Марк молчал в течение всей панихиды и не уходил с кладбища до самого вечера. Дрожащей рукой он положил Кристалл у фотографии улыбающейся девушки. И посыпал пустую могилу сухими крошками испеченного им в прошлом месяце пирога.
На второй день Марк вновь пришел на кладбище, чтобы забрать Кристалл. Он никогда прежде не терял любимую девушку и не знал, нормально ли то, что он в такое время способен думать о каком-то куске твердой породы. Это был последний раз, когда Марк сравнивал свои действия с общепринятыми.
На могилу Полины он больше не пришел ни разу за следующие пять лет. Она была пуста. Единственное, что он мог туда положить – это свое отчаяние, чтобы оно вернулось с удвоенной силой.
К тому же у него нашлись дела поважнее.
Кристалл проявил себя через несколько недель, в течение которых Марк четыре раза обращался в травмпункт с перебитыми костяшками пальцев, которыми он бесконечными ночами в бессильной ярости месил стены. В ту ночь камень начал блестеть. Это совпало с появлением у Марка странной уверенности. В очередной раз обнаружив, что, покачиваясь, сидит на полу и обнимает подушку, он вдруг понял, что мир не таков, каким его видят люди. Вернее, все видят мир по-своему, но все они не правы. Внутри словно начал расти стержень, который следовало направлять в нужную сторону, до тех пор пока уверенность не станет абсолютной. Но в чем конкретно он был уверен, Марк затруднялся сказать.
Кристалл блестел в такт его мыслям. Марк, глядя на него, не удивился. Ему стало казаться, что камень блестел всегда, но он этого не замечал. Он встал с пола и включил свет. Взял камень и провел пальцем от края до края.
Образ Полины возник столь явно, что он зажмурился. В этот момент сзади послышался треск, и волосы буквально встали дыбом. Обернувшись, Марк замер от ужаса.
В воздухе висело электрическое поле. Таким его изображают в фантастических фильмах – скопление сотен синих молний. Марк испуганно попятился.
Битый час он пытался уничтожить поле, бросая в него все, что попадалось под руку. Но поле не исчезало. Наконец в ход пошел стальной топорик для рубки мяса. Раздался хлопок – и аномальное поле пропало.
Выключив свет и собираясь лечь, Марк заметил под столом странное свечение. Он обнаружил там синий шар, утыканный шипами. Осмелившись взять его в предварительно обмотанную полотенцем руку, Марк почувствовал, как тело наполняется необыкновенной легкостью.
Все это – и поле, и шар – несомненно, было связано с Кристаллом...
Прошло еще около полугода, прежде чем Марк научился пользоваться Кристаллом. Теперь он умел создавать необходимые аномалии. Методика была такова: вызвать в себе определенную эмоцию, держа в руке Кристалл либо касаясь его любой другой частью тела. Почему-то камень наиболее точно срабатывал, если Марк сжимал его в руке.
За это время Марк с помощью Кристалла произвел более тысячи аномалий. Некоторые дома, но большинство на дачном участке. Там он вдруг начал вовсю заниматься физическими упражнениями и параллельно, даже не осознавая этого, учился навыкам выживания: вниманию, собранности, самоконтролю.
Иногда ему до тридцати раз в день приходилось, держа Черный Кристалл в одной руке и металлический болт в другой, буквально впитывать атмосферу всем телом, мысленно готовясь к появлению зеленого кислотного болота, мощнейшего гравитационного или электрического поля, снежного тумана, раскаленного пуха, ледяного вихря и доброго десятка других аномалий. Кристалл умел не только создавать их, но и убирать. Для этого требовалось делать то же самое, что и при их создании, с той лишь разницей, что концентрироваться приходилось на конкретной аномалии. Все всегда заканчивалось появлением удивительных предметов – комка из переплетенных стеблей неизвестного науке растения, субстанции в форме цилиндра, напоминающей пенопласт, различных смесей растительной и животной массы и многих других артефактов.
За первые восемь месяцев Марк составил подробное описание аномалий, артефактов и их свойств. В то время он даже не думал о практическом применении своих открытий, предпочитая избавляться от артефактов, сбрасывая их в реку. Но когда после одного из таких приемов утилизации рыбы начали коллективно плавать восьмерками на поверхности воды на радость дачникам, Марк стал закапывать артефакты в лесу.
Он возился с Кристаллом еще и для того, чтобы не думать о Полине. Кристалл был его спасением.
Однажды Марк увидел в газетном киоске фотографию одного из своих артефактов. Решив, что какой-то его тайник раскопали, он купил газету. Сердце его подскочило, когда он прочел заметку. Артефакт не принадлежал ему. Он был обнаружен в новой Чернобыльской Зоне.
Заметка очень походила на «утку», да и фотография была невыразительной, поэтому у избалованного глянцевыми журналами населения этот материал шума не вызвал. Во всяком случае, Марк не слышал, чтобы эту находку обсуждали в автобусе или магазине. Именно тогда он начал целенаправленно собирать все сведения о Чернобыле. Очень скоро он знал все об атомной электростанции и аварии восемьдесят шестого года. А вот о второй Зоне – в рамках допустимого. В этом и была основная сложность. Официально никакой Зоны отчуждения не существовало. Марк нашел в Интернете спутниковые фотографии местности. Над районом, в который входили город Припять и ЧАЭС, висело огромное черное пятно. Марку еще только предстояло узнать, что это возвышается гигантский темный купол, не позволяющий пройти к тому месту, где исчезла Полина.
Спустя еще полтора года Марк обращался с Кристаллом так непринужденно, словно это был мобильник. Он мог с закрытыми глазами определять аномалии и даже научился разряжать некоторые из них без помощи Кристалла, пользуясь подручными средствами, лучшими из которых стали небольшие металлические предметы. Результатом одной из таких тренировок стало обезвреживание Обливион Лоста с помощью болтов. Марк потратил не менее двух недель, прежде чем научился бросать шесть болтов с двух рук одновременно, придавая каждому нужное направление и скорость. Подобные развлечения здорово поднимали ему настроение, хотя он не мог объяснить, с чем это связано.
Именно тогда стали появляться различные слухи о Зоне. По-прежнему не было никаких официальных сведений, лишь сплетни в прессе и Интернете, среди которых постепенно начали вырисовываться определенные версии. Комната Марка к тому времени стала напоминать кабинет детектива-любителя. В сущности, он как раз им и был. Все стены были увешаны вырезками из газет и распечатками статей, книги о Чернобыле и радиации лежали на всех полках шкафа, вытеснив Стругацких и Лукьяненко. Компьютер Марка хранил даже первичные планы атомного реактора, доставшиеся ему с большим трудом и благодаря череде счастливых случаев. Во всем этом архиве не хватало порядка, общей идеи, которая объясняла бы случившееся в Зоне.
