— Советую начать с добберов. Они по самой природе своей склонны к коллективному подчинению. Так что, по возможности, привлеките к опытам полную семью. А в идеале — ячейку улья.
Неслышно ступая, вошел Олон, склонился к уху Хранителя:
— В нижнем зале ожидает некий Тишиг. Его направили для завершения контракта, заключенного нами с покойным мистером Джонсоном.
Хранитель дернул плечом:
— Подожди в моей комнате.
И, уже Реннингтону:
— Я вынужден оставить вас на некоторое время. Увы, текущие дела требуют личного присутствия.
— Да-да. Конечно. Прекрасно вас понимаю. Я буду здесь. Наблюдать за происходящим крайне… увлекательно.
Олон расхаживал из угла в угол по комнате, которую Кинби узнал бы без труда. Правда, сейчас ширмы с четырехрукими монстрами стояли сложенными вдоль стен, отчего помещение казалась нежилым.
— Что ему нужно? — резко спросил Хранитель.
— Формально, это соблюдение ритуала ордена-корпорации. Он должен принести извинения работодателю за несоответствие их продукции требованиям заказчика.
— Об этом я знаю, — отмахнулся Хранитель, — Что ему нужно на самом деле?
Олон пожал плечами:
— Увы, я не знаю. Но принять его все равно придется.
Тишиг терпеливо ждал хозяина Дома, стоя в середине небольшого светлого зала со сводчатым потолком.
При появлении Хранителя он склонился в поклоне, демонстрирующем подчинение младшего старшему и более мудрому. Хранитель по достоинству оценил этот жест и ответил поклоном «хозяин — уважаемому гостю», что сразу позволило вести беседу на более высоком уровне.
— Я слушаю вас, почтенный… — Хранитель сделал паузу, давая гостю возможность представиться.
— Тишиг. Недостойный посланник, нижайше умоляющий о прощении. От имени всего нашего ордена, я приношу свои глубочайшие извинения за то, что поставленная перед нашей продукцией задача не была выполнена.
— Извинения приняты, уважаемый Тишиг, — ответил Хранитель, пристально всматриваясь в южанина.
Он постарался ничем не показать своего удивления. Невысокий стройный человек с незапоминающимися чертами лица, являлся воплощением темноты. Для Хранителя он являлся черным силуэтом, вырезанным в структуре реальности, провалом в те пространства, куда вели наиболее тщательно охраняемые двери Дома.
— Также я должен передать, что орден скорбит о потере мистера Джонсона, нашего давнего партнера, и доводит до вашего сведения, что все обязательства по контракту будут нами выполнены. Также, совершенно бесплатно, будут устранены существа, причастные к гибели нашей продукции и сотрудников мистера Джонсона.
— Мы с благодарностью принимаем это щедрое предложение.
— Сегодня ночью я уже приступил к выполнению наших обязательств. Женщина-полицейский, послужившая одной из причин невыполнения контракта, устранена.
Хранитель тихонько хмыкнул:
— А сотрудники Девятой комнаты тоже входили в этот… перечень?
— Нет. Это было одно из тех непредвиденных обстоятельств, что постоянно встречаются на жизненном пути, — невозмутимо ответил Тишиг.
— Как изящно вы выражаетесь. Впрочем, это одна из особенностей южной культуры, — оборвал сам себя Хранитель.
— Итак, вы можете передать уважаемым директорам, что их извинения приняты. Более того, я должен поблагодарить их, и вас лично, за проявленную заботу о процветании Дома Тысячи Порогов.
Тишиг поклонился, демонстрируя глубокое уважение гостя к хозяину-нанимателю.
— Могу ли я, недостойный, просить вас о милости, которую буду вспоминать до конца своих дней? — мягко опустившись на колени, гость согнулся в поклоне касаясь пола лбом и ладонями.
— О чем именно? — удивленно приподнял бровь Хранитель.
— Я знаю, что в Доме Тысячи Порогов существует Комната Перекрестков. Комната, о медитации в стенах которой мечтают лишь избранные. Лишь те, кто умеет слушать голоса с изнанки мира.
Хранитель задумчиво смотрел на склонившегося перед ним человека. Впрочем, человека ли?
Приложив сплетенные указательные пальцы к губам, он закачался с носка на пятку. Наконец, приняв какое-то решение, порывисто бросил:
— Хорошо. Вас проводят в Комнату Перекрестков. Я ценю ваше рвение и польщен вниманием к Дому, скромным хранителем которого являюсь. Надеюсь, мы сможем поговорить завтра, по окончании вашей медитации.
Тишиг одним движением оказался на ногах. Только что он стоял коленопреклоненный, и вот уже, все так же почтительно склонив спину, стоит перед Хранителем.
Олон, наблюдавший за разговором, стоя у дверей, чуть не присвистнул. Этот человек был смертельно опасен. Олон прекрасно владел самыми разными техниками убийства и вполне мог выстоять против стандартного «призрака», вроде тех, что предоставлял в его распоряжение покойный мистер Джонсон, да будет комфортно его путешествие на корабле Окончательного Лодочника. Но этот… Схватка с «призраком» могла его разве что насмешить.
Хранитель поманил начальника службы безопасности:
— Пожалуйста, прикажи, чтобы нашего гостя проводили.
Выглянув за дверь, Олон щелкнул пальцами и из теней, заполняющих коридор, возник невысокий седоватый служитель.
— Проводи нашего гостя в Комнату Перекрестков и проследи, чтобы он получил все необходимое для медитации.
Еще раз поклонившись, Тишиг вышел из комнаты и последовал за служителем.
— Вы уверены, что его стоило допускать к Перекресткам? — Олон не скрывал своей обеспокоенности.
— Лучше, чтобы он оставался в поле зрения, — проговорил Хранитель, опускаясь в кресло. Сложив указательные пальцы домиком, он задумчиво постукивал ими себя по губам.
— Он непрост. Очень непрост, уверен, ты это тоже почувствовал. И мне крайне интересно, что же ему, на самом деле, нужно. Лучше, чтобы он был здесь, где мы сможем его контролировать.
И Хранитель направился к выходу. Уже в дверях, обернувшись, коснулся плеча Олона:
— Да, я думаю, не стоит говорить, что наши люди должны постоянно следить за комнатой Перекрестков? Ничто не должно беспокоить нашего… гостя.
***
Марио переживал. Очень сильно переживал. Ему категорически не нравилось происходящее. Неясное, поначалу, ощущение неправильности того, что творится вокруг, за последние несколько дней достигло пика. Марио стал нервным, раздражительным, потерял аппетит и похудел.
«Племянники» переглядывались и встревожено шептались — совсем с лица спал, бедняга, что же делать то?
Окончательно добило его известие о смерти Марты Марино. Симпатичного лейтенанта он считал абсолютно ненормальной, поскольку она добровольно связалась с про́клятым, с нежитью, но искренне ей восхищался.
