Ознакомительная версия.
Я промолчал. Мне было знакомо упомянутое Умником место в Серебряном Бору. Но я не спешил сообщать ему об этом, не зная, какую очередную каверзу он замыслил.
— Ладно, можешь не отвечать, если не хочешь, — не стал настаивать Давид Эдуардович. — Если ты там бывал, сейчас мы это выясним. Полагаю, драконий базар — весьма яркая достопримечательность, которая накрепко засела у тебя в памяти… А что, в центре Серебряного Бора действительно так опасно, как все говорят?
Было очевидно, что Талерман швырял меня по локации при помощи «Кладезя», ориентируясь на мои воспоминания. Вернее, на ту картинку, какую я мог более-менее отчетливо нарисовать у себя в голове. Это давалось Умнику с легкостью: попробуйте-ка не подумать о том, о чем вас настоятельно просят подумать. Правда, на сей раз он поступил еще хитрее: не поставил мне прямую задачу представить нужный ориентир, а задал косвенный вопрос. Который невольно вынудил меня вспомнить здешнее сборище драконов во всех его жутких подробностях.
Я смог отчетливо воскресить их в памяти, даже не зажмуривая глаз. И едва перед ними возник воображаемый драконий базар, как в следующий же миг он оброс деталями и ожил вместе со всеми сопутствующими атрибутами: ревом, лязгом, свистом вертолетных винтов, содрогающейся под поступью тяжелых монстров землей… А также наэлектризованной атмосферой и ароматом панического страха, что неизменно усиливался у человека по мере приближения к этому месту.
Я уже не удивился тому, что моя фантазия вновь воплотилась в реальность, а сам я мгновенно переместился между двумя точками, отдаленными друг от друга на полдюжины километров. Вот только воспринять это спокойно мне не удалось при всем желании. Коварный вопрос Талермана об опасном центре Серебряного Бора зашвырнул меня не абы куда, а в центр этого проклятого острова. В самую гущу грохочущей и рыкающей драконьей свары.
Человеку не было дано постичь смысл шумных игрищ, какие устраивала тут переродившаяся в механоидов вертолетная техника. И уж точно человеку не было на этих игрищах места. Разве только в качестве живого мяча, да и то всего на один удар, после которого от него костей не соберешь. Более быстрая (и более удачная) смерть могла постигнуть меня лишь в наполненном кипящей лавой тектоническом разломе. Но этот сукин сын Умник решил устроить мне воистину извращенную казнь, в предвкушении которой, небось, потирал сейчас свои потные ладони.
Сияй над Барьером солнце, все было бы не так трагично. Я сразу обрел бы невидимость и слинял из Серебряного Бора задолго до того, как драконы почуяли бы мое присутствие. Впрочем, и без солнца я не намеревался торчать истуканом, ожидая, когда они разметают мои клочки по всему базару. Увидев, в какой компании очутился, я сорвался с места и кинулся куда глаза глядят еще до того, как по-настоящему перетрусил.
Я имел кое-какой опыт дружбы с драконом, который в итоге даже отдал за меня свою жизнь. Но тот монстр являлся моим бывшим вертолетом, в чьей электронной памяти остались обо мне — его пилоте — обрывки информации. Заигрывать с этими винтокрылыми биомехами мне и в голову не пришло. Я поднырнул под брюхо пузатому грузовозу «Пегасу», увернулся от нацеленной на меня тупой морды десантного «Громовержца», перемахнул с разбегу через хвост грозной штурмовой «Пустельги», прошмыгнул в просвет между топчущимися бок о бок шустрыми полицейскими «Нетопырями»… И лишь когда нарвался на взлетающую с земли стаю авиаботов-гарпий и, пригнувшись, проскочил под ними, едва не задев макушкой их когти, вдруг понял, что вокруг происходит что-то неестественное. Или, правильнее сказать, вообще ничего не происходит, а идет своим чередом так, словно меня здесь нет.
Мое появление было обязано разворошить этот биомеханический муравейник и вызвать в нем нешуточный переполох. Однако грохот и рев позади меня почему-то не усилились. Не были также слышны ни стрельба, ни топот бросившихся за мной вдогонку стальных гигантов, хотя они никак не могли не заметить мелкого двуногого наглеца. Выбежав из их гущи, я сбавил темп и обернулся, дабы выяснить, чем вызвана столь замедленная реакция драконов на их самого заклятого врага в Зоне — человека…
Драконы как ни в чем не бывало продолжали играть в свои игры, поскольку все до единого проигнорировали меня без малейшего на то повода. Я пробежал еще сотню шагов и, достигнув края утоптанной базарной площадки, остановился. И, осознавая, чем рискую, тем не менее остался стоять на виду у резвящихся механоидов — двух десятков драконов и невесть скольких гарпий.
И хоть бы одну из бестий это разъярило! Лишь два подлетевших в этот момент с запада авиабота дали понять, что они меня все-таки видят. Новички описали надо мной круг, после чего также охладели к моей персоне и присоединились к собратьям. При их появлении я насторожился. Но ради чистоты эксперимента воздержался от того, чтобы задать деру, и не сдвинулся с места.
Когда же гарпии прекратили меня нервировать и улетели прочь, я по-прежнему стоял неподвижно и взирал на драконий базар, скрестив в задумчивости руки на груди.
Да, тут было над чем поразмыслить. Пришлось скрепя сердце признать правоту Умника, ведь как еще иначе объяснить случившееся? Установив неразрывную связь с «Кладезем», я действительно стал частью гиперпространства. Именно поэтому его биомеханические порождения сменили по отношению ко мне гнев на милость. Надо полагать, это касалось не только драконов и гарпий, но и прочих многочисленных представителей техноса.
— Ну что, я тебя убедил или желаешь повторить демонстрацию? — осведомился тактично отмалчивавшийся до этого Талерман. — Если желаешь, прошу, не отказывай себе в таком удовольствии. Повторение есть мать учения, а учиться жить по-новому спустя рукава совершенно не в твоих интересах.
— Может, хватит уже уроков и наставлений? — предложил я. — Я все прекрасно усвоил: ты теперь мой босс, а я — твоя марионетка. Куда прикажешь, туда и побегу… или полечу… или телепортируюсь… Или как там у вас называются по-научному прыжки сквозь пространство?
— Урок закончится тогда, когда ты усвоишь главный принцип, какой я пытаюсь до тебя донести, — отрезал Давид Эдуардович. — Он не слишком сложен и фактически лежит на поверхности. Но сейчас в твоей голове царит форменный бардак. И пока ты не обуздаешь эмоции и не начнешь мыслить рационально, я буду продолжать наставлять тебя на путь истины столько, сколько потребуется.
— Ну так упрости себе задачу, — предложил я, — и просто разжуй мне свою великую истину по буквам. Перед кем выпендриваешься? Мы же с тобой не члены Ордена Священного Узла, чтобы играть друг с другом в рыцарские игры типа мудрого мастера и тупого ученика!
Ознакомительная версия.
