-- Сука! -- выдохнул Федька. Кулак Подельника впечатался в Аркашкину челюсть.
Приказчика развернуло и бросило в объятия Сороки. Кузнец захватил головенку Аркадия под мышку и свободной рукой, как молотом о наковальню, принялся вбивать в голову приказчика простую мысль -- каждый человек сам кузнец своего счастья.
На Аркашкином лбу вздулась лиловая шишка. Вмешательство Кондрат Силыча спасло приказчика от полной контузии. Но даже после того, как Сорока прекратил махать кулаком, борода Аркашки еще пять минут дергалась в такт ударам. Я дождался, когда взгляд приказчика из идиотского сделался придурковатым и спросил:
-- Ну, подскажи, любезный, как нам ловчее из города выбраться?
-- Я, да, я могу, -- зашепелявил Аркашка, сплевывая выбитый зуб. -- Только по голове больше не бейте, лучше по заднице, она у меня привычная к запорам, много чего стерпит. А из Волыни вам посуху не уйти, только по реке. На пристани и днем и ночью народу тьма, охрана никудышная, ладьи так и шмыгают туда-сюда без досмотра.
Надо отдать должное, этот вариант бегства не приходил в голову даже мне. Городские ворота стерегутся не хуже гарема султана, в степи без лошадей суслика в норку не загонишь, а любой верховой пешего за версту видит. Пожалуй, стоит попробовать.
-- Пора, братцы, -- скомандовал я. -- Антоха, глянь, как там святой отец с Ананием.
-- Нормально, -- доложил пастух. -- Причащаются.
Васька, как куль с картошкой, взвалил на плечо Лёньку, Федька с Азамом взяли под локти Аркашку и мы выбрались на свежий воздух.
Легкий ветерок приятно щекочет кожу. Тюремный двор в темноте выглядит, чуть ли не сказочным садом, луна предательски высвечивает страшные очертания виселицы.
Дед Кондрат взобрался на эшафот, внимательно оглядел всю конструкцию и неожиданно предложил:
-- Пахан, красота-то, какая! И без дела стоит. Опробовать бы надо.
Первым отреагировал Аркашка:
-- Золотые слова, господин Кондрат Силыч, брильянтовые слова! Я так думаю -- граф сие сооружение строил, ему и честь, первому в петле покрасоваться.
-- А! -- очнулся Лёнька, -- Я!... Мне нельзя... геморрой обострился.
-- Ты не переживай, Леонид, -- успокоил Дембель, -- Болячку трогать не будем.
-- А у меня нет геморроя! -- Заблажил Аркашка. -- Я уже говорил, если что -- лучше за зад, за шею... не люблю я.
Получив по подзатыльнику, оба пленника заткнулись. Кованные тюремные ворота остались позади. Через двести метров наш отряд свернул в первый попавшийся проулок. Навстречу проехала телега с двумя мужиками, возница подозрительно покосился, но останавливаться не стал. Поплутав по переулкам, вышли к небольшому мостику через ручей и благополучно переправились на другую сторону. В этот момент Евсея осенила гениальная идея:
-- Пойдем по берегу, ручей к реке выведет.
Так и сделали. Фраер шагал первым, прокладывая дорогу. Ручей петлял из стороны в сторону, выписывая такие загибы, что и не всякому пьянице по плечу. Битый час мы пробирались сквозь заросли кустов, два раза чуть не застряли в кучах мусора. Васька, перекидывая Леньку с плеча на плечо, снес кусок черепицы с чьей-то бани, и, наконец, усталые и ободранные мы вышли... к городской тюрьме.
-- Фраер! Ты куда нас привел! -- зашипел Васька.
Любой баран сдох бы от зависти, если б видел, как Евсей уставился на тюремные ворота. Кондрат Силыч выдрал из бороды застрявший репей и грустно подвел итог:
-- Евсеюшка, сынок, чтоб выйти к реке, надо идти по течению, а не наоборот.
