Его чувства угасали, он бросил краткий взгляд через обзорное окно на громоздкой передней части капсулы. Что бы ни двигалось в инкубаторе, для одного человеческого ребенка у него было слишком много конечностей.
Аргел Тал подошел ближе, но его внимание привлекло багровое пятно, отражавшееся в стекле. Это были его шлем и его нагрудник, но измененные выступами цвета слоновой кости — искривленная готическая биоархитектура из керамита и кости. Глядевшее в ответ лицо было клыкастым изображением его боевого шлема, раскрашенного алым и черным, с золотой звездой вокруг правой зрительной линзы.
Он...
...открыл глаза.
Наблюдательная палуба на борту «Песни Орфея». По ту сторону купола небо заполнял беснующийся хаос.
Демон остался точно там же, где и был, мускулистое тело ни на секунду не замирало, постоянно покачиваясь из стороны в сторону, когти подрагивали в воздухе. Ксафен, Торгал, Малнор, Даготал — все они были там же, где и раньше.
Сержант мотоотделения проверил хронометр на ретинальном дисплее. Прошло три секунды. Четыре. Пять.
Их отсутствие не заняло никакого времени.
- Было ли что-то из этого реально? - спросил он.
Ингефель Вознесшийся сделал жест двумя тонкими руками, когти указали на пол перед Несущими Слово. На палубе лежали мечи из красного железа: необратимо разбитые, обломки потемнели от жара взрыва, уничтожившего их.
- По-моему, это реально, - усмехнулся Ксафен.
Вы многое увидели и многому научились. Осталось лишь одно. Демон скользнул вокруг Астартес, кружа с неторопливым удовольствием. Что-то сродни веселью светилось в уродливых глазах, наблюдавших за Аргел Талом.
- Что осталось?
Акт веры.
Ксафен встретился взглядом с Аргел Талом.
- Мы зашли так далеко. Мы вместе.
Капитан кивнул.
Нужно сделать выбор. Вы узрели правду о богах. Вам воочию предстала ложь Императора, и вы знаете, что человечество ждет медленное вымирание, если ваш род останется слеп к Изначальной Истине.
Выбирайте.
- Что выбирать? - глаза Аргел Тала сузились. Не желая больше терпеть вонь от существа, он надел шлем, вздохнув с облегчением, как только фиксаторы ворота с шипением защелкнулись.
Отключить поле Геллера этого корабля. Ингефель провел когтем по стенке купола. По ту сторону толстого стекла к руке демона прижались кричащие лица и неистовые когти.
Отключите поле Геллера. Станьте творцами судьбы человечества и оружием, которое нужно Лоргару, чтобы противостоять Империи Лжи.
Несущие Слово отреагировали по-разному. Ксафен прикрыл глаза и улыбнулся, словно услышал то, чего и ожидал. Торгал положил руки на убранный в кобуру пистолет и меч в ножнах, а Малнор взялся серыми перчатками за рукояти двух болт-пистолетов, пристегнутых к бедрам магнитными замками. Даготал отступил на шаг, в его позе видна была тревога, хотя линзы и не пропускали наружу эмоций.
Аргел Тал не стал тянуться к оружию. Вместо этого он засмеялся.
- Это безумие, тварь.
Это и есть уважение, которое ты проявляешь к вестнику богов?
- А чего ты ждал? Что Несущие Слово упадут на колени и сочтут все, что ты сказал, божественным распоряжением? Мы покончили со стоянием на коленях, Ингефель.
Пасть демона дрогнула, издав крысиное шипение.
Отключите поле Геллера и вкусите последнее обещанное доказательство.
- Нам следует прислушаться к словам вестника, - сказал капеллан.
- Хватит, Ксафен.
- Этого требовал от нас Аврелиан! Нам приказано следовать за проводником, куда бы он ни вел нас. Как ты можешь упираться в последний момент истины?
- Хватит. Мы не станем рисковать кораблем посреди этого шторма. Мы уже потеряли «Щит Скаруса». В этой области космоса пропала сотня братьев, а ты лишь улыбаешься, когда речь идет о потере еще ста.
Они не были избраны, Аргел Тал. А вы — да. Для них настало время разрушения. Им не хватило силы воли выдержать то, что предлагают вам.
Капитан повернулся к демону.
- Что произойдет, если мы отключим поле? Мы окажемся в распоряжении шторма? Нас разорвет на части так же, как все имперские корабли, у которых нарушилась стабильность поля Геллера при перелете в варпе?
Нет. Уберите проклятый покров, и мои сородичи присоединятся к нам. Чтобы поделиться последним откровением с воинами, которых избрали боги.
- Демоны... на корабле, - Аргел Тал смотрел на лица кричащих душ, бьющихся о купол. - Мы не можем выбрать это. Боги галактики не могут быть такими.
Голос Ксафена стал мягче. Аргел Талу он никогда еще не казался столь похожим на Эреба, его бывшего учителя.
- Брат мой... Нам никто не обещал, что истину окажется легко принять. Но были избраны - а наш отец возлюблен - истинно божественной силой.
Аргел Тал развернулся и посмотрел на Ксафена через сетку целеуказателя.
- Ты, похоже, чрезвычайно уверен в этом пути, брат.
- Разве тебе не льстит быть избранным? Я хочу быть одним из первых, кого одарят благословением боги. Это акт веры, как и сказал Ингефель.
- Силамор не отключит поле Геллера даже если мы прикажем. Это будет самоубийством.
Не будет бесполезной смерти. Это момент вашего возвышения, Несущие Слово. Пусть будет так, как предначертано судьбой. Подумайте о вашем примархе, стоявшем на коленях в пыли перед Жиллиманом и Богом-Императором. Этот миг станет началом его оправдания. Ложь Императора приговорит ваш род. Изначальная Истина освободит его.
- Мы можем вернуться в Империум с этим знанием, но человечество никогда не поддастся этому... хаосу.
У человечества нет выбора. Оно погибнет в когтях чужих, а немногие выжившие будут поглощены растущим влиянием богов варпа. Они становятся только сильнее, Аргел Тал. Если кто-то отказывается склониться перед ними, то этому виду не место в галактике.
Несущий Слово не произнес слов, вертевшихся на языке, но демон ощутил их.
Что ты будешь делать, человек? Сражаться с нами? Вести войну с самими богами? Подумать только — маленькая империя смертных осаждает небеса и преисподнюю.
В точности, как эльдар. Вы узрите Изначальную Истину, или же она уничтожит вас.
- Последний вопрос, - сказал он.
Спрашивай.
- Ты называешь Императора Анафемой. Почему?
Из-за будущего. Император обречет ваш род, лишая человечество данного ему при рождении права быть избранными детьми богов. Он воюет с божественностью, окутывая вас невежеством. Это обречет вас всех. Императора ненавидят не только за то, что он предал богов, он — проклятие всех живых людей.
