— Сам знаешь.
— Лифт подан, — сообщил скучающим голосом Преклов.
Глеб закинул профессора на плечо «Ивана» и поспешил вслед за Талосом.
Грузовой лифт, в отличие от предыдущего, был огромен. Строго говоря, он представлял собою даже не лифт, а движущийся по эскалатору ангар, куда без труда мог заехать средних размеров грузовик, что позволяло осуществлять разгрузку прямо с борта, не тратя время на промежуточные манипуляции. Сквозь решетчатую стену открывался вид на соединяющую комплекс с гаражом диагональную шахту, проложенную под углом в сорок пять градусов.
— Хм, — глубокомысленно изрёк Талос.
— Что? — поинтересовался Глеб.
— Да вот смотрю на этот туннель и думаю — ведь охеренно глупое сооружение. Суди сам, подгоняем танк или хоть БМП, сносим к ебени матери ворота и по этим вот рельсам летим прямиком в секретный гадюшник, тараним в хлам кабину и…
— Вон там, — указал Преклов, не дав Талосу завершить свою героическую повесть. — Думаю, ты долетел бы максимум до туда.
По обеим стенам тускло освещённой бетонной шахты просматривались вертикальные прямоугольники металла, примерно в метр толщиной.
— Это ворота, — продолжил Анатолий. — Уже вторые. Позади нас одни закрылись, а впереди, — указал он манипулятором вверх, — ещё только открываются.
— В самом деле, — прильнул Талос к прутьям решётки, слушая мерный гул двигателей, почти заглушённый лязгом самодвижущегося ангара. — Ладно, план с танком отменяется. Кстати, а вы ещё помните про наших контуженых товарищей?
Глеб и Преклов непонимающе взглянули на Брата.
— Палачи, — пояснил тот. — Где эти отморозки? И что нам делать, если они так и не объявятся? Ждать, выходить на связь?
— Эвакуироваться, — ответил Глеб, не раздумывая. — Мы свою работу сделали. Я не буду ставить под удар исход операции из-за чьей-то нерасторопности. А там пусть решает командование.
— Вот это правильно, — поддержал Талос.
— Второй борт за ними не пошлют, — заметил Преклов.
— Пусть решает командование, — повторил Глеб. — На выход, — поднял он ворота остановившейся кабины.
— А я переживал, что не влезу, — радостно сообщил Анатолий, подкатив к одному из двух четырёхосных грузовиков с бортовыми тентованными кузовами.
— Ты ведёшь, — указал Глеб на Талоса.
— В таком случае здесь требуется небольшая доработка, — распахнул тот дверь кабины, отодвинул кресло водителя на максимум и оторвал спинку.
Глеб повторил те же манипуляции со стороны пассажира, предварительно разбив и выдрав из уплотнителей лобовое стекло.
— Помогите тент снять, — позвал Анатолий, безуспешно пытаясь справиться с дугами при помощи манипуляторов.
— Как крепить его будем? — обратился Глеб к Талосу, демонтируя тент.
— Предлагаю колёсами обложить, — кивнул Брат на ряды громадных покрышек вдоль стены. — Хоть немного зафиксируют, чтоб не улетел.
— Обижаете, — Преклов завёл «Химеру» в кузов, усадил её на гусеницы, после чего развернул четыре упора и загнал их стальные костыли в пол кузова. — Стационарная огневая точка к бою готова, — отрапортовал он.
— Наш железный друг полон сюрпризов, — усмехнулся Талос.
— А колёса всё же не помешают, — закинул Глеб в кузов две покрышки и вернулся ещё с одной парой, после чего уложил связанного профессора за ними, поднял задний борт и, оторвав правую дверь, кое-как забрался в кабину. — Открывай, — выставил он вперёд ствол.
Талос, ударил кулаком в большую красную кнопку подъёмника и быстро запрыгнул на водительское место.
— Бля! — расстегнул он лямки, услышав за спиной сдавленный стон, и снял ранец с пленным пилотом. — Чуть не раздавил засранца.
— Рви, что есть мочи, и сразу разворачивайся кормой, — говорил Глеб, неотрывно следя за медленно поднимающимися воротами.
Внутрь гаража вместе с солнечными лучами заползла серая дымка.
— Понял, — Талос так крепко сжал руль, что резина на баранке лопнула.
Сквозь проём стала видна присыпанная гравием дорога.
— Кормой к противнику, — повторил Глеб, — и сразу по газам.
Талос чуть придавил педаль, заставляя двигатель подать низкий рокочущий голос.
— Так точно.
— По моей команде, — Глеб вглядывался в увеличивающийся проём, готовый увидеть там стену из автоматчиков, бронетехники и барражирующих штурмовых вертолётов, но низкое утреннее солнце бросило на землю лишь четыре тени. — Постой.
— Твою же мать… — выдохнул Талос, нервно хохотнув. — Вот уж не думал, что буду им так рад.
Прямо перед воротами, в окружении раскиданных повсюду мёртвых тел и окутанные дымом горящих вертолётов стояли четыре Палача.
— Что там? — раздался на внутренней частоте озабоченный голос Преклова.
— Героический прорыв отменяется, — поднял Глеб ствол, и махнул левой рукой в сторону нежданного комитета по встрече.
— Вы чертовски долго, — выступил вперёд Палач с сияющим крестом на броне.
— Уж как смогли. Берите машину, выдвигаемся.
— Хм, — качнул головой Отто Грубер и молча прошёл внутрь в сопровождении остальной троицы.
— И поторопитесь, — бросил им в спины Глеб. — У вас две минуты.
— А где ваш четвёртый? — обернулся Грубер, заглянув в кузов, но ответа не получил. — Ясно. Заводите БТР, — отдал он распоряжение своему звену. — Нужно будет чем-то прикрывать этот скотовоз. И, кстати, — вновь обратил Отто взгляд на Глеба, — Хьюз поедет с нами, вместе с дисками.
— Чёрта с два! — высунулся из кабины Талос.
— Да он себе череп о кузов раскроит, если вы его дорогой не потеряете.
— Верно, — нехотя согласился Глеб. — В БТР у него больше шансов.
— Может, ещё отсосёшь им?! — возмутился Брат.
— Отставить!
— Я рад, что взаимопонимание найдено, — ухмыльнулся Груббер, вытащив профессора и забрав кофр.
Талос, сопя, покачал головой, еле сдерживаясь, чтобы не взорваться.
Через минуту обе машины уже мчались заранее рассчитанным маршрутом, к наименее охраняемому отрезку линии береговой обороны. Скалистый обрыв восточного побережья совсем не годящийся для высадки морского десанта, тем не менее, имел, согласно данным разведки, три укреплённых огневых точки, представляющих собою стационарные комбайны по переработке техники и живой силы противника в фаршированный мясом лом чёрных и цветных металлов. Артиллерийские орудия корабельного калибра, ракетные, пулемётные, пушечные турели и комплексы ПВО, размещённые в роботизированных ДОТах с километровым интервалом, держали под прицелом береговую линию протяжённостью пять километров, контролируя каждый её каменистый сантиметр. У этой системы была лишь одна слабость — она не могла защитить свой тыл.
