Сверкающие доспехи на нем, не то что рыцарские, а турнирные — толщина такая, что даже перегруженная энергетическая защита не окажется для него фатальной — броня выдержит попадание из гаубицы. Надо бы взять на заметку сделать себе подобные — в маневренности и скорости я все равно не потеряю.
— Итак, дочь моя, я вижу, что ты жива и не ранена, — сказал он твердым, как кремень, скрежещущим голосом.
Он выступил из темноты, и факел на стене ярко осветил черты его мужественного лица. Слишком мужественного, слишком твердого, будто монументального. Наверняка не обошлось без "генетической косметологии". Его массивная броня оказалась красивее, чем я думал — даже золотые доспехи Великих не носили столько кружев и вырезов.
— Да, сэр, из западни меня вывел….
Он не дослушал, оборвал властным жестом. Несколько секунд рассматривал меня, потом велел:
— Представься.
— Меня зовут Сияющий. Я — бог ме…
— Довольно, — оборвал он. — Я знаю кто ты.
Я недоверчиво приподнял бровь, в ответ он произнес, будто читая с листка:
— Бывший герой Аливрии, спасший научный корабль; предатель; террорист; якобы убитый террорист; предводитель флота, захвативший систему Лилис и заявивший о себе через станцию связи. Так ты мнишь себя Богом?
Я оглянулся на Лару и с удивлением обнаружил, что на её лице отсутствовала даже тень эмоций.
— Вижу, что ты удивлен её реакцией, — продолжил генерал. — А зря. Если я всего лишь губернатор — она высший администратор корпуса Тен-каена. Её мозг быстрее и мощнее любого компьютера, когда-либо созданного человеком, а память — абсолютна. Думаешь, она не узнала тебя в тот самый миг, как впервые увидела твое лицо?
Физиономия девушки по-прежнему не выражала эмоций — она стояла рядом, безучастно скрестив руки. Я промолчал.
Он скривился, бросил словно камень в омут:
— Я не верю тебе.
Потом он подошел к высокому окну, посмотрел куда-то вдаль, обернулся, сказал:
— Посмотри туда. Видишь? Там прямо во дворе нечто питается мучениями моих солдат. А я ничего не могу с этим поделать, никто не может! Я уже убил одного такого, но заплатил за это гибелью двух третей своих сил. Если я убью и этого — мне больше не кем будет командовать.
Я пожал плечами:
— Хотите, чтобы я его убил?
— Тогда я поверю, что ты бог.
Я кивнул, открыл окно и выпрыгнул, слыша визг ужаса Лары.
Высота была метров шестьдесят, но мне ничего не угрожало — боевой доспех естественно был исправен и практически без команды включил антигравы.
Я приземлился легко и плавно.
Постояв в темноте, прислушиваясь к сверхъестественным, не похожим ни на что звукам, вычленил среди них слабые стоны медленно умирающих людей. Надев шлем и осмотревшись с помощью системы ночного видения, я убедился, что нахожусь на пустыре перед холмом, а звуки доносятся с другой его стороны. Вероятно, этот холм — ни что иное как насыпь на бомбоубежище…
Сверху, перевесившись через окно, за мной следили отец с дочкой — генерал-губернатор и его администратор. Визор вычленил их лица: наполненное тревогой у Лары и исполненное отстраненным интересом — хозяина Цитадели и всего мира. Мира, который больше ему не принадлежал, Цитадели — которую он не мог контролировать.
Только интересно, как они меня видят в темноте?
Я перестал о них думать, как только взобрался на холм. Вставшая передо мной картина заставила застыть кровь в жилах.
У подножья среди свалки каких-то железяк сделан круг из вбитых в землю копий. А на них… тела людей…
В доспехах и без, проткнутые в живот или насажены вертикально — все были живы, шевелились и изредка стонали. А в центре круга, склонив голову будто в знак почтения, неподвижно стояла фигура в старом балахоне. Ни рук, ни лица не было видно, но я ощущал, что от каждого умирающего в агонии человека к нему протянут невидимый канат, похожий на гигантского червя. Нестерпимые мучения жертв идут к нему по канату, насыщая энергией, делая сильней…
В стороне от этого я заметил несколько изломанных тел солдат — вероятно, это существо напало на патрулирующий взвод, и несмотря на яростное сопротивление, захватило в плен его большую часть… А подошедшая подмога, поняв с кем имеет дело, отступила.
Должно быть это очень серьезная тварь. Что же, посмотрим насколько.
По-уму необходимо было провести разведку сил противника и не лезть напролом. Но каждая зря потерянная секунда — оборачивалась непереносимой болью для этих бедолаг. Сбежав с холма, намеревался прыгнуть на чудовище из-за спины, но оно ожило и развернулось навстречу. Балахон откинулся назад, и то что я увидел… как минимум было удивительно.
Белоснежный череп обратился на меня пустыми глазницами. В них не было никакой искры, но из черных, казавшихся бездонными, провалов, меня изучал чуждый всему живому разум.
На секунду я решил, что это и есть бог Мортиус, но понял, что передо мной всего лишь один из его слуг. Лич. Кажется так называют подобное существо.
Он ударил первым. Ударил тем, что я не смог опознать. Это не было волной энергии, которую преобразуют маги, от него в мою сторону не двигалось никаких мыслеформ, просто в тонком мире произошли едва уловимые изменения, эхом отозвавшиеся на физическом плане.
Меня оторвало от земли, подняло метров на пять и силой грохнуло оземь. И даю слово, если бы не противодействующие неведомой силе, захлебывающиеся от двухсот процентного прилива энергии, антигравы, меня бы не спасла никакая божественность. А так, хоть и ощутил себя размазанной по стеклу мухой, но всё же поднялся на ноги и нанес ответный удар.
Я — бог. Бог металла и техники, но что я мог в данной ситуации?
Меня окружала груда металлолома — но чтобы воспользоваться Сущностью, требовалось две, а то и три секунды. Бывали ситуации, например как поединок с Инспектором на Аливрии, когда этих секунд у меня не было. Вот и сейчас, враг не собирался давать мне и секунды — готовил новый удар. Упреждая его, был вынужден атаковать врукопашную.
Мои глаза видели перед собой худую и хрупкую фигуру в балахоне, но руки утверждали, что бьют по гранитному валуну. Мозг любого другого уже бы оцепенел, а я изо всех сил продолжал колотить даже не шелохнувшуюся фигуру.
Бездонные провалы глазниц попытались проделать со мной прежний фокус, но на этот раз, прежде чем ноги стали отрываться от земли, в голос завопило ученое подсознание. Ему, так же, как и мне, не хотелось вновь ощущать беспомощность и боль. Видимо, от этого возгласа и проснулась дремавшая во мне Сущность.
Она наполнила каждую клеточку моего тела, не затронув при этом мой мозг. На этот раз розовая пелена не затмевала взор, голова не разрывалась от боли, и никакой туман не стремился взять надо мной контроль. Сама же сущность без моего участия погасила энергию, направленную на меня из тонкого мира. Я приземлился на ноги без всякого ущерба, но сделать ничего не успел из-за новой атаки.
