Исследователь начал уже составлять план обследования «находки», пусть и мертвый, корабль очень много говорил о своих создателях, когда аппаратура вышла не режим, и произошел обмен сигналами, перевернув всю жизнь.
Во-первых, все его заключение оказалось бесполезным. ИИ кораблика был еще жив и вышел на связь. Передав все тоже самое вплоть до чертежей и этому было свое объяснение. На корабле оказались живые (!), которым срочно требовалось помощь, ввиду того что державшаяся сотни циклов аппаратура решила отказать именно сейчас. ИИ сообщил о разблокировании шлюзов и больше на связь не выходил, очевидно, последовав следом за всей начинкой этого летающего гроба, у которого теперь даже внешние сигналы погасли.
Во-вторых, в пакете был приказ Матери — «прибыть немедленно, с максимальной осторожностью. Выбор степени немедленности и осторожности — по усмотрению, но — прибыть».
В третьих — пока не прибудет, пост и Улей обеспечат связь в реальном режиме времени с ее кораблем, чтобы иметь возможность получать советы от единственного в округе специалиста по «иным», предавать ответы надлежит модулируя мощность двигателей. Все.
Оставалось только на пути к выходу сделать прощальный жест, голова на фоне тактического экрана склонилось в ответном прощании, и люк захлопнулся. Что ж, «мир состоит из расставаний и разлук» — прощай старый Воин, больше не свидимся.
Проносясь по пустым коридорам поста, из-за скорости картинка менялась рывками, но ошибиться и влипнуть в стену, не было никакой возможности — за столько циклов все расстояния стали известны до миллиметров, Исследователь прощался с этим местом и почему-то думал о том, что распоряжение Матери для любого из «иных» было бы полной загадкой. А вот для него там не было ни единого непонятного слова.
Это на досуге можно рассуждать о побудительных мотивах и резонах высших, но когда отдано распоряжение — оно будет выполнено абсолютно точно, так что он прибудет немедленно, но — прибудет.
В этом невозможно сомневаться.
* * *
Полет до Улья занимает один и две десятых миллицикла (десять с половиной часов), в самом неэкономичном, но безопасном режиме. Корабль после этого — только в качестве мишени годится. Но ему и так дорога на стрельбище — использование двигателя, как передатчика, шансов не оставляет, до порта дотянем гарантировано, а дальше — «восстановлению/ремонту не подлежит». Так что заканчиваем переживать о ресурсе — о жизнях речь идет.
Все время Исследователя не оставляло ощущение нереальности происходящего. Привыкшему работать с иллюзиями и нематериальными вещами, воспринимаемыми (пусть и условно), как реальность, все происходящее казалось какой-то не слишком талантливой постановкой.
Приходилось делать над собой усилие, чтобы поверить в реальность происходящего. Благо, что все остальные участники операции ничуть в реальности не сомневались. Сообщил ИИ, что на борту есть «живой, нуждающийся в срочной помощи», значит, такой действительно есть, а с тем, откуда он там взялся, и кто вообще может остаться живым за пять сотен циклов кроме бактерий — разберёмся, как вскроем корпус.
С последним наметились трудности просто радикальные. ИИ конечно открыл запоры люков, но вот сами крышки за это время просто за счет диффузии молекул материала срослись с корпусом. Как вскрыть люк, если его толщина втрое превышает любой другой размер?
Нет, расколоть конечно можно, даже парой десятков способов, но вот как при этом оставить целой куда как менее прочную живую плоть? Резать или прожигать корпус рассчитанный на спасение начинки «любой ценой и в любых обстоятельствах» было бесполезно, даже при неработающем щите.
Вот в такие моменты и понимаешь, как мало значат усилия по сравнению со слепым случаем. Ведь продержись техника, ну хотя бы лишний малый цикл и все было бы прекрасно, а теперь — никакими усилиями невозможно отменить ход времени и убывающие шансы на успех. Но пока Исследователь терзался своими сомнениями, Инженеры действовали.
Едва кораблик оказался стоящим на площадке, и спасательные боты отошли назад, выполнив свою работу, манипуляторы большого мостового крана выпустили свою добычу, и броневая плита толщиной почти в метр начала свой разгон под действием искусственной гравитации и реактивных ускорителей. Разогнанная падением почти с полукилометровой высоты эта «гильотина» рассекла корпус, надвое, отделив двигательный отсек от жилого, и продолжила свой полет вниз.
Казалось мир вздрогнул — передающие изображение устройства качнулись, когда до них дошла волна от падения плиты на подготовленную для нее подушку, но на это никто внимания не обратил — гравизахваты уже уносили отсеченную часть, два ствола заливали все вокруг вязкой и быстротвердеющей пеной.
Кораблик еще качался на амортизаторах, а к переборке жилого отсека подтащили странный аппарат, Сначала показалось, что переборку будут резать водой, но как оказалось — искусственная эрозия была признана самым безопасным и быстрым способом. Одновременно через внутренние коммуникации взяли пробы атмосферы и попытались устроить продувку.
Пробы были невеселые — атмосфера для дыхания была непригодна, причем давно. Исследователь в серьез задумался, может ли «думающая машина» за столько циклов стать неадекватной, в смысле психиатрического значения данного термина. Для решения явно не хватало данных.
Тем временем Инженеры улья продолжали пробиваться вперед, демонстрируя упорство в следовании противоречащему здравому смыслу приказу. За первой переборкой последовала следующая, развернуться там было негде, и скорость продвижения упала.
Исследователь уже давно уже давно замер, не шевелясь, слегка отстраненно отмечая различие языка тела. В том состоянии нервного напряжения, близкого к отчаянью, другие расы вели б себя совершенно иначе, вместо каменной неподвижности адамит бегал бы из угла в угол, заламывая пальцы, а идалту, скорее всего, задумчиво точил бы когти о самый неподходящий для этого предмет.
Но переживания подходили к концу, когда упала последняя внутренняя переборка, опасение, что значит «на борту есть живой нуждающийся в срочной помощи», уже перешло в уверенность, хотя еще неподтвержденную фактами.
Пока шло проникновение Исследователь успел связаться с коллегой-психологом из научного братства идалту, вкратце описав ситуацию, он даже умудрился пополнить «сокровищницу знаний», зафиксировав ранее отсутствующую этограмму. Что не говори ТАКИЕ ситуации редкость, впрочем, спустя секунду по собеседнику уже ничего нельзя было прочесть, такая бесстрастность говорила об установленной психологической блокаде, голос тоже прозвучал спокойно:
