К тому же он всегда питал слабость к темноволосым женщинам с большой красивой грудью.
Сейчас он сидел в своем кабинете и с отвращением смотрел на новый ковер. Большой ковер. Красивый. Племяннички постарались. И ворс хороший, густой. Но все равно, кажется, что по ковру растекается темное пятно, и до сих пор остро пахнет в кабинете кровью.
Запах крови повис над всем городом и толстяк Марио безошибочно это чувствовал.
Убийство Билла Грузовика заставило все силы, поделившие между собой Город, замереть. Все настороженно присматривались, гадая, кто же посмел так нагло заявить о себе. Шептались между собой торговцы информацией, с величайшей осторожностью встречались на тщательно охраняемых нейтральных территориях советники Домов, обменивались тщательно выверенными фразами и расходились, не веря друг другу ни на грош.
Лишь Дома Воцарения хранили ледяное молчание.
Затем Рональд Конверт выдал сенсацию, и начался новый виток подготовки к Большому Переделу. Девятку, конечно же, боялись до ужаса, но уж больно жирным был куш.
Нападение на машину Дома Контино и убийство полицейских натянуло нервы еще больше. Улицы Города опустели. Многие кафе поутру не открылись.
Марио видел как пакует чемодан знакомый биржевой жучок, а парочка нелегальных астралотов вежливо предупредила его, что некоторое время будет недоступна и упорхнула за город.
Все это отвратительно влияло не только на нервы почтенного Марио, но и на его бизнес. К тому же, падла Морган все настойчивей предъявлял претензии по поводу своих пестрозадых придурков. Это было совсем уж не по-людски, но Морган все больше напоминал акулу, почуявшую кровь в воде. Это не давало Марио покоя. Морган всегда давил жестко, но чтобы настолько? Значит, у него появился новый и очень сильный покровитель.
Монополизмом пахнет, тяжко вздыхал про себя Марио, имевший некоторое понятие об экономических процессах. А монополизм — это очень плохо для деловых людей. Конкуренции нет, качество товаров и обслуживания падает. Все недовольны, а выхода нет.
К тому же Марио было попросту тошно.
Погрузившись в свои тяжкие думы, он не расслышал, как открылась дверь. Понял, что в кабинете кто-то есть, только когда тихо скрипнуло кресло, в которое усаживался гость.
Увидев фигуру, затянутую в черное, толстяк, взвизгнув, выпрыгнул из кресла. Голова в нелепом здесь, в кабинете делового человека, шлеме, повернулась вслед за торговцем автомобилями, пытавшемся обогнуть стол.
— Да не суетитесь вы так, Марио. Ничего я вам не сделаю, — с легкой досадой сказал Кинби. — Вернитесь за стол и давайте поговорим.
Опасливо посматривая на вампира, Марио, вернулся за стол. Нащупав подлокотник кресла, сел.
— Кинби, уважаемый… Вы понимаете, что только что едва не сделали меня покойным? Я бы лежал здесь, а мои дорогие племянники плакали бы над хладным трупом…
— Достаточно, — мягко сказал Кинби, и Марио заткнулся. — Я пришел к вам потому, почтенный, что считаю человеком разумным, и думающим не только о сиюминутной выгоде.
Хозяин кабинета промолчал, но заметно приосанился.
— Я внимательно слушаю вас, уважаемый господин Кинби.
— Марио, — вдруг совершенно по-дружески обратился к нему Кинби, — скажите, сколько лет вы меня знаете?
— Много. Очень много, — с удивлением ответил торговец, — Мне кажется, вы были всегда…
— Не совсем так, но достаточно точно. Скажите, я когда-нибудь врал вам? Требовал чего-нибудь, что могло повредить вашему бизнесу?
— Нет-нет! Что вы? Зачем же вы такие вещи спрашиваете? — с искренним возмущением замахал руками Марио.
— Хорошо. Тогда последний вопрос. Вы знаете, что убили Марту. Как вы думаете, что теперь будет?
Сказано это было очень спокойно, словно собеседник вежливо интересовался погодой на завтра.
А перед глазами Марио вдруг предстал падающий на ковер парень с кровавой дырой на месте горла и нечеловечески спокойное существо, неторопливо шагающее перед столом.
Перекладывая бумаги на столе, он пытался успокоиться, но сердце билось все сильнее. Сейчас раздастся глуховатый голос и его размеренная жизнь почтенного торговца подержанными автомобилями, навсегда изменится.
— Я думаю, — тут Марио задержал дыхание, — что теперь будет очень много смертей.
— Правильно думаете, — Кинби пугал его все больше. Не может быть таким спокойным человек, только что потерявший свою любимую. Впрочем, напомнил он самому себе, перед ним не человек, и не стоит обращать внимание на внешность.
— Я хочу, чтобы крови было как можно меньше. Вы мне поможете?
— Я?! — Голос торговца сорвался, толстяк дал петуха, как мальчишка. Он ожидал всего, чего угодно, но только не этого.
— Понимаете ли, почтенный Марио, — Кинби нагнулся вперед. Теперь зеркальный щиток его шлема находился прямо напротив глаз толстяка. Тот изо всех сил всматривался в зеркальную поверхность, и чувствовал, что она затягивает его, как стихают посторонние звуки, и нет уже сил отвести взгляд.
— Понимаете ли, — повторил Кинби. — Те, кто имел отношение к смерти Марты, умрут. Они все обязательно умрут, уж вы мне поверьте. И лучше, если я убью их сейчас, пока они не залили кровью весь город. Или весь мир — если получится. К тому же, это я вам точно обещаю, тот же Морган вам жизни не даст.
Марио сглотнул и задал вопрос, который ему самому казался нелепым, но уже очень давно не давал покоя:
— Но почему же молчат Воцарившиеся?
Из-за зеркального забрала послышался странный звук, не то короткий смешок, не то всхлип:
— Запомните, Марио, боги, любые боги, обращают внимание на дела смертных только, когда им выгодно. До нас с вами им дела нет. Сейчас вмешиваться невыгодно.
— Кинби, почтеннейший, — облизнул губы Марио, — я-то чем могу вам помочь?
— А вот это мы с вами сейчас подробно обсудим, — Кинби откинулся в кресле. — И желательно делать это в присутствии кого-нибудь из ваших племянников. Потолковее, и с военным опытом.
***
— Это он? Это, точно он? — переспрашивала Юринэ, крепко вцепившись в руль.
Водила она хорошо, а стараниями Кинби и Марты, в приказном порядке отправивших ее на курсы спецподготовки офицеров полиции, могла вести слежку, но тренировки и неспешная езда за ничего не подозревающим адвокатом, решившим развлечься в лав-отеле, это одно, а висеть на хвосте хорошо тренированного убийцы, совсем другое.
К тому же сказывалось отсутствие постоянной практики.
Сейчас Юринэ заметно нервничала.
— Не волнуйся, он это почувствует, — спокойно ответил Дэмьен.
