Ознакомительная версия.
Поэтому мы молча сидели в рубке, смотрели, слушали и грызли от бессилия ногти все время, пока шел этот невероятный бой, а аппаратура разведбота честно записывала каждый байт такой необходимой нам всем информации.
Корабль чужих
Врач первой категории Мария Александрова,
пилот Михаил Ничипоренко
Нельзя сказать, что у пилота малотоннажных планетолетов Михаила Ничипоренко имелись хорошо развитые навыки человека, привыкшего жить близко к природе той или иной степени дикости. Он уже давным-давно покинул родную Житомирщину – сначала ради большого города, а затем ради космоса – и приезжал проведать маму в село Лугины, где родился и провел детство, не чаще одного раза в два-три года, да и то ненадолго. Обычное дело. Так происходит со всеми, кто покидает родные деревенские края. Почти со всеми. Редко кто возвращается назад, разочаровавшись в прелестях цивилизации, оставляющих в душе человека неизгладимые и такие желанные следы.
Собственно, нельзя также сказать, что село, в котором родился и достиг поры юности Миша Ничипоренко, находилось особо далеко от цивилизации. Все, что положено середине двадцать второго века, там было. И коммы, и вирт, и роботы-андроиды, и одежда из меташелка у особо продвинутых модниц и модников, и даже один самый натуральный биомидификат по имени Гриша.
Последний, правда, считался кем-то вроде деревенского дурачка. Потому как на все энерго, доставшиеся ему в наследство от рано перешедшего в мир иной папы – владельца двух магазинов промтоваров (магазины Гриша продал), вырастил себе жабры, чтобы иметь возможность жить под водой и отыскивать на морском дне клады с затонувших пиратских кораблей.
«Ось шо клятый вирт з людыною зробыв…», – качали бабки головами вслед Грише, когда он гордо покидал Лугины в полной уверенности, что никогда сюда не вернется.
Доля истины в этих сетованиях была. Гриша и впрямь увлекался модными – в который уже раз за последние двести пятьдесят лет! – виртами на пиратские и кладоискательские темы и в какой-то момент решил, что пора претворять грезы в жизнь. Однако понимая, что пиратом он стать не сможет никак по той простой причине, что после всех ужасов Серых Десятилетий оно, наряду с открытым грабежом граждан на дорогах и улицах, каралось очень жестоко – вплоть до смертной казни, – ограничился морским кладоискательством.
Надо ли говорить, что встреча с реальностью обошлась Грише дорого? Как в материальном, так и в моральном плане. Нет, жабры-то он себе вырастил, на это денег хватило. Но вот кладов не нашел, а стать настоящим водным биомидификатом, то есть переселиться в океан и обрести там профессию и семью, тоже не сумел. Пришлось, несолоно хлебавши, возвращаться на родину. Без денег, но с жабрами. Хорошо еще в речке Жерев текла достаточно чистая вода, чтобы удовлетворять раз в сутки потребности нового Гришиного организма. Но то летом. Зимой было труднее…
В общем, современная цивилизация в Лугинах присутствовала.
Но присутствовали также в округе и широкие леса с грибами-ягодами и разнообразной живностью – от ежей до кабанов – и та же речка Жерев, на которую, как и все пацаны, Мишка Ничипоренко бегал летом купаться, и несколько старинных прудов (рядом со старинной же, еще помещичьей усадьбой), где водилась вкусная рыба линь, умение ловить которую руками передавалось лугинскими пацанами из поколение в поколение…
…Обойдя пару раз кругом чудесную лужайку с тщательным осмотром травы, цветов, кустов и деревьев, Миша не обнаружил ничего, представляющего опасность. Разве что желтоватые плоды на кустах, напоминающие гроздья винограда в миниатюре, могли оказаться ядовитыми, но пилот благоразумно не стал их пробовать. Однако обратил внимание, что под деревьями кое-где валяются сухие ветки, из которых в принципе можно соорудить неплохой костерок. Вот только зачем? Здесь тепло и светло, а готовить все равно нечего.
В озерце лениво плеснула рыба.
Он даже на долю секунды увидел ее темную спину, матово блеснувшую под лучами шара, судя по всему, играющего здесь роль крохотного искусственного солнца.
Каждый мужчина в душе рыбак. Или охотник. Или, на самый крайний случай, собиратель.
Миша был рыбаком, хотя редко об этом вспоминал. А тут сердце в груди нетерпеливо трепыхнулось, словно повторяя движение озерной обитательницы. Рыбка! Свежая! Если завернуть в листья – вон те, широкие, словно у лопуха, да потом сунуть в угли…
Колебался он недолго. Покосившись на спящую Машу, отстегнул и снял ботинки, разделся до трусов, снова обулся (черт его знает, что там на дне может быть, а ногу пропороть неохота) и задумался, куда девать «вальтер». Оставить на берегу в надежде, что успеет выскочить в случае чего? Слишком рискованно. И мочить древнее пулевое оружие тоже нежелательно. В конце концов ему удалось приладить кобуру с пистолетом на загривок с помощью ремня, обвязав его вокруг шеи. Нормально, дышать можно. И быстро достать оружие тоже не составит труда. Ну, с богом.
Вода была в меру прохладной и не слишком глубокой, доходя Мише на середине озерца до солнечного сплетения. Но главное – дно. Пилот очень надеялся, что там окажется достаточно ила, чтобы воду можно было взбаламутить, – для того, чтобы поймать рыбу руками в прозрачной воде, нужно обладать сверхспособностями или быть медведем. В мутной воде дело другое. Во-первых, подняв ногами ил со дна, ты заставляешь рыбу подняться к поверхности. А во-вторых, она при этом не видит твоих ловких рук. Если, конечно, они действительно ловкие.
У Миши Ничипоренко были ловкие. С детства. Плюс реакция космопилота. Не сверхспособность, но все-таки.
Р-раз!
Рыба, размером с неплохого карпа, не успела вовремя ударить хвостом и скрыться, была выхвачена из воды, кувыркаясь, пролетела по воздуху, шлепнулась в траву и затрепыхалась там в бесполезной попытке вернуться в привычную среду.
Минут через пять вслед за ней последовала и вторая, а затем и третья. Рассмотреть толком, как выглядит добыча, пилот не мог, но было пока ясно главное – это, несомненно, рыба и к тому же вполне отвечающая гастрономическим мечтам Миши, каждая грамм на триста-четыреста, не меньше.
В озерце, взмутненном стараниями Ничипоренко сверху донизу, плавало еще штуки три-четыре (три он видел точно), но безуспешно поохотившись на них еще минут двадцать и даже слегка замерзнув, пилот решил, что лучшее враг хорошего, пусть живут пока. Мало ли, что будет дальше с ним и Машей. Может быть, эти рыбки станут их единственной пищей на неопределенное время. Значит, пищу нужно беречь.
Маше Александровой снился удивительно реалистичный и замечательный сон. С запахами! Будто сидит она на берегу таежной речки Хор. Двоюродные братья-погодки Сашка и Вовка уже наловили хариуса на перекате, разожгли костер, запекли вкуснейшую рыбку в углях и теперь зовут ее к столу:
Ознакомительная версия.
