Вот именно этим, запомненным, путем они и воспользовались. Пришлось открыть две намертво приржавевшие решетчатые панели, протиснуться через длинный ход, совершенно закопченный… и, похоже, не так давно горевший. Кабели здесь горели так, что медь сосульками набрякла, зелеными и черными подтеками обезображенными. Сажа так и висела в воздухе, едва шевельнешься, просто дышать нечем. А тут еще и крючки, к которым кабели подвязывались, — вот уж наказание — торчали из стен, цепляясь за все, что только можно.
Трижды вознес Егор благодарственную молитву Господу-Аллаху за то, что надоумил тот его перед самым поворотом на Комбинат прихватить себе армейский шлем одного из шатунов! Хорош бы он был сейчас без ночного зрения! Черт с ней, с ненадежной СЦН и бесполезными шлем-ларингами, но то, что он сейчас все во тьме видит, это просто спасение ему! Да и голове защита… уж сколько раз он башкой к крючкам, стенам и прочим твердым вещам прикладывался! Не уберег бы он тут свою несчастную голову, если бы только в косынке и маске был, как в дозоре привык…
Егор также понял, что хорошо еще и то, что во все предыдущие относительно спокойные дни он не слушал нытье Ромки-джи и осторожничал — свои рюкзаки они везде таскали с собой. Как, кстати, и Савва с Зией, упокой, Господь-Аллах, их души на тенистых пажитях!
«В живых Саввы и Зии уже нет… — размышлял Егор, — а мы и молитву не прочли над телами… вот, шайтан, мысли путаются. Так… вдох, задержал дыхание… настройся… вы-ы-ы-ыдох… фу, полегче вроде! В общем, шли бы сейчас, идиоты, без рюкзаков. Как нагишом бы шли, солнцу и песку открытые. Так что хоть и цепляются наши мешки за все выступы и железяки, но это уж так Господь-Аллах сподобил — во всем есть шайтан-сторона! Ношу свою не потеряли, но зато и пробираться с ней невмоготу».
— Давай, друг, давай! Сдохнем ведь здесь, как крысы в метро! Не отставай!
— Дай передохнуть, Егорка… не могу уже.
— Эх… нельзя же здесь торчать!
— Пять минуток, чуть-чуть, а, Егор?
— Ну хорошо. Устроим тогда привал на пять минут. Только ты ко мне подползи, а то торчишь где-то у шайтана в заднице. Поворот направо видишь?
— Подползаю…
— Не сворачивай. Ползи прямо, я метрах в пяти за ним… шайтан, не видно ни хрена в этой саже!
Они торчали в этой горелой черной трубе, как два крысюка в ловушке. Дышали через повязки, натянув на лицо маски. А когда наконец-то миновали зону пожара и черные, как демоны ада, пробрались короткими коридорами к лючку, ведущему в тоннель, то обнаружили, что он забит высохшим до хрупкости мусором. Видать, не один год его швыряли… еле-еле проковыряли себе дорогу. Ветошь какая-то, бумаги слежавшиеся… разрывать все это надо было осторожно — нет-нет да и попадется в мусоре металлическая, перекрученная вдрызг колючая дрянь.
Протиснулись и чуть не взвыли — бетонная плита, вывалившаяся из раскрошившейся стены, опасно висела на ржавой арматуре, преграждая путь. Тут пробираться — это уж впрямую терпение сатаны испытывать!..
А куда деваться? Тихонько ползли, стараясь вжаться в загаженный столетиями и усеянный обломками бетона пол. Проклятая плита царапала по спине… и, кажется, даже покачивалась. Егор отгонял от себя мысли о том, как невыносимо больно будет, если плита осядет и передавит тебя пополам. «Застрелюсь! — подумал он. — Ромку-джи упрошу, чтобы прямо в голову стрелял. Если говорить смогу, конечно…»
Страшно было. Страшнее, чем во снах кошмарных!
Но протиснулись! По уму надо было, конечно, попытаться плиту эту обрушить, чтобы другим вход перегородила, но делать этого Егор не рискнул. Шуметь ему совсем не хотелось. Да и в тоннель не один ход вел. И, наверное, далеко не все они на карте даже у комбинат-старикашки были.
Потянулись длинные комнаты с битой техникой. Распределительные щиты, генераторы какие-то… а может, и не генераторы — пойди разбери! Ромка-джи под конец комнат с этими разваливающимися чудесами техники Старых Людей нашел какую-то абсолютно неповрежденную штуку. Стальная, причудливая, с разноцветными стеклышками в круглых глазках, ни на что не похожая и совсем-совсем не ржавая. Дернул ее Ромка-джи раз-другой… и оторвал от стены, только проводочки тонкие хрумкнули. Он уже совсем было настроился втихую это чудо с собой прихватить — Егор запретил. Мало ли что — может, эта дрянь вся малиновым светится, ежели ее Саввиным компом сканировать? Ромка-джи с сожалением вынул из рюкзачка таинственную железяку и, вздыхая, аккуратно положил на пол, к стене. Хорошо хоть всего два раза оглянулся и воздушных поцелуев не посылал, навек прощаясь… хе-хе!
Метров пятьдесят пришлось пробираться по обломкам, наваленным до потолка. Да что же у них здесь все в проводах-то, шайтан бы их всех побрал?! Торчат в разные стороны, как вьюн-хватайка, цепляются за все. А в какой-то ужасный момент груда обломков бетона вперемешку с непонятного вида шкафами, напичканными невесть какими деталями, вдруг с шумом просела под Егором, пробирающимся впереди. Что-то тяжелое упало ему на спину… и на бесконечно длинную секунду Егор поверил, что сейчас его начнет давить тупая сила, выпуская кишки в комбез…
Но перепуганный Ромка-джи, кряхтя и ругаясь, отвалил эту штуку, и они, тяжело дыша и почти ничего не видя в облаке поднятой цементной пыли, испуганно заторопились вперед, подальше от этого страшного места. Почти сразу же нога Ромки-джи провалилась куда-то в путаницу жестких проводов и гнутой арматуры. Благодарение Господу-Аллаху, не зажало ему ногу! И не сломал ее, счастливчик! А то ведь капкан капканом!..
И пришли-таки, пришли! Нырнули через нижний этаж, где было все нетронутым, даже металлические шкафы с открытыми сиротливыми дверцами, спустились по лестнице еще ниже и оказались в коридоре, упирающемся в закрытую ветхую дверь. Егор пнул дверь ногой, осторожно шагнул вперед и осмотрелся. Понял, что стоит в огромной комнате, похожей на кабину космического корабля, какими их в фильм-файлах про Ивана-батыра и Лунную Деву показывают.
Огромная комната! Под высоченным потолком трубы рядами извиваются, гигантские ящики рядами потухших лампочек слепо нависают. Вверх винтовая лестница в потолок уходит, да и в самой комнате, размерами не уступающей главному залу Храма городского, под потолком несколько переходов с решетчатым полом и тонкими перилами видны. Ромка-джи рот разинул, даже под маской видно. Вот уж где ему порыться, посмотреть, что и как!
А в торце комнаты — дверь железная и штурвал на ней, точно такой же, что и на двери в шлюзовую камеру-комнату у Симеона. Вот тебе и пришли!
Покрутили штурвал, подергали дверь — бесполезно. Полезли по винтовой лестнице, да она вела прямиком в нагромождение бетонных плит, обвалившихся сверху. Господь-Аллах, потолок-то весь в трещинах! Видать, что рухнуло все наверху так, что без малого чуть потолок не проломило.
