– Констатирую факты.
Полковник и в самом деле рассердился:
– Ты еще не родилась, а я прошел сквозь огонь и воду в Афгане и Чечне.
– Зато здесь расслабился. – Августина тоже сердилась, словно они не воины номер один. – В общем нам с тобой говорить не о чем. Я просто атакую и бью!
Девушка-рейнджер на всех скоростях побежала в строну, где неслась стрельба. Ее ножки уже не болели.
Маруся четкой огнезарной парой залпов подпалила штаб-квартиру группировки «Неизменность». Увидев автомобиль, такой дорогой, позолоченный прямо у входа в офис, девушка-рейнджер не удержалась от укола:
– Это круто!
И наехала гусеницами на машину. С боку в небо били пять струек фонтана из рыбок во главе с царем Нептуном. Это само по себе было красиво, а несколько трупов придавали зрелищу весьма экзотический вид.
Маруся прямо отметила:
– Излишняя роскошь признак легкомыслия, легкомыслие предвестник скорого разорения!
Стрелять по фонтану не хотелось, и девушка просто развернула пулеметы вверх и дала очередь по снайперам и орудийным гнездам. Затем, набрав скорость, таранила двери.
– Америка, Америка постиг ее прогресс, куда ни кинешь взора, рабочим нету мест! – Хихикнула с кислой миной девушка-рейнджер.
Выскочил из танка, она двинулась к офису. Машинка проникла первой, но пока следов Остапа Музычко не обнаружила. Командовал его заместитель Али Чагаев. По национальности узбек, бывший рэкетир и довольно не самый плохой боксер. Али кричал:
– Каковы последние сводки!
В ответ испуганный рев:
– Нас атаковали с моря уничтожено одиннадцать катеров, две баржи горят, поврежден траулер.
– Это прилично нас достали! – Звучит в ответ. – Где Джон Гамильтон?
Пищат:
– Не отвечает, но из его отеля идет огонь.
– Похоже и там нападение. Сколько же атакующей силы? – К слову, говоря, Али не смотря на криминальное прошлое, не любил блатных слов и выглядел вполне респектабельно.
– А кто разберет! Тут войска противника словно невидимки, то появляются то исчезают.
– Это или русский спецназ, или черный султан. Давно мы его пытаемся поймать, но никак не удается.
И опять визг:
– Пускай доведут счет до миллиарда и его сами подельники выдадут.
Маруся хоть слушала это, не останавливалась ни на мгновение. Девушка-рейнджер шла вперед, атаковала, била, кромсала. Крутую и жесткую Марусю больше увлекала возможность полоснуть кинжалом, чем просто застрелить. Действительно когда выбрасываешь пулю, то этого не чувствуешь, ну разве что легкую отдачу. Правда захватила парочку английских пулеметов. Они пробовали вести перекрестный огонь, но подвело наличие мертвого сектора. Маруся плотоядно облизнула губы:
– Будет на ком отыграться.
Вот как легко, даже у чудного ангела просыпаются звериные инстинкты.
Подняла красотка босыми пальчиками два диска-бумеранга и с ускорением запустила во врагов. Те прокрутились и срезали своих противников.
– Вот так! Не поймешь, что лучше метнуть или стрельнуть.
Августина ответила ей:
– Самое оптимальное это убежать!
Маруся подтрунила:
– Что же ты этому следуешь?
Огненная воительница серьезным тоном ответила:
– Я зачищаю южную сторону города.
Стремительная Августина и впрямь двинулась дальше от порта, стремясь собрать пообильнее урожай смерти. Организованного сопротивления уже не было.
Маруся белка-альбинос также не стояла на месте. Прихватила английские пулеметы «королевский бульдог». Конечно, автомат хорошо. А тут такие залпы: все сметают подряд, только что тащить на себе арматуру тяжеловато. Этаж за этажом, убитые их добиваешь.
Правда, уже на предпоследнем Марусю ждало очередное испытание. Ее атаковал боец похоже тоже прикрытый артефактом «броня». Во всяком случае, даже сплошной свинцовый поток пулемета его не брал. Сам вот урод – он изверг выстрелил из АК-103, тоже без эффекта, хотя девушка почувствовала легкий жар.
– От этих не пробиваемых у меня тошнит. – Заявила Маруся.
– А что ты птичка думала? – Бандит, похоже, догадался, что перед ним девушка-рейнджер.
Девчонка-мутант рассмеялась:
– Да разное! В частности как бы нам сразиться на кинжалах.
Неприятель, тоже усиленный артефактами, похоже чувствовал себя уверенным:
– Если тебе опротивела жизнь давай.
У противника похоже был настоящий меч. Вещица серьезная способна пощекотать не только девушку.
Маруся взвесила довольно длинный кинжал, он из такого твердого металла, что до сих пор не затупился:
– У тебя преимущество в длине, а у меня в уме!
Тот выдал спорную банальность:
– Женщины, особенно блондинки умными не бывают. Если хочешь сохранить свою жизнь, встань на колени и сделай, мне минет.
– Своим непристойным предложением ты сам себе продлил мучения. – Девушка-рейнджер прыгнула на своего противника. Тот изящно отступил, парировав выпад:
– Не слишком плохо для шлюхи!
Подъем прозвучал когда еще не было пяти утра. Естественно выспаться как следует не удалось. Впрочем Олег Рыбаченко быстро встряхнул с себя сонливость. Недосыпание для юного бойца привычно. Мальчишка даже заметил, когда Шамиль поэтому поводу просипел:
– Вот петухи ни свет ни заря!
Заметил:
– А на войне бывало куда хуже… Тут у нас на фоне фронта почти курорт!
Крендель с любопытство спросил мальчишку:
– Ты был на фронте?
Олег Рыбаченко уточнил:
– Не был, а реально воевал!
-Гонишь пургу! – Не поверил Крендель и перехватив злой взгляд, уточнил. – Таких юных по закону нельзя брать на фронт!
Олег согласно кивнул:
– Да нельзя… Но нашлись добрые люди, что приняли сыном полка… Я мог показать как умею стрелять.
Шамиль потрогав синяк на подбородке и виске, поморщился и согласился:
– Он отлично дерется. Может и в самом из фронтовиков!
Крендель хотел что-то спросить, но грубо покрикивая охрана, уже выводила из камеры пацанов. Тех кто опаздывал погоняли дубинками. Вели себя надзиратели крайне грубо, словно в фильмах про эсесовцев. Правда били только тех, кто опаздывал. Их троицу пропустили вперед, остальных построили по росту. Примерно четверо или пятеро мальчишек оказалось выше Олега, хотя это в общем камера мелкоты. Нахватанной в результате облав и различных семейных арестов.
Ну, что же суровое время войны при жестоком сталинском режиме. Олег Рыбаченко сам любил сочинять хвалебные стихи про Сталина. На Донбассе идеи сталинизма были необычайно популярны. Многие всерьез молились Сталину словно иконе. Но сейчас романтический окрас с режима спал.
