Сталин мог бы посадить за все эти бумаги своих людей: адмиралов, генералов, политиков с экономистами, и получил бы совершенно гарантированный от ошибок вариант.
Но если он решил все поставить на Торопова, значит, Торопову повезло еще раз. И это значит…
А потом Торопов понял, что не все так просто.
Уговорить Ямамото – самое естественное движение. Минимальное воздействие, как у Азимова. Адмирал и так все может, ему только решимости не хватает. Непонятно, почему он вдруг так запаниковал, но…
Хотя…
Ямамото не знает будущего. Это Торопов с самого детства знает и про ошибки Шорта с Киммелем, и про блестящие результаты атаки… А для адмирала вовсе не все так прозрачно. Совсем не прозрачно. Мутно.
Хочется рискнуть, раз уж нужно что-то предпринимать, а если ошибка? Он холил и лелеял авианосный флот и вдруг одним неправильным ходом отправил все это собаке под хвост. В конце концов, при Мидуэе так и получилось. Одна ошибка… Ну, пусть не одна, пусть ряд ошибок, но ведь полностью изменилась ситуация. И страхи Ямамото по поводу нехватки подготовленных летчиков после Мидуэя вполне оправдались.
Уговорить адмирала. Похитить и уговорить.
И тоже нет никакой уверенности.
Предположим, Орлов и Сталин решат, что вариант с похищением – вполне рабочий. Отправят в Японию к Зорге того же Нойманна с мальчиками. Выдернут они Ямамото, а тот либо попытается сыграть свою партию, либо вообще откажется сотрудничать. И вариант с ударом по Гавайям исчезнет. Испарится.
Твою мать, простонал Торопов.
И ни с кем ведь не посоветуешься… Не с этими же летчиками, зачем-то приставленными к Торопову, обсуждать проблему? Если капитан еще более-менее производит впечатление человека серьезного и не совсем дурака, то лейтенант…
Да и не летун он вовсе.
Особый отдел. Глаза товарища Сталина? Молод, чтобы работать на Самого. Да и не лезет этот Степан Ильич Сухарев в друзья. Он и с капитаном-то не особо общается. Взял на себя, как младший, хозяйственные работы, воду таскает из озера, дрова рубит, за дизелем следит, чтобы электричество поступало без перебоев. Готовить почти совершенно не умеет, постоянно варит какие-то каши с тушенкой…
Да, с таким как раз можно оговорить проблемы характера и психологические реакции японского адмирала.
Капитан Костенко…
Слишком долго ему все объяснять. Нет, Орлов сказал, что времени у них сколько угодно. Пока они здесь и сколько бы здесь ни прошло дней, есть возможность вернуться в прошлое не позднее пятого декабря сорок первого года.
Ладно, потом, если понадобится, он привлечет Костенко. Надеюсь, подумал Торопов, глядя сквозь окно, как капитан, раздевшись до пояса, рубит кривые стволы сосен перед домом, надеюсь, на него не распространяется запрет об информации из будущего.
А если распространяется, то ничего страшного. Его просто пристрелят. Орлов пристрелит, чтобы не допустить утечки.
Торопов закрыл глаза.
Орлов может ведь не только Костенко вывести в расход. Он и Торопова…
Торопов врезал кулаком по столу, схватился за ушибленную руку и зашипел от боли.
Не психовать. Нельзя ему психовать, ему выживать нужно. Выживать любой ценой. Сбежать отсюда не получится. Значит, только через решение проблемы.
Откажется, значит, Ямамото?
Торопов встал из-за стола, собрал с пола рассыпанные листы бумаги, вернулся на место. Не захочет по-хорошему?
Нет гарантии, что он поступит именно так, как этого от него потребуют.
Заставить?
Подставить его каким-нибудь способом… Подготовить на него компромат. Скажем, он английский шпион. Завербовали его еще во время его дипломатической карьеры. Англичане или американцы. Если верить книгам, то среди знакомцев Ямамото и его партнеров по бриджу был американский высокопоставленный шпион. И не один.
Армия с удовольствием вцепится в эту версию. Они же в тридцать девятом почти в открытую обвиняли Ямамото в предательстве. Министерство даже пришлось тогда утыкать пулеметами и поставить для его охраны целый батальон морской пехоты.
Армия вцепится, а Ямамото? А Ямамото возьмет свой адмиральский кортик и выпустит себе адмиральские кишки. Без вариантов.
Аморалку ему припаять? Та же хрень с японским менталитетом. В Германии генералов отправляли в отставку только по подозрению в общении с гомиками или проститутками, а тут все местное начальство чуть ли не в открытую посещает гейш. Ямамото, если верить его биографии, несколько лет поддерживал отношения с одной такой, особо не скрываясь ни от начальства, ни от жены. Приличия соблюдал, и все.
Не поймаешь на аморалке. Не прижмешь.
И что из этого следует, спросил себя Торопов вслух. И сам себе ответил – ничего не следует. Вернее, из этого варианта ничего не следует. Самый простой вариант оказался тупиковым.
Торопов с трудом подавил в себе желание порвать в клочья все эти бумажки с таблицами и техническими данными. Ничего они не решали, ни в чем не помогали. И карты, которые он повесил на стены возле стола, тоже ничего не проясняли.
Вот – бухта. Вот – корабли, которые в этой бухте стоят. Все четко и понятно. Их нужно разбомбить. Аэродромы нужно смешать с землей – тоже просто и понятно, и никто не станет возражать, даже американцы. Как старшеклассница на первом свидании – вот тут можно, а вот тут нельзя. Руки убери! Не лезь!
По линкорам – пожалуйста, по авианосцам – не стоит. И уж никак нельзя по запасам горючего. Авианосцы можно вывести из базы. Их и выведут – придумают задание, которое один из авианосцев, кстати, так и не выполнит. Не отвезет истребители на Уэйк. Так их и прокатает туда-сюда…
Авианосцы убрать можно, даешь им крейсера в сопровождение – и получаешь замечательный повод еще и новые крейсера убрать из-под удара. А нефть с мазутом никуда не денешь и не сдвинешь. Кто убедит американцев, что не навалятся косоглазые именно на цистерны с горючим, полностью проигнорировав корабли? Или не полностью.
Торопов подвинул к себе таблицу с данными по составу первой и второй ударной волны. Он и раньше это замечал, но как-то не было повода это обдумать или обсудить.
Японцы вполне могли ограничиться одной волной.
Все, что они хотели получить, – уже получили с первого раза. Линкоры и авиация выведены из строя, а все остальное… Мелочь, значения не имеющая.
Черт, все тут не так!
Торопов сжал виски, зажмурился.
А если он ничего не сможет сообразить? Тогда…
Нет-нет-нет, даже и думать о таком нельзя! Сразу пальцы начинают дрожать, во рту пересыхает… Есть выход, есть решение, только нужно его увидеть… Ведь произошел же удар на самом деле? Произошел. Значит, есть возможность…
Торопов встал со стула и подошел к карте Тихого океана.
