вперёд, чувствуя, как ноги проваливаются вниз, будто меня пытались утащить на дно.
Возможно, мне это и не казалось, так как на полпути из воды начали всплывать ещё тела. Прогнившие, с отваливающимися кусками мяса, которые оголяли кости, они начали бросаться на меня, пытаясь утянуть за собой на дно, однако эти попытки были безуспешны.
Держа одной рукой над собой пулемёт, другой я орудовал верным клинком, быстро и чётко рассекая каждого, кто только дотягивался до меня. Эти полуживые утопленники были не способны меня утопить или остановить. Я чувствовал, как во мне ещё горит ярость и вера в правое дело. Вера в Императора, которая давала мне уверенность, а моим движениям — твёрдость.
И я не посрамлю его, утонув в каком-то зловонном сраном болоте.
Поэтому я шёл. Шёл, прорубая себе путь через оживших мертвецов и руки, которые тянулись ко мне со дна. Они не могли остановить ни меня, ни активную броню, что создавалась для того, чтобы разить врагов человечества. Машина, механизм для истребления врагов, шла вперёд, пробивая себя путь без устали, пока, наконец, я не вышел к острову, оказавшись практически у подножья пирамиды.
С брони ещё стекали кровь и гной, когда я подошёл ближе к этому строению и бросил взгляд назад. Трупы тех ублюдков, что попали мне под руку, уже растворялись в болоте, словно в кислоте, после чего тонули. Все покрытые этим уродливыми вырезанными на коже иероглифами. Паства, которая молилась и попала вместе с нами в это место. А значит, есть призрачный шанс того, что, когда я доберусь до верха, смогу вернуться обратно.
Я посмотрел наверх и вздохнул, после чего начал подниматься по ступеням на вершину. Надо было разобраться с этим местом до того, как станет ясно, зачем и для чего было оно создано. А если быть точнее, каким образом через него хаос собирался прорваться в наш мир.
Шаг за шагом я приближался к вершине, и чем выше поднимался, тем больше мне открывался этот странный изуродованный мир, которому конец и край действительно был виден. Казалось, что нас на какое-то мгновение перенесло в другую пещеру, да, куда большую, но тем не менее не реальный мир хаоса, в который так стремились создать мост сектанты.
Тот шар, сгусток энергии, слепил сознание, и бесполезно было жмуриться, чтобы спрятать глаза от его вездесущего света. Я чувствовал, как во мне просыпается всё самое худшее, что могло быть в обычном человеке: похоть, ярость, жадность, тщеславие, излишняя гордость и давящая зависть.
Я чувствовал, как во мне оживают эти пороки. И уже Зигфрид и Грог не казались мне братьями по оружию. Возникали гнилые, как весь этот мир, мысли, что они готовы предать меня. Что они ведь толком ничего не сделали, а это я, Я поставил дом Барбинери на ноги и позволил, по сути, всем нам выжить. Я заслуживал признания и, если Империя придёт сюда, стать местным губернатором. Кто? Эти люди смогли бы противостоять угрозе? Если бы не я, их бы давно уже сожрали демоны. Я заслуживал большего, заслуживал их уважения и подчинения…
И эти мысли становились всё сильнее, чем ближе я был к источнику. Я гнал эти мысли прочь, но нельзя прогнать то, что в действительности является частью самого себя. И оставалось лишь подниматься наверх под давлением этих чувств, которые застилали мой взор красной пеленой ненависти ко всем, кого я знал.
Уже у самой вершины я вновь услышал эти песнопения. Режущий слух отвратный вой, который разносился над самой вершиной. И я знал, что одно чувство, тем не менее, было моим и искренним, не вызванным никаким светом или давлением — желание всех убить. И я не видел никаких причин себе отказывать в том, чтобы воплотить его в жизнь.
Ещё пара минут, и я уже был у самой вершины. Она представляла из себя площадку, в центре которой возвышался тот самый алтарь из людей, кровь которых растекалась по камням.
Там меня уже ждали.
То, что было раньше людьми, эти человеческие отродья, изувеченные силами хаоса и мало походящие на людей, стояли, вскинув руки вверх, завывая так, что резало слух даже при выключенном звуке. Семь человек, они выглядели совершенно по-разному: от смердящих зловонных и раздутых тел, похожих на утопленников, чьи кишки едва не вываливались из разорванных тел, до перекаченных туш, где всё было одной сплошной мышцей.
Но возглавлял этот парад один-единственный человек.
— Ты думаешь, что можешь противиться воле богов, космодесантник? — произнесло оно, глядя на алтарь. — Ты думаешь, что имеешь право давать им отпор⁈ Ты лишь насекомое у их ног, что будет раздавлено волей истинных богов!
Голос, отвратительный голос чудовища, которым стал их предводитель.
Люди медленно оборачивались ко мне. Возможно, самые преданные, до которых всё же снизошли боги хаоса, одарив их толикой своих даров. В их глазах были лишь безумство и жажда крови. Они стали не лучше марионеток, коих я убивал внизу.
Но глава этого культа.
Он медленно развернулся ко мне, раскинув крылья. Демон, больше всех похожий не на изуродованный труп, а на одну из тварей хаоса с гипертрофированными руками и ногами. Его голова была будто рассечена пополам, и пасть, которой он произносил слова, теперь располагалась вертикально, от лба до самого подбородка.
Я молча ступил на платформу, передёрнув затвор пулемёта.
— Ты знаешь, что это за мир? Что это за место, человек? — раскинул он руки.
Не интересно.
— Ох, тебе не интересно… — рассмеялся он, показывая телепатические навыки. — Это оно! Это врата в обитель наших повелителей, что вернут миру его истинное величие, истинный вид, который мы утратили под гнётом ложного бога. Но теперь мы все ст…
Его бредни оборвала пулемётная очередь, и приятная лёгкая отдача крупнокалиберного пулемёта с бронебойными патронами словно вернула меня к реальности.
Пули врезались в тварь, буквально прибив её к алтарю, выбивая из изуродованного тела фонтаны крови. Приятно чувствовать, что даже здесь техника работает так же исправно, как и в реальном мире.
И будто это послужило сигналом для атаки, оставшиеся бросились в мою сторону, завизжав так, что на глазах навернулись слёзы.
Резко ухожу влево, одновременно доставая цепной меч, и первой же твари, бывшей раньше женщиной, вскрывает раздутое пузо, выпуская зловонные органы наружу. Она запутывается ногами в собственных кишках, спотыкается и летит вниз по лестнице, ударяясь о ступени. Вторая тварь, больше похожая на бородатого козла,
