— Долго объяснять, — ответил Таргус.
Он-то был наслышан о методах англичан. Идиотизм напополам с идеализмом. Адская смесь.
Его социальные реформы позволяют выжать максимум пользы из инертной массы населения курфюршества, превращая её в активную, ту самую, которая производит продукт и воюет в его бесконечных войнах. Англичане же будто бы смирились с бродягами и попрошайками как с данностью и с энтузиазмом достойным лучшего применения пытаются бороться с последствиями.
Таргус же создал условия, когда эти бродяги и попрошайки просто не возникают. Нет условий — нет нищебродов. Заработать деньги в Шлезвиге может каждый, а калеки и душевнобольные получают опеку социальных работников и достойные пособия от государства, ведь для Шлезвига это сущие копейки.
И если у англичан их законы о бедных терпят многовековой провал, то у Таргуса наоборот, растут показатели прибыли и минимален риск социальных волнений. В Шлезвиге невозможна революция, а вот в Англии…
Но об этом он подумает в будущем.
— Я не считаю, что нужно тратить столько денег на неблагодарную чернь, — продолжала Мария Терезия. — О да, это очень великодушно и гуманно, но они этого не ценят.
— Мне плевать, что они ценят, — вздохнул Таргус. — Но ты говоришь о вещах, в которых не разбираешься.
— Это почему я не разбираюсь? — удивилась императрица. — Ещё как разбираюсь! Я участвовала в управлении государством с 1731 года, ты тогда был ещё…
— Сосунком? — усмехнулся Таргус. — Ну и много ты там полезного сделала? Я сделал своего отца курфюрстом в 1735 году, а ты к этому моменту уже четыре года участвовала в управлении государством.
— У мужчин всегда больше возможностей, — парировала Мария Терезия.
— Тут я не спорю, — ответил Таргус. — Но это не отменяет того факта, что я разбираюсь в управлении государство сильно побольше твоего. И я ещё раз говорю тебе: ты говоришь о вещах, в которых не разбираешься.
— Предпочту остаться при своём мнении, — сказала на это Мария Терезия.
— Завтра с утра я докажу тебе, почему «бесполезные траты на чернь» являются самым полезным из того, что я делаю, — пообещал ей Таргус.
— Посмотрим, — натянуто улыбнулась императрица.
Дальше они танцевали молча и недовольно.
Танец закончился, они вернулись на своё место, а затем в зал влетел церемониймейстер и объявил фейерверки.
Толпа повалила в большой зелёный парк, разбитый перед дворцом.
— Начинайте, — приказал Таргус.
Ответственные за фейерверки легионеры начали поджигать запалы на пусковых установках.
Ракеты, применённые в Таврии османами, были тщательно изучены и признаны непригодными для боя. Нет таких задач, которые не может на той же дистанции решить ствольная артиллерия.
К тому же, ракеты совершенно не технологичны и не годятся для массового производства.
Османы — да, у них не было другого выбора: либо уступать в дистанции артиллерийского огня легионам Таргуса, либо начать производить эти ракеты.
Но Таргус не дал идее ракет пропасть напрасно.
В качестве носителя для фейерверков эти ракеты годились превосходно.
И сейчас они поднялись на высоту около километра, после чего разорвались в многоцветных вспышках, что тоже являлось новшеством.
Сто ракет поднялось в вечернее небо и разрывались в синих, красных, зелёных и жёлтых всполохах, причём ступенчато, ведь каждой ракете имелось по пять последовательно взрывающихся зарядов.
Такой фейерверк мир забудет нескоро.
Таргус принял из рук слуги два бокала с шампанским и вручил один Марии Терезии.
Её глаза были направлены на пылающее небо, она смотрела завороженно, будто на настоящее волшебство.
— Это прекрасно, — произнесла она.
— Да, прекрасно, — согласился Таргус.
Пиротехника обошлась очень дорого, причём не только в деньгах: редкий минерал стронций, о котором человечество узнало от шлезвигских учёных, был очень дорог в выработке, но благодаря нему есть красные фейерверки. Барий, тоже «открытый» в Шлезвиге, сделал возможными зелёные фейерверки. А литий, о котором ещё не успело узнать человечество, сиял сейчас фиолетовыми фейерверками.
