После вспышки ярости, негр начал на глазах успокаиваться. Адреналин схлынул, и силы покидали его так стремительно, что он едва смог дойти до кресла. Жестом утопающего ухватившись за подлокотник он попытался осторожно опуститься, но не выдержал и буквально рухнул вниз. Сиденье жалобно хрустнуло под весом немаленького негра, но выдержало.
Негр явно не доверял своим ногам. Опасаясь подниматься с кресла, вытянувшись всем телом, он дотянулся до сенсорной панели и неуклюже подтащил ее к себе. Пробежав пальцами по устройству управления, Дабл вывел на экран карту Могильника. Неполная, схематичная и грешащая белыми пятнами картинка буквально подкинула меня с кровати. Обзывая себя последними словами, я подхватил соседнюю консоль и отследив действия Дабла, скопировал ее себе в память. Как же я раньше не догадался, что кочевники должны регулярно сканировать местность. И пусть карта была грубой, напоминая электронный набросок, а не топографический документ, но даже в таком состоянии она была бесценной. Особенно в моем положении.
Естественно Дабл заметил, что я 'откусил' знатный кусок интеллектуальной собственности 'Титана', но, против моего ожидания, негативной реакции не последовало. Одобрительно хмыкнув, негр вывел на экран несколько точек. По мере его объяснений, становилась понятна картина нападения.
Начинавшийся в двухстах километрах от Нью-Харбор - главной индустриальной столицы Марса, Могильник условно делился на три зоны.
Патрулируемую, щедро оплачиваемую Парковку, которая, в свое время и породила своего полностью нелегального собрата. На ее огромной территории ждали своего часа законсервированные корабли класса 'люкс': яхты богачей, лайнеры туристических корпораций и потомки 'Титана', по самые дюзы напичканные дорогущей исследовательской техникой.
Перед попыткой пробраться в этот сектор без соответствующего разрешения надлежало повесить на шею табличку 'самоубийца', хорошенько вымыться и помолиться. Здешние кочевые племена верили, что на встречу к своим богам надлежит являться в соответствующем виде. Стоянка приносила настолько баснословную прибыль, а неустойка достигала таких размеров, что Марсианское правительство не поскупилось и натыкало армейских ботов на каждом свободном сантиметре. В отличие от Могильника, корабли стояли на значительно удалении друг от друга, а заглушенные в штатном режиме и медленно остывающие реакторы фонили слабо, позволяя растянуть сеть контроля над дронами.
Короткие, но образные пояснения Дабла помогли как наяву увидеть картинку, и мысленно сравнить с хаосом Могильника. Стремясь ускользнуть от преследования, капитаны садились внештатно, экономя каждую минуту и нарушая все мыслимые и немыслимые нормы посадочного расписания. В девяноста процентах случаев, реактор продолжал молотить вхолостую, заливая пространство вокруг корабля убийственным излучением. Хорошо, если в охотничьей группе находился кто-нибудь, способный законсервировать отсек вручную. Но такое случалось редко, и только среди больших племен, ведущих наиболее оседлый образ жизни. Мелкие банды обходились ручными детекторами, и старались быстрей откочевать в безопасные районы. Территория Могильника была огромной и драка за место под солнцем не останавливалась ни на секунду.
- И в этом наша проблема. - Махнув рукой в сторону лежащего на полу задохлика, Дабл угрюмо пояснил: - Северянам осточертело гнить в промзоне.
Не слишком понятно объяснение, но спустя минуту я уже ухватил суть.
Нью-Харбор. Новая Гавань. Основанное сто пятьдесят лет назад поселение, разросшееся в негласную столицу колониального Марса. Город стоящий у истоков двух первых рек на планете. Усилиями геологоразведчиков подземные воды вывели на поверхность и пустили по искусственным руслам в огромный кратер. С тех пор Северная Джона и Мария Южная носят имена своих создателей, а место кратера заняло крупнейшее марсианское водохранилище.
Взглянув на карту, я убедился, что треугольник Могильника ограничен водой со всех сторон. Устья рек и патрулируемая территория Нью-Харбор создавали фактически непроходимую для кочевников буферную зону. Огромных размеров, природная тюрьма, выбраться из которой можно двумя способами: сдаться патрулю или дать многокилометрового крюка через водохранилища и располагающиеся на юге сельскохозяйственные поселения. Оба варианта сопряжены с нешуточным риском.
Заметив 'негра' без документов патруль предпочитает сначала стрелять, а потом рассматривать дымящиеся останки. Глупо их винить, кочевники попортили ребятам немало крови. С сельхозниками история еще хуже. Устав от постоянного разбоя заречных 'друзей', и уяснив, что на государство рассчитывать не стоит, эти потомки ковбоев взяли бразды правосудия в собственные руки, и объявили сезон охоты на двуногих эмигрантов. А так как полицейских сканеров у них отродясь не водилось, то убивали они всех подряд, невзирая на гражданство и ранги. По слухам, корабельные команды пропадали в тех краях с той же стабильностью что и кочевники. Впрочем, имеющий несколько крупных промышленных космодромов Нью-Харбор не оставался в долгу, проглатывая мелкие группки поселенцев как пивные чипсы. С хрустом и удовольствием. Такая вот молчаливая война.
Но, несмотря на все вышеперечисленное, самой опасной частью Могильника оставались северные территории. Промзона.
Создавая видимость бездействия, правительство искусно контролировало популяцию кочевников методами весьма далекими от гуманных. Примыкающий к легальной Парковке индустриальный район ежедневно сбрасывал в Северную Джону тонны и тонны химических отходов, превращая воду в смертельную отраву. Для защиты водохранилища от ядов в устье реки пришлось построить гигантскую систему очистных сооружений. Расположенная ниже по течению, для кочевников она была бесполезна.
- Хреново им приходится. Стоячая - фонит, проточная - отравлена. - Вспомнив нашу попытку прикопать хабар с корабля в здешней скальной породе, я с сомнением уточнил: - Взрывать пробовали?
- Все пробовали: копать, взрывать, прожигать плазмой. Бесполезно. Бурить надо, но им попросту нечем. Промышленный бур. - Дабл осекся. - Да хрен с ним, с буром, не в технике дело! Когда выбирали место под лабораторию, меня еще на свете не было. Дед рассказывал, как те дела делались. Армейцам пришлось 'случайно' уронить списанный шахтерский кораблик со всей командой. Не знаю, чем их прижали, но ребята вкалывали как проклятые, чтобы побыстрей убраться. По слухам, с ними ученый был из вояк. Он-то и вскрывал лабораторию. При нем пускали первый конвейер 'слезы', и шахтеры с ним же консультировались. Геологическую карту подземных рек эта гнида никому не доверила. Наши сразу недопетрили, что копать абы где - бесполезно, а потом уже поздно было. Ушли они. Недалеко, правда. Шахтеров положили на границе, а технику подорвали. Ну, кроме умника армейского, своего понятное дело не тронули.
