деле это не сразу задумали как маскировку. Обычные солнечные панели, чтобы на борту была энергия. В плане электричества мы шагнули гораздо дальше Империи, но технологии самолетов нам пока неподвластны. Но откуда тебе столько известно про истребители и дирижабли?
Вивьен потупила взгляд.
– Собственно говоря, я знаю, в чем твой секрет. Но мне бы хотелось, чтобы ты сама пришла ко мне и полностью доверилась.
– Вы теперь сдадите меня военным?
– Ну что ты! Я ведь сразу понял, что ты авиатриса – мне известно, из-за чего бежала Бэт. Вы для меня как дочери… Когда Бэт нашла меня, я думал, это чудо. Я будто заново обрел потерянного друга.
– Почему папа уехал в Этрийскую империю?
– Он боролся с этрийцами по-своему. Но знаешь, что я хочу тебе сказать? Твой папа верил, что на каждом гражданине нашей или чужой страны лежит персональная ответственность за то, чтобы война закончилась как можно скорее. Правительство жиреет, а простые люди страдают. И пока каждый из нас не начнет разрушать порочный круг хоть чуть-чуть, он не прервется.
– Значит, каждый может внести вклад? – Вивьен вспомнила, как думала, будто способна остановить войну – она же особенная – авиатриса, сильнейшее оружие.
– Конечно. А сейчас посмотри. Империя так далеко забрасывает бедных девочек, не заботясь о том, выживут они или нет. А те слепо подчиняются. Но ты не такая, Вив.
– Что вы имеете в виду?
– Ты можешь отправиться в Империю и украсть самолет. У меня есть средства и связи, чтобы защищать тебя здесь. Но кто защитит меня, Бэт, Акила, наш дом? Если ты достанешь самолет, я поставлю производство на поток.
– Один самолет?
– И еще исследования Дангара Глосса. Как тебе идея?
– У меня есть время подумать?
– Если честно, почти нет. Мы сдаем позиции с огромной скоростью. Но я уже обо всем договорился. Тебя доставят к «Новому свету», а оттуда – в крепость Винтервью. Тебе помогут. И лучше не говори ничего сестре.
– Я и сама хотела уехать, но Бэт меня отговорила. Она разозлится.
– Да, они с Акилом наверняка хотели бы удержать тебя или присоединиться к тебе. Но они не подготовлены к войне, сущие дети, да и прока от них не будет.
Вивьен кивнула, сделала несколько шагов. Она готова – ради Бэт и Акила. Но вдруг не получится? Ее могут схватить, убить… или заставить снова пилотировать – ради Империи.
– Нет… – Она помотала головой, словно отгоняя навязчивые мысли. – Я не могу не попрощаться. Подождите тут.
Вив побежала в бомбоубежище. Акил лежал на своем месте, раненый и беззащитный. Синяки едва начинали желтеть, отчего лицо казалось бледным и болезненным. Авилла и Бэт куда-то ушли.
– Мне нужно уехать, – прямо сказала Вивьен, присев рядом.
– Надолго?
– Скорее всего, да. Я пригоню сюда истребитель. Ты пострадал, Бэт тоже. Я не могу сидеть сложа руки. Хочу вас защитить. Иначе вообще перестану спать по ночам, зная, что в любой момент на вас могут сбросить бомбы.
– У меня ведь не получится тебя переубедить?
Вивьен покачала головой.
– Ты не можешь там умереть, – отозвался парень. – Помни об этом. Обещаешь?
– Обещаю. – Вивьен прижалась губами к его губам и зажмурилась. Ее слезы капали на щеки Акила. – Я вернусь. Передай Бэт, что я вернусь.
Пухлощекая Маргарет разбудила девушек.
– Миледи, вы будто кузнецы в борделе! – не стеснялась она в выражениях. – Разве подобает так спать?! Я подготовила для леди Рейры отдельную комнату. Ну разве так можно?
– Не бухти, дорогая, – зевнула Эбигейл. – Мы всего лишь болтали допоздна. Можно же девушкам посплетничать?
– Можно-то можно, но к вам гость.
– Что за гость?
– Молодой человек со свитой.
– Кто?! – воскликнула Эби.
Подруги переглянулись.
– Изволили явиться без приглашения и предупреждения. Только ночью скорый гонец доставил послание. Его светлейшее высочество навещает академию!
Директриса не сразу поняла, что это значит. Неужели цесаревич следил за ее судьбой и захотел проведать?
– Миледи, прошу вас, давайте скорее оденемся. И леди Рейру надобно сопроводить в ее опочивальню.
– Я пойду, – прошептала Рейра, поцеловав Эби в щеку.
Та смутилась, но тоже встала и принялась одеваться – не без помощи Маргарет.
Эбигейл приняла цесаревича в большой гостиной. Золотистые кудри, жемчужный костюм с иголочки – он весь сверкал счастьем, богатством и властью.
Октавиан Август сразу же бесцеремонно расцеловал руки Эбигейл.
– Как я счастлив, что вы живы! Когда мне сообщили о безумной поездке и вашей болезни, я был в гневе! Уверяю вас, это чистая самодеятельность премьер-министра и его бестолкового советника! Император ничего не знал. Он отрубит Биену голову, как только найдет!
– Ну что вы, не стоит! Советник защищал меня.
– Очень плохо у него получилось. Посмотрите на себя. На вас же лица нет. И это – после столь длительного восстановления!
– Однако я жива, и мы собрали много интересных сведений.
– Вот как? Расскажете?
– Боюсь, они секретны. – Эбигейл натянула дежурную улыбку, обидно услышать, что выглядит она не очень.
– Но не для меня!
Они присели на диванчик.
Цесаревич не отпускал руки Эби.
– Душа моя, я страдал, зная, в какой вы опасности!
– Ваше сиятельство, право, моя скромная персона не стоит вашего внимания.
– А вы не скромничайте, мое золото! Покажите же роскошную академию, ваше царство. Мне не терпится увидеть все воочию!
Директриса не нашла что возразить, да и ей было необходимо проверить владения.
Она устроила царевичу экскурсию по школе: заглянули в кабинет во время занятия, послушали профессора Аронакса, прошлись по коридорам, осмотрели общий зал и библиотеку, отобедали в гостиной Эбигейл и отправились к ангарам.
Погода смягчилась, позволяя насладиться прогулкой. На удивление, Октавиан Август оказался приятным собеседником, искренне интересовался успехами и сложностями авиации, изъявил желание посидеть в кабине истребителя и в целом восхищался проделанной графиней работой.
Он даже перестал сыпать высокопарными заявлениями о том, как страдает без нее, и Эбигейл потеряла бдительность. Перед отъездом царевич захотел проводить графиню обратно в ее покои.
– Нет, мне следует вас проводить, ваше высочество.
– Почему мы до сих пор так официальны? Называйте меня Октавиан.
Эбигейл сделала реверанс, а когда они очутились в гостиной, предложила:
– Может быть, чаю?
– Лучше что-нибудь покрепче.
Царевич устроился на диване, а Эбигейл разлила по бокалам янтарный напиток. Она подала хрустальный фужер цесаревичу, но не присела рядом. Даже зная, к чему он клонит, сложно увильнуть. Неосознанно она качнула бедрами, и вслед качнулась длинная тяжелая юбка.
– Эбигейл, меня восхищает ваша смелость. Клянусь, я сходил с ума, когда мне сообщили, что с вами приключилось.
– Право же, ваша светлость…