Знакомыми помойками двинули в обратную сторону. Ближе к полуночи Лёнькин визг сориентировал нас на местности -- миновали баню. Судя по утробному графскому вою, крышу в бане придется перестилать заново.
Вскоре под ногами запетляла утоптанная тропинка, мелкий кустарник сменился разросшимся ивняком, потянуло прохладой и сыростью. Добрались. Тихий шорох речных волн взбодрил всю команду. Я плюхнулся на песок, содрал с ног потрепанные кроссовки и сунул голые пятки в воду. Рядом устроились кореша. Заботливый Васька запихал в реку и Лёньку, правда головой вперед, но быстро спохватился и перевернул. Что удивительно, граф не возмутился, промолчал, словно воды в рот набрал...
Чуть ниже по течению горят костры, слышны крики и смех вперемежку с руганью. Пристань. Попали почти в яблочко.
Минут двадцать я приходил в чувство после изнурительного марш-броска по зарослям. Время позднее, пора определяться на местности. Желательно еще до рассвета наняться на любую ладью и покинуть гостеприимную Волынь к чертовой бабушке. Нутром чую, если третий раз угодим в тюрьму -- замаринуют как кильку в томатном соусе.
На разведку отправились втроем -- старший Лабудько, Кондрат Силыч и я. По каменистому бережку, обогнув мелкий заливчик, вышли на большую песчаную косу, ярко освещенную кострами и луной.
Аркашка не врал. Несмотря на ночь, жизнь на пристани бурлит, как вода в чайнике. В пяти метрах от нас взопревший купец с факелом в руке костерит на чем свет стоит приказчика. Справа толпы мужиков спешно разгружают приплывшие ладьи, слева пакуют чемоданы те, кто уже отторговался. Все спешат довершить дела перед новым торговым днем.
Мы прошлись вдоль берега и почти сразу наткнулись на большую потрепанную лоханку, готовую поутру сняться с якоря. Но у хозяина своих ртов по самые борта оказалось, даже слушать не стал. Двое других купцов не сговариваясь, ответили: "Что вы, обратно с грузом иду, для сына родного места нет".
Как неприкаянные мы бродили по пристани, готовые наняться уж если не гребцами, то хотя бы веслами. Но тщетно. Сделав круг, остановились передохнуть. Я глянул на небо, до рассвета еще далеко, главное не отчаиваться. Опять заскрипел под ногами песок, а через шаг чьи-то ребра.
С земли вскочил бравый вояка с лихими усами и саблей на боку. На его белой рубахе четкий след от кроссовка. "Сейчас начнется!" -- подумал я и не ошибся. Воин бычьим взглядом вперился в меня, сжал кулаки и... рухнул на колени.
-- Пахан! Паханчик!!! Ты ли это?!
От такой смены картин я несколько растерялся. На помощь пришел Кондрат Силыч.
-- Он это, он, чего дальше-то?
-- Паханчик!!! -- выл мужик, обнимая мои колени.
Подоспевший Васька схватил вояку за шкирку и с трудом поднял на ноги. Переведя дух, я поинтересовался:
-- Ты кто?
-- Неужто не признал? Я Родион, сотник князя Белоборода, вместе за одним столом на свадебке графа вашего с нашей Каталиной, будь она не ладна, сидели.
-- Было дело, -- согласился я. -- А сюда за каким хреном приперся?
-- Так известно за каким, -- вытирая слезы, ответил Родион. -- Граф бежал, высочайшим указом велено изловить и на место доставить. Во все стороны патрули высланы, я он до Волони добрался, а граф как в воду канул. Не оставьте в беде люди добрые! Подскажите, где молодожена сыскать. Иначе головы не сносить, а дома детки малые. Каталина рвет и мечет, ежели ей мужа не вернем, живьем всех стрельцов в землю вгонит. Выручайте братцы, чем хотите отслужу, скажите, где этого сукина сына найти.