Торжество химии Промзоны было воплощено в этом блистательном параде в честь императорской свадьбы.
Более того, периодическую систему химических элементов, авторства Деметрия Иоаннеса Менделиуса, которая в родном мире Таргуса была открыта в 2429 году от основания Города, Таргус внедрил ещё три года назад. Любопытно, что в параллельном мире США образца 1970-х годов периодическую систему химических элементов открыл русский учёный Дмитрий Иванович Менделеев в 1869 году «нашей эры». Налицо какая-то пока ещё непонятная закономерность параллельных миров…
Благодаря такой подсказке из иного мира учёные-химики Промзоны чуть ли не каждый месяц обнаруживают новые химические элементы. Эта таблица Менделеева/Менделиуса — настоящий прорыв в химии и ряде других наук. Причём из той категории прорывов, которые делят мир на «до» и «после».
— Всё, шоу закончено, — сказал Таргус, когда потух последний фейерверк.
— Никогда не видела ничего подобного, — поделилась Мария Терезия впечатлениями.
— Это ерунда для впечатлительных, — махнул рукой Таргус. — Но красивая ерунда.
Торжество продолжилось очередным шлезвигским столом. Таргус почти смирился с тем, что от этого стола уже не избавиться…
Выступали музыканты, танцоры, комедианты, несколько поэтов с оригинальными произведениями и группа фокусников.
Ближе к полуночи настала пора заканчивать торжество и расходиться по покоям.
Очень ответственный момент.
Таргус принял руку улыбающейся Марии Терезии и направился в сторону спальни.
— Я в душ, — сообщил он своей новой жене, когда они оказались в спальне.
Керосиновые лампы давали яркий свет, в спальне было очень светло, что, по-видимому, вызвало недоумение у Марии Терезии.
— Чудеса не ограничиваются фейерверками, да? — улыбнулась она, начав раздеваться.
Процесс долгий и тяжёлый, Таргуса всегда удивляло количество верёвок и пуговиц на современных нарядах, поэтому время у него есть.
Приняв душ и тщательно оттеревшись махровым полотенцем, он направился к выходу из ванной и столкнулся с Марией Терезией, одетой в тонкую сорочку и плотный корсет.
Как Таргус и ожидал, на самом деле физическая форма императрицы была не такой, какой она хотела показать: на сандаловом комоде у кровати лежало большое количество нижнего белья, надеваемого современными женщинами для придания своему телу нужной формы.
Талии у неё почти нет, грудь не такая большая, как могло показаться, в целом она — среднестатистическая германка, только видно, что часто моется.
Лицо у неё явно не во вкусе Таргуса, ему больше нравились женщины с менее германскими чертами лица. Впрочем, она не уродина, а в чём-то даже симпатичная.
Но если ничего не менять с питанием, то она расползётся к годам сорока.
— Так и будем стоять тут? — спросила Мария Терезия, уткнувшись лицом в грудь Таргуса.
Он отошёл. Императрица закрыла за собой дверь ванной и уже спустя несколько минут начала принимать душ.
Таргус погасил все светильники, кроме одного, сел на кровать и ждал.
Где-то ближе к часу ночи императрица вышла из душа и с достоинством прошла к кровати.
Скинув с себя полотенце, она начала надевать ночную рубаху, но Таргус остановил её, положив свою руку на её мягкую поясницу.
Женщины у него не было с прошлой жизни. Как-то всё времени не было, к тому же, адюльтеры — это пятно на репутации, а истинный римлянин никогда не позволит запятнать себя недостойным поведением, даже перед варварами.
Ночная рубаха была откинута в сторону, они вместе забрались под одеяло, Таргус уверенно прижал императрицу спиной к себе и начал ласкать её небольшие груди.
Мария Терезия часто задышала, но лежала как бревно.
— В чём дело? — тихо спросил Таргус.
— Всё хорошо, — сдавленно ответила императрица.
Дальше он погрузил указательный палец в её уже повлажневшую вагину, из-за чего императрица удивлённо охнула.
