, или просто мы сочтём их опасными.
Выпал последний вариант. До того они боялись револьвера в моей руке, а теперь из двери вывалился мужик лет сорока с ружьём в руках. Длинная двустволка с курками снаружи, явно хозяйская, возможно, она и не заряжена, но проверять это я не хочу.
Мои коллеги разделяли моё мнение, а потому, стоило на пороге появиться человеку с ружьём, Женя моментально отреагировал, всадив ему стрелу в шею. Снова взвести арбалет он не успевал, а потому отбросил его в сторону и выхватил мачете.
Начал стрелять и я, всё же револьвер, который нужно взводить после каждого выстрела, оставлял противнику какой-то шанс. Первая пуля полетела в живот тому, которого мы встретили первым, его товарищ по несчастью бросился на меня, замахиваясь дубинкой, но не добежал. Среагировал Морд, он оттолкнулся от меня и упал на одно колено, а уже из такого положения сделал колющий выпад мечом. Сделал удачно для себя и неудачно для противника. Клинок вошёл ему ниже пояса, прямо в пах, скорее всего, разрубив гениталии. Мужик всхлипнул и, слегка согнувшись, стал заваливаться набок.
Следующего я встретил пулей. Калибр револьвера был приличный, да и порох в патронах был не дымным, как у прошлого моего оружия, пуля отбросила противника назад, на несвежей рубахе расплылось кровавое пятно. Ещё один, который почти достал фармацевта, получил пулю между лопаток, а самый молодой, что прыгал с балкона, оказался и самым сообразительным, он, видя, что всё сложилось не так, как хочется, просто развернулся и бросился бежать.
Стрелять ему в спину я не хотел, да и дальнобойность револьвера оставляла желать лучшего. Правда, не все члены группы разделяли моё мнение относительно пощады к поверженному врагу, при этом оружие у них было куда дальнобойнее моего. В сторону беглеца полетели стрелы из двух арбалетов, которые и впились в спину парня в тот момент, когда он добежал до решётки и собирался через неё перелезть.
— Готов, — констатировал Женя. — Думаешь, не надо было?
— Думаю, теперь уже поздно думать, — я махнул рукой. — Убираем трупы и идём в дом.
Трупы оказались не трупами, мужик со стрелой в шее был ещё жив, хрипел и извивался. Остальные были мертвы, о чём свидетельствовал дымок, что стягивался к нам.
— Юрий Владимирович, и что с ним делать? — спросил Женя, осмотрев раненого. — Тут такая фигня, если стрелу вытащить, он сразу умрёт от кровотечения.
— А если не вытащить? — спросил я, добивать раненого не хотелось, но, видимо, придётся.
— Тоже умрёт, но чуть позже.
Мужик выглядел плохо, стрела пробила шею насквозь, даже сейчас кровь текла рекой, лицо его побледнело, а сам он часто дышал. Сразу видно: не жилец.
Решив не зверствовать, я взвёл курок револьвера и выстрелил ему с голову. Зря, наверное, пуля вырвала из черепа приличный кусок, а на крыльце образовалась лужа крови.
— Зачем патроны палишь? — упрекнул меня фармацевт. — Зарезали бы и дело с концом.
— Так гуманнее, — отмахнулся я. — Давай, за руки, за ноги, понесли.
Таскать пришлось нам вдвоём, Морд, по причине раненой ноги, для такой работы не подходил. Впрочем, можно надеяться, что он поправится, мы как раз собирались отсидеться в этом доме некоторое время. Трупы мы оттащили за ограду и свалили в сточной канаве, придумывать что-то ещё не было сил.
После этого вошли в дом, предварительно собрав разбросанные у входа вещи. Дом впечатлял, полы из тёмного дерева, по стенам лепнина, а на окнах тяжёлые бархатные занавески. Первым делом, естественно, мы втроём отправились на кухню. Продукты нашлись. Пара засохших караваев, всё та же солонина, колбасы и бекон, сохранившиеся благодаря качественному копчению, а ещё солёная рыба неизвестной породы, немного напоминающая треску. Ещё нашлась мука, макароны и крупа. Я немедленно посадил личный состав за стол, где, как я понял, кормилась прислуга, а сам поставил на огонь котелок, куда налил воды и принялся варить кашу с мясом. Дрова имелись в достаточном количестве, нам точно хватит на неделю. А они пока могли заморить червя рыбой и сухарями. Потом обследуем остальные дома, где тоже есть съестное. Должно быть.
Пока вода закипала, я отправился обследовать дом. Хозяин, само собой, был человеком непростым. Так и вышло. На втором этаже нашёлся личный кабинет, где в шкафу висела военная форма. В знаках различия этой армии я ничего не понимал, но явно не ефрейтор, что-то на уровне полковника. Форма была увешана наградами, которые меня не заинтересовали. Зато размер был почти мой. Если снять все побрякушки и отпороть
