Потом Андрей утащил метать гранаты. Понятно, что это были пустые болванки, но метать их было не легче настоящих, по весу особой разницы нет. Ни дальность, ни точность Бориных попыток сержанта не устроили.
— Забери обе дуры в вечное пользование и кидай, когда время будет.
— Только не вздумай сломать или потерять! — добавил подошедший Васильев, — а то знаю я Вас! Шахматист-то ты шахматист, а всё одно, русский! Головой отвечаешь!
В результате вечером Боря заснул сразу, как упал на койку. Ему опять снилась знакомая тропа в горах, но теперь никто не загораживал дорогу. Он шел и шел вперед...
И только рядовой Поляков, лежащий на соседней койке, слышал, как губы этого странного парня еле слышно прошептали: «Я приду, мама...». Но в казарме и не такое по ночам слышалось. Так что, рядовой только перевернулся на другой бок, и заснул...
Таджикистан, Между кишлаками Пасруд и Маргузор Станислав Белозеров (Малыш)
Пасруд горел. Даже сюда, к месту будущей излучины реки, доносился запах гари. Воняло, несмотря на дождь. Впрочем, ветер дул вверх по ущелью. Специально ради этого ждали вечера. Того, что пожар погаснет раньше времени, не боялись. Останутся недогоревшие обломки, и хрен с ними. Через пару недель, а если дождь не кончится, то и дней, никто не разберет, сколько и чего горело. Хороший криминалист разберется, конечно. Но вряд ли у Ахмадова такой есть.
Малыш стоял чуть в стороне от дороги и, накинув капюшон одолженной кем-то из альпинистов штормовки, смотрел на проезжавшие машины. Насквозь мокрая горка валялась в кабине «шишиги». Вот тут и понимаешь, насколько отстает армейское снабжение от тех же альпинистов. Пока под дождем рыли шурфы и закладывали заряды, вымокли до нитки. К счастью, ехавшие на шедшей первой «шишиге» Бахреддина ребята, увидев состояние «саперов», дружно бросились раздеваться.
Полары команда Малыша брать отказалась: по совету Лехи, их сняли перед работой и сохранили сухими. А вот штормовки взяли: мембранные куртки не промокают.
За Бахреддином прошли еще две машины «поджигателей». Следом прогрохотал бульдозер. Потом, после небольшого зазора, проехал грузовик заслона. И, наконец, подкатил УАЗ Потапа.
— Гляди-ка, мужики, — с завистью сказал майор, — как Стас знатно прибарахлился! Вот куркуль!
— И не говори, майор! — откликнулся Прынц, — стоит на минутку кого в одиночестве оставить, и сразу хомяческие привычки появляются!
— Ой, вот только не надо нам завидовать, — возмутился Малыш, старательно изображая «одесский выговор», — мы таки готовы поменяться местами. Вы тут поработаете лопатами, а мы поедем до лагеря!
— Нет уж, нет уж! Каждый должен нести свой крест. Так что мы поехали, а тебе хорошего взрыва. Чтобы лопатами не надо было.
— Ладно, не прощаюсь.
УАЗ недовольно взрыкнул мотором и ушел к серпантину. Новый порыв ветра опять принес вонь горящего кишлака. «А за спиною — запах пылающих мостов» — вспомнил Стас услышанную вчера вечером песню... И правда, такой же... Жжем мосты, взрываем дороги...
— Ну что, готовы? — он окинул взглядом свою команду и крутанул ручку подрывной машинки.
ЭПИЛОГ
28 августа 2012 года
Таджикистан, Фанские горы, альплагерь «Алаудин-Вертикаль» Виктор Юринов (Дед)
— Всё, Витя! Привели, накормили, разместили.
— Тяжело было?
— Нет, лагеря по всей дороге стоят, так что не только заночевать, даже днем отдохнуть было где. Вот без этого было бы хреново. Если бы двадцать третьего пошли. Как раз погода испортилась. Рудничные бы все слегли. А так — два дня пережидали, три шли. Ни инфарктов, ни смертельной усталости. Большинству даже понравилось.
— Кто додумался циклон переждать?
— Олег. Грамотный у тебя сын. И приказ твой до него быстрее всех дошел. Очень вовремя, Геннадий как раз нервничать начал. Впрочем, и сами бы догадались, тут главное было напомнить, что не мастеров ведем. Странно, но у всех это вылетело из головы...
— Ничего странного. Две неделю бегаем, как угорелые, и чудеса творим. Забыли, что иногда и нормально ходить можно.
— А я? Только же пришел тогда...
— Суперменство, оно заразно...
— Тут вот что еще, Вить! Не циклон это. Хуже. Поверь старому атмосфернику.
— А что?
— Не знаю. Новое это, не бывало раньше такого. Да еще летом и в Фанах.
— Ну да, «Фанские горы, хорошая погода»...
— Кончилась «хорошая погода». То, что было — сильнейшая погодная аномалия. Я даже не берусь объяснить физику процесса. По силе ветра превосходит даже тропические циклоны. Но размеры — предельные для внетропических. И движется очень быстро. Очень похоже на зимнюю пургу в полярных широтах. Только намного сильнее. Одним словом — какая-то хрень!
— Одним словом — пургень! — вставляет Олег.
Давид некоторое время молча стучит пальцами по столу. Кроме нас троих в столовой никого не было. Но пока Давид рассказывает, подтягивается четверка Потапа, потом Леха с Лаймой, Бахреддин. Вечер, как стемнеет — делать нечего... Ира пришла, Надюха с Санечкой...
— Пургень, — продолжает Лернер, — точное название. Это как-то связано с Войной. Нормальным атмосферным процессам пришел писец вместе с остальным миром. Даже не знаю, как назвать...
— Большой Писец, — опять вставляет Олег.
— Что-то тебя сегодня на названия тянет.
— Это не моё. В книге какой-то было...
— Хрен с ней, с книгой. Давид, ты лучше скажи: ядерная зима будет?
— А я знаю? Никто тебе этого сейчас не скажет! Но что ребята, которые по промежуточным лагерям сидели, начали на их месте коши строить — это правильно.
— Не только они. На Лаудане, Пиале и Алаудинах тоже строим. А попозже еще и на Мутных соорудим...
— Старый мир кончился, мальчики. Теперь придется как-то выживать в новом. Мне-то уже недолго, а вот вам еще надо молодежь подготовить...
Оказывается, Руфина Григорьевна тоже прервала своё недельное отшельничество. И Мирали с Рахматулло здесь, и, вообще, полно народа. Даже рудничные подтянулись, директор и главный инженер.
Парни сдвигают столы, откуда-то появляются кружки, расплескивается водка, и Бахреддин взяв в руку кружку, произносит:
— Нэ надо так мрачно, Руфына Грыгорьевна. Старый мир погиб? Кери хар с ним! Пуст будет новый мир! Давайте выпьем! Кто умеет, скажите тост!
Окрестности Новосибирска, Центральная база снабжения Владимир Пчелинцев (Шмель)
Никто ни о чем не предупреждал. Но, видно, что-то в воздухе такое витало. Вот и начали сходиться вечерней порой. Первым деликатно постучался в командирскую дверь подполковник Мезенцев. Не дождавшись ответа — вошел.
