на руки и со всей возможной аккуратностью положил на каталку. — В сознании, но ничего не понимает… Она нас даже не…
С лёгким гудением свет погас — доктора заглушил надсадный вой тревожной сирены. Включились аварийные лампочки, тускло-красным светом осветившие замерших в недоумении людей.
— Это ещё что за хреновина?..
— Николай, нас обесточили, — тут же прижав палец к уху, произнесла Кира — рука машинально достала пистолет из кобуры. Вороненый металл тускло блеснул в свете аварийных ламп.
— Хорошо, поняла. Да, с нами. Жду. Мы выступаем, встреча у лифта пять, — кивнула она и, тряхнув волосами, распрямила плечи. — Товарищи учёные, экстренная ситуация. Три горизонта, включая наш, обесточены. Командование беру на себя. Все сотрудники лаборатории переходят под мой контроль. Наша задача — быстро доставить Рин в безопасную зону, уровень три, медблок два. Зайцева, Марков и Кузнецов остаются здесь, восстанавливать связь и управление. Петр Иванович, вы тоже, извините. Дмитрий, вы идёте со мной. Отвечаете за Рин головой.
— Хорошо, — покосившись на пистолет, он схватил реанимационную сумку и ловким движением извлек из неё шприц с желтоватой жидкостью. — Противошоковое, на всякий случай.
— За дверью этой лаборатории нас может ждать что угодно, — сняв оружие с предохранителя, Кира подошла к выходу и замерла, дожидаясь пока Дмитрий закончит. — Так что будьте все начеку. Всё очень серьезно, ребята. Штерн, готов?
— Готов, — подкатив тележку к выходу, доктор пригнулся, словно атлет перед рекордным забегом. Вяло шевелившаяся Рин медленно открывала и закрывала глаза — кажется, девушка даже не осознавала происходящего.
Кира нажала на кнопку аварийного открывания — дверь с сиплым шипением гидравлического поршня поползла вверх.
— Николай, мы выходим, — снова приложив палец к наушнику, отрапортовала она и, включив крошечный фонарик на пистолете, стремительно вышла в коридор. За ней, налегая на тележку всем весом, двинулся доктор Штерн.
Они медленно продвигались по тёмным, едва подсвеченным аварийными лампами коридорам — узкий луч фонарика с трудом выхватывал из мрачных глубин подземелья узнаваемые ориентиры. Где-то вдали слышались шум, крики людей, глухой топот и вой сирен — во многих лабораториях шли критически важные эксперименты, и подобное отключение могло стать фатальным. То и дело Кира давала доктору сигнал остановиться, и напряжённо вглядывалась вглубь коридора, держа оружие наготове.
В наушнике раздалось негромкое шипение, сквозь помехи донёсся тихий голос Николая Трескина:
— Кира, вы идёте? Я двигаюсь к вам навстречу, буду ждать у лифта на уровне три. Служба безопасности уже блокировала горизонт четыре, отключение прошло именно там. У нас тоже что-то происходит.
— Так точно, двигаемся к посадочной платформе, — стараясь не шуметь, отчиталась она. — Это отвлекающий маневр, Коля, будь осторожен.
— Принял, — коротко ответил тот.
Пройдя очередной поворот, они вышли к посадочной платформе — на удивление здесь было пустынно и абсолютно темно, вдобавок где-то сзади ей послышались крадущиеся шаги. Встав на изготовку, она жестом послала доктора к лифтам — медлить было нельзя, состояние Рин могло уже быть критическим.
Фонарь слепо шарил по густой, наполненной жиденьким дымком от перегоревшей проводки тьме коридора — никого не было видно. Сзади раскрылись двери лифта, в мерцающую полутьму кабинки вкатилась тележка с Рин — доктор, прикрывая собой пациентку, махнул майору рукой. Держа коридор под прицелом, она попятилась к нему.
— Внутри, едем… — прошептала она, входя в лифт — палец нащупал сенсорное табло, двери медленно закрылись. Вместо ответа в наушнике слышалось лишь прерывающееся шипение и треск — не было похоже, что её вообще слышали.
— Как Рин? — опустив напряженные руки, Кира перевела взгляд на доктора. Он, помогая себе фонариком, снова проверял её зрачки, рот и прощупывал пульс. — Плохо, клеточный распад уже начался. В любой момент может остановиться сердце. Ей надо в медблок, под нормальное наблюдение, я тут даже капельницу поставить не могу, ничего нет…
— Сейчас всё будет, — майор погладила холодную ладошку Рин и вернулась к наушнику. — Николай, мы уже близко. Ты на месте?
Треск и шипение. Едва сдержавшись от крепкого ругательства, Кира приготовилась к выходу. Лифт замедлился и, наконец, замер — двери с шелестом разошлись.
Всё те же тьма, вспышки аварийных ламп и едкая вонь пополам со стелющимся дымком. И непривычная тишина, разрываемая лишь потрескиванием искрящих где-то под полом проводов.
Неслышно ступая, женщина вышла из лифта — напряженные чувства настолько обострились, что она могла слышать биение собственного сердца. Оглянувшись на доктора, Кира кивнула и пошла вперёд — до медблока путь был неблизкий, а им следовало поторопиться.
Пройдя по тёмному, заполненному гарью коридору они вышли к первой галерее — длинному залу, испещрённому ответвлениями тоннелей к техническим лабораториям. В потолочных нишах, помигивая, еле светились длинные тусклые полосы аварийной подсветки. Света от них едва хватало, чтобы различить стены.
Открытое место с множеством укрытий и обходных путей… Хуже не придумаешь. Они прижались к одной из стен и медленно двинулись дальше.
— Николай, мы в пути.
И снова — лишь шипение и треск. Кто-то умело глушил канал. Сняв тактический наушник, женщина жестом показала доктору — идем потихоньку и смотрим по сторонам.
С приближением каждой новой ветки тоннеля она задерживала дыхание и наводила оружие в пугающую тьму коридора. Клубящиеся тени нехотя расступались под напором узенького голубого луча, но стоило ей повернуться и сделать шаг, как ощущение пары глаз, смотрящих ей в спину, возвращалось. Тьма всегда пугала людей, и даже прошедшая специальную подготовку, хорошо натренированная майор Вайнер не была исключением. Тьма буквально ощупывала её, каждую минуту испытывая нервы на прочность.
Они дошли примерно до середины галереи, когда вдали послышались голоса — люди что-то кричали. А потом донеслось четыре резких, приглушённых хлопка.
Выстрелы.
Кира присела и жестом приказала доктору стоять на месте — Дмитрий прижал каталку к стене и закрыл собой вздрагивающую девчонку. Они с минуту вслушивались в тревожно замершую темноту — ни выстрелов, ни голосов больше не было.
Что же там произошло? Если спецохрана института начала стрелять, значит, дело было совсем плохо. И оставаться здесь ещё дольше было нельзя. Собравшись с духом, майор пошла вперёд.
Она ступала мягко и бесшумно, словно кошка, предусмотрительно выключив фонарик. Выдать себя врагу было чистым самоубийством, этого им только и не хватало. Пройдя метров тридцать, она подобралась к выходу из галереи — вдали, за поворотом, был проход к медицинскому крылу. В густой темноте сложно было различить хоть что-нибудь — Кира присела, вслушиваясь в шорохи и потрескивания.
Ничего…
Набравшись смелости, она включила фонарик и, не снимая пальца со спускового крючка, осветила коридор.
Чисто, ни одного следа. Лишь стелющийся дымок от проводки да удушливая
