– Симпатичный райончик.
– Нравится? Ну и хорошо. Выдвигаемся завтра с утра. Много вещей с собой не набирай. Думаю, за день обернемся. Нам к тому же еще и агрегат хигматулинский на себе переть, и я не хочу, чтоб ты как улитка плелся, меня задерживая. Ясно?
– Конечно.
– Тогда все. Встречаемся завтра в семь ноль-ноль на этом же месте. Бывай.
Леший повернулся и сосредоточенно зашагал в сторону вокзала.
– Бывай-бывай, – тихо повторил Стас, глядя вслед удаляющемуся «командиру», поправил рюкзак и, насвистывая «Подмосковные вечера», отправился в противоположном направлении по улице Жданова, ставшей уже почти родной.
– Правее немного ложится, но уже ближе, – сказала Катерина, глядя через окуляры мощного бинокля на мишень, стоящую в ста пятидесяти метрах. – Два щелчка по горизонтали сделай.
– Одиннадцатый патрон уже, – процедил Стас, передвинул барабанчик, выдохнул и плавно нажал на спуск.
Очередная пуля распрощалась со стволом и, описав пологую дугу, проделала небольшую дырку с рваными краями в картонной грудной мишени тремя сантиметрами правее центра.
– Вот, теперь нормально, – дала Катерина экспертную оценку. – В пределах разброса. Ну что, пойдем? А то темнеет уже.
– Да. – Стас еще раз посмотрел в прицел, закрыл линзу, встал, отряхнулся. – Картонку забрать или оставим?
– Пускай стоит. Может, сама завтра постреляю.
Катерина свернула подстилку, сунула в вещмешок, повесила его на плечо и, поправив резинку на собранных в хвост волосах, повернулась к Стасу. Милое ангельское личико немного помрачнело, две тонкие морщинки возникли промеж бровей, и легкая искорка тревоги блеснула в глазах.
– Останешься сегодня?
Стас улыбнулся, обнял ее за плечо и, приняв задумчивый вид, неспешно зашагал в направлении огоньков, пока еще редких, но с каждой минутой множащихся вдалеке.
– Ну, даже не знаю. Соскучился я уже, честно говоря, по номеру своему гостиничному. У меня там уютно, сыренько, плесенью аппетитно попахивает, люди кругом такие приятные, отзывчивые, да и поклонница уже завелась.
Катерина молча округлила глазки, настороженно воззрившись на шутника.
– Да, – продолжил Стас, гордо подняв голову. – Такая женщина! Ух! Танк в юбке. А уж как меня любит!
– Дурак, – буркнула Катерина и, весьма чувствительно пихнув его локоточком в ребра, решительно вырвалась из объятий.
– Катя, ну ты чего? – развел руками Стас и пошел догонять быстро удаляющуюся стройную фигурку. – Я же пошутил. Катюша!
Западная оконечность горизонта медленно, но неумолимо притягивала к себе солнечный диск, заливающийся терпким багрянцем от тщетных попыток удержаться на небосводе. Его рыжеватые лучи просачивались сквозь ажурные перистые облака и нежной пудрой ложились на ковыль, покачивающийся под несильными порывами ветра. Перекатываясь волнами, он устилал собою весь пустырь на окраине западного района. Тихая сентябрьская ночь, беззвучно хлопая своими мягкими черными крыльями, спускалась на землю. Хорошая ночь.
– А может, возьмешь все-таки бутерброды? – Катерина, облокотившись плечом о косяк и теребя ночнушку, стояла в дверном проеме, и свет лампы вычерчивал сквозь полупрозрачную ткань силуэт ее великолепного тела.
– Нет, Катя. Ты мне уже и так подсумки все едой забила, – отнекивался Стас, завязывая шнурки. – Как будто я на неделю ухожу. За день обернемся, к вечеру вернусь уже. Эй, ну что такое? – Он поднялся и подошел к Катерине, заметив, как та насупилась, передернув плечами, словно от сквозняка. – Чего опять куксимся?
Катя неуверенно взяла Стаса за руку и сжала ее в своих ладонях.
– Перестань, – тихо сказал он, заглядывая в потупленные серо-голубые глаза. – Все будет нормально.
К воротам Стас пришел на десять минут раньше условленного, но Леший был уже на месте в полной боевой выкладке, с оптикой, прицепленной к РПК, и с полупустым рюкзаком за плечами.
– Здорово, – поприветствовал он. – К делу готов?
– Всегда готов.
– Хорошо, тогда выдвигаемся. – Леший поправил лямки вещмешка и уверенной поступью направился в сторону железнодорожного переезда.
Утро выдалось совсем уже по-осеннему холодное, после относительно теплой ночи землю покрывала белесая пелена тумана. Обитатели трущоб в этот ранний час еще спали, за исключением тех, которых похмелье и промозглая стужа нетопленых лачуг совместными усилиями выгнали на поиски чего-нибудь согревающего и хотя бы условно годного для приема вовнутрь. Они, словно призраки, пошатываясь бродили в колышущейся белой дымке среди черных нищих халуп, обитых кусками рубероида и ржавой жести.
– Долго отсюда до Вербовского топать? – поинтересовался Стас, когда они уже подходили к переезду.
– Часа три, если без происшествий.
– Можно было лошадь взять и на телеге подъехать, докуда дороги хватит, а там бы уж пешком.
Леший глянул через плечо, неодобрительно прищурившись:
– Собак кониной угостить хочешь? Или кобылу выпряжешь и под уздцы за собой по оврагам поведешь?
– Про собак ты не говорил.
– Да есть там пара стаек небольших. Нас-то бестии вряд ли тронут, а вот коняшкой, без присмотра оставленной, закусить не откажутся.
Они без остановок миновали переезд и подошли к темной дыре тоннеля под верхней железнодорожной насыпью.
– Стоп, – поднял Леший выпрямленную ладонь. – Посвети-ка, – приказал он и сам, отщелкнув с клипсы фонарь, направил его в дышащий сыростью зев.
Два желтых световых пятна вспыхнули в темноте и поползли в глубь тоннеля, облизывая забетонированные своды, проваливаясь то тут, то там в выбоины, ощетинившиеся арматурой, скользя по рытвинам земляного пола, наполненным желтоватой влагой, источающей удушливый смрад.
– Что ищем? – шепотом спросил Стас, продолжая прочесывать лучом непроглядную тьму рукотворной пещеры.
– Крыс, – лаконично ответил Леший. – Сегодня вроде чисто. Давай вперед, не торопясь.
– Может, по верху лучше?
– Не стоит, – покачал головой Леший, вглядываясь в сырой мрак тоннеля, – с верхней насыпи еще не все мины убрали. Флажков, что ли, не видел?
– Нет.
– А знаешь почему? Потому что нету их там, флажков-то. Господин Грицук предпочитает самый дешевый способ разминирования – сталинский.
– Это как?
– Ногами.
– Ясно.
Оба вынули пистолеты и, скрестив запястьями руки – в правой ствол, в левой фонарь, – бочком, спина к спине, двинулись вперед.
– Дренажные сливы у стен, – прошептал Леший. – Смотри туда. Без команды не стреляй.
– Понял.
Желтый световой овал заскользил по грудам скопившегося вдоль стен мусора, заросшего грибком и слежавшегося за десятилетия в единый пласт, воняющий гнилью и крысиными испражнениями. Дерево, металл, куски бетона, истлевшее тряпье, пластиковые бутылки, целлофан, рифленая полиуретановая подошва армейского ботинка, кости… огонек, еще один. Пара крошечных светящихся точек зажглась чуть поодаль от того места, куда падал луч фонаря, еще пара, еще.
