— Ярко… Что-то чересчур ярко светятся, — задумчиво протянул я. — Не видал никогда такого.
— А черт его знает что в них за зараза! Ясно что-то радиоактивное, а вот что конкретно… На экспертизу тогда времени не было.
Могильники для меня, как впрочем и для всех ныне живущих людей, не в диковинку. Не высокие курганы, возле которых как правило красовались облезшие таблички «Внимание, опасная зона!» или «Радиоактивное заражение!» можно было найти в окрестностях любых даже самых небольших населенных пунктов. К ним уже привыкли и даже не особо опасались. Это было что-то наподобие открытого канализационного люка: если в него не наступить, то и не побеспокоит.
Вот и я тут же позабыл о зловещем свечении, как только впереди мелькнула куда более интересная вещь — полоска старого асфальта.
— Правильно едем, — обрадовался одинцовский старожил. — Сейчас выскочим на асфальт, повернем направо и вот он тебе, пожалуйста, переезд.
Железнодорожный переезд оказался там, где и предсказывал милиционер. Разваленный кирпичный домик и поднятые вверх облезлые шлагбаумы. Рядом лежал на боку покореженный хлебный фургон, разграбленная легковушка и везде мусор… полно мусора. Грязное, изорванное в клочья тряпье, старые башмаки, истлевшие книжки, почерневшие детские игрушки. Мне все это что-то напомнило.
— Толя, автоматы в порядке? — спросил я еще до того, как вспомнил свою недавнюю встречу с навозным львом.
Рядом с моим локтем тут же возник дульный тормоз-компенсатор АК-74, а затем послышался лязг затвора.
— Вроде да, — настороженно сообщил Нестеров. — А что, уже могут понадобится?
— Львы охотятся ночью? — вместо ответа спросил я.
— А шут их знает! — протянул майор. — После прогулок по ночам остается очень немного рассказчиков.
— Тогда будь наготове.
Я включил проблесковый маячок и постарался как можно побыстрее проскочить переезд. Когда железная дорога осталась позади, и мы вновь ехали мимо одноэтажных домишек, милиционер потребовал:
— Выключи маяк.
— Думаю, он будет отпугивать зверье.
— Нам сейчас не зверья надо страшиться, а сам знаешь кого.
Анатолий не произнес слово «призраки», будто боялся помянуть черта. Что ж, я с ним был вполне согласен. Призраки это и впрямь что-то необычное, сверхъестественное, дьявольское.
Я выключил маячок, и мир вокруг снова стал черно-белым. Тьма позади, овальное, подпрыгивающее белое пятно впереди. Меня такое разделение категорически не устраивало. Хищники они ведь чаще всего нападают именно сзади. А тут получается, что мы сами создали им для этого все условия. На панели управления рядом с переключателем, контролирующим передние фары, имелся еще один тумблер. Я щелкнул его. Зеркало заднего вида мигом ожило. Вместо непроницаемой черноты там появилась убегающая назад дорога. Порядок! Эта маленькая победа над мраком придала уверенности.
Вторую порцию допинга я получил, когда увидел возникшую прямо по курсу широкую ленту Можайского шоссе. Даже при таком чахлом освещении я сразу узнал его.
— Теперь налево и по прямой до самого дома, — подбодрил я приятеля, а заодно и самого себя.
— Прямая уж больно длинная, — пробурчал в ответ майор.
— Через полчаса будем. Подумай, Толя, всего полчаса и дома! — я даже попытался обернуться и подмигнуть напарнику.
— Смотри! — Нестеров не позволил мне этого сделать. Он вскинул руку и указал куда-то вперед.
Инстинкты бывалого водителя сработали, и я резко затормозил. Впереди на самом краю света дорогу переползала здоровенная ногатая змея. Не думаю, что сейчас она представляла для нас особую опасность. Однако, попади это живое бревно под колеса, и погрузчик мог стать, а то и заглохнуть. От одной этой мысли у меня засосало под ложечкой. Надо быть повнимательней и поосторожней, — приказал я себе, пока мы пропускали инопланетную рептилию. Когда тварь убралась, мы, наконец, смогли выехать на шоссе.
Я вел погрузчик по самому его центру, пытаясь как можно дальше объезжать навечно застрявшие здесь автомобили. Мысли помимо воли крутились вокруг одной единственной темы. Сколько мы проехали? Около полукилометра. И за это время уже успели повстречать двух хищников. Да, именно двух. Я был полностью уверен, что возле переезда обосновался навозный лев. А не напал он только лишь потому, что побоялся связываться с таким крупным и непонятным противником как погрузчик. Итак, двое. А сколько же новых встреч ждет нас на оставшихся четырех километрах пути?
Слава богу участок, где шоссе проходило через зону малоэтажной застройки, мы миновали без приключений. Пару раз попадались какие-то мелкие, пятящиеся боком ящерицы, но они поспешили убраться, уступая нам дорогу.
А вот дальше уже начинался настоящий город. Свет фар не позволял мне видеть ничего, кроме нескольких квадратов асфальта впереди, но я всем своим существом чувствовал темные громады многоэтажек у себя над головой. Неприятное ощущение. Чудится, что неведомый некто притаился там, наверху, и наблюдает. Может это враг, невиданное гигантское чудовище. А может это сам мертвый город. Провожает нас взглядом, оценивает, едва сдерживая гнев, пытается понять, почему мы предали его, бросили на произвол судьбы, отдали во власть инопланетным монстрам.
Наполненный напряжением вакуум городских улиц заставлял ежиться и сильнее сжимать рычаги. Ведь погрузчик был моим оружием, единственным, чем я мог защищаться. Однако нашими врагами по-прежнему оставались лишь тревога и страх. И больше никого и ничего. Мы уже оставили за собой перекресток, где в Можайское шоссе утыкалась широкая улица Чикина — одна из тех немногих улиц в Одинцово, название которых я помнил. От этого перекрестка до поселения всего километра два. Неужто пронесло? Неужто мы так и докатимся без приключений?! Заметив, как вдалеке разгорается желтоватое свечение периметра, я начинал верить в чудо.
— Что ж так тихо кругом? — Нестеров одним махом развеял в прах всю мою надежду.
Тихо… Точно тихо. Это может означать лишь одно. Все твари сбежали, попрятались кто куда, почуяв смертельную опасность. И я не был столь наивен, чтобы предположить, что эта опасность и есть мы.
Изменения в окружающем пространстве стали заметны уже через несколько минут. Мрак вокруг стал светиться. В такое невозможно поверить не то, что описать, но только так оно и было. Чернота горела каким-то жутким холодным огнем цвета воронового крыла, и этот огонь медленно, но уверенно пожирал частички нашего мира. Естественно, первое, с чем расправилась тьма, был свет.
Я не поверил своим глазам, когда увидел как светлое пятно перед ковшом погрузчика стало быстро уменьшаться в размерах. В зеркалах заднего вида происходило тоже самое. И это при том, что фары продолжали исправно гореть. Но, судя по всему, они больше не производили фотоны. Что-то изменилось. Сами законы физики вдруг перестали работать.
