Ознакомительная версия.
— Да пошел ты! — огрызнулся я. После чего обдумал наскоро свою участь и пришел к выводу, что оградить себя от усмешек Умника я могу лишь одним способом: позволить ему объяснить мне, зачем он затеял со мной эту идиотскую игру. — Давай, говори, чего тебе от меня нужно, и покончим с этой канителью.
— Я так и думал, что, грозясь суицидом, ты был со мной не вполне искренен, — заключил мой странный враг. — Вот тебе еще одно доказательство моей неистребимой веры в вековечный людской прагматизм… Что ж, уважу твою просьбу и перейду к делу. Начну с не слишком приятного для тебя известия. Поскольку ты отказался от добровольного сотрудничества со мной, мне пришлось применить не вполне честный прием и завербовать тебя насильно. За что я — убежденный противник любого насилия — приношу тебе свои глубочайшие извинения… Которые ты, разумеется, не примешь. Ну да ладно. Если говорить кратко и по существу, то дело в следующем. Твой мелкий энергетический симбионт вступил в контакт с гораздо более крупным представителем своего вида — «Кладезем». В результате по законам их родного гиперпространственного мира слабая особь превратилась в сателлита сильной. И теперь между ними есть постоянная связь, а также идет обмен энергией и информацией.
— Час от часу не легче! — схватился я за голову, начиная осознавать весь масштаб постигшего меня фиаско.
— Да полноте переживать! В этом нет никакой трагедии, ручаюсь. Наоборот, для тебя это обернулось рядом ценных приобретений. Например, отныне ты полностью перестал нуждаться в собственных энергетических накопителях. И заодно избавился от необходимости подзаряжать их близ гиперпространственных тамбуров.
— Чего-чего? — не врубился я. — Каких таких накопителях?
— Тех самых, из-за которых половина Зоны жаждет отрезать тебе голову. Или у тебя есть собственная версия, куда могли подеваться твои алмазы?
— Что значит — куда они подевались?..
Я схватился за левую половину лица, где вот уже без малого семь лет торчал в глазу окаменелый углеродный сгусток… и ошарашенно попятился, поскольку не обнаружил под рукой его привычную твердость. На месте алмаза весом в пятьсот карат находился лишь грубый шрам да неглубокая впадина; видимо, будучи придавленными аномальным новообразованием, оба века срослись и закрыли собой пустую глазницу, сделав ее не столь зияющей. То-то, очутившись на «Клешне», я почувствовал в том месте странную пустоту! Однако я решил, что это ощущение вызвал поднебесный холод, от которого мое лицо едва не покрылось льдом. А на самом-то деле вон оно что!
Ни хрена себе фокусы!
Поспешно ухватив себя за шею — там, где у меня торчал второй из семи драгоценных камней, — я убедился, что он тоже отсутствует, оставив мне на память крупный рубец.
Скидывать с себя одежду и осматривать прочие разбросанные у меня по телу алмазы я уже не стал. Дабы удостовериться, что они также исчезли, мне хватило поверхностного ощупывания груди, живота и ног. После чего я был вынужден присесть, поскольку голова моя закружилась, а в теле появилась предательская слабость. А тут еще эти порывы ветра, только и ждущие, как бы застать меня врасплох и снова сбить с ног…
Я был полностью раздавлен и опустошен, когда, по идее, мне следовало бы прыгать и вопить от радости. Увы, не прыгалось и не вопилось. Да и радостью это назвать тоже не получалось. Почему — сами знаете.
— Но ты же сказал, что не намерен избавлять меня от моего проклятия, — растерянно промямлил я, продолжая недоверчиво трогать то лицо, то шею. — И как тогда ты все это объяснишь?
— Ты меня невнимательно слушаешь! — заметил с укоризной Талерман. — Впрочем, я не в обиде, поскольку отлично тебя сейчас понимаю. И в какой-то мере даже разделяю твои эмоции… За пропавшие накопители энергии благодари не меня, а «Кладезь». Теперь они тебе за ненадобностью, вот он и убрал эти совершенно лишние ныне рудименты. Однако это вовсе не означает, что вместе с алмазами исчез и твой симбионт. Нет, Мангуст, не надейся: он остался на своем месте. И не только остался, а переродился и окреп. Вышел, так сказать, на новый виток своего развития.
— И в чем же конкретно это выразилось? — полюбопытствовал я, недоверчиво осматривая свои руки.
— Очень своевременный вопрос! И очень непростой в этическом плане. Хотя тебе свыкнуться с этой мыслью будет все же легче, чем, например, мне, если я вдруг когда-нибудь столкнусь с такой проблемой…
— Давай уже, выкладывай, не томи душу! — взмолился я, мысленно проклиная велеречивость этого сумасшедшего гения.
— В общем, отныне ты — не просто носитель аномального симбионта, который оккупировал твое тело для удобства существования в чужеродных для него условиях. Став сателлитом «Кладезя», ты стал заодно частью гиперпространственного мира и еще больше отдалился от мира земного. Могу лишь отдаленно представить себе, что ты при этом чувствуешь. Но смею заверить, что вскоре этот дискомфорт пройдет и тебе полегчает.
— Но я вовсе не ощущаю себя частью гиперпространства! — запротестовал я. — Я нормальный человек, разве что по-прежнему болен аномальной проказой!
— Ты перестал быть полноценным человеком с тех самых пор, как ею заразился. Разве нормальные, не нафаршированные имплантами люди способны прыгать в высоту на три метра, исчезать на солнечном свету и выводить из строя высокоточную технику одним прикосновением пальца? Разве нормальный человек может перемещаться по гиперпространственным тоннелям в нужную точку без маркера, одной лишь силой мысли, и найти общий язык с драконом, не являясь мнемотехником?
— А ты, гляжу, успел неплохо изучить мою подноготную, — заметил я. — И явно не из банального любопытства.
— Ты сам вынудил меня заинтересоваться твоей личностью, когда уничтожил моего Жнеца. Я много раздумывал над твоим феноменом, пытаясь понять его природу на основе имеющихся у меня данных о «Лототроне». Я не раз беседовал на эту тему с Трояном, который достаточно рассказал мне о законах своего родного мира. И тот факт, что сегодня ты стоишь на этой крыше и вынужден мне подчиняться, является наилучшим доказательством правильности сделанных мной выводов. Впрочем, я готов предоставить более убедительное доказательство того, насколько ближе ты стал к миру Узла, превратившись в сателлита «Кладезя»… Ты бывал на Московском драконьем базаре?
Я промолчал. Мне было знакомо упомянутое Умником место в Серебряном Бору. Но я не спешил сообщать ему об этом, не зная, какую очередную каверзу он замыслил.
— Ладно, можешь не отвечать, если не хочешь, — не стал настаивать Давид Эдуардович. — Если ты там бывал, сейчас мы это выясним. Полагаю, драконий базар — весьма яркая достопримечательность, которая накрепко засела у тебя в памяти… А что, в центре Серебряного Бора действительно так опасно, как все говорят?
Ознакомительная версия.
