Вячеслав Железнов - Р.А.Ц.

В удивительно короткий срок ученики сильно поднялись в искусстве боя, теперь мастер уже с трудом сдерживал атаки троих-четверых бойцов. Тот путь, на который у него самого ушло сорок два года, они на три четверти прошли, нет, пронеслись по нему за срок вдесятеро меньший. В принципе, Чать мог считать свою задачу выполненной. Он дал им самое главное, тот стержень, на который нанизывались все прочие умения и навыки. Например, его подопечные могли прицельно стрелять из двух пистолетов сразу, что вообще-то считалось невозможным для человека, сознание обычно просто не в силах заниматься двумя столь требовательными к ресурсам задачами, — и при этом держать в голове все пространство операции, просчитывать действия противника и взаимодействовать с товарищами. Стрельба по-македонски и искусство старых ганфайтеров возвращались на принципиально новом уровне.

Штурм начался ровно в семнадцать. К этому времени все бойцы находились на исходной, и в движениях их читалась поистине непреклонная решимость убивать и быть убитыми самим, но победить, победить любой ценой. Стены тоннелей то и дело содрогались — гигантское существо, полурастение-получервь-полу-не-пойми-что, до сих пор пыталось исполнять заложенную создателями програму противодействия чужеродному проникновению, однако было уже поздно. Многие нервные центры и пучки были разрушены, стенки из древоплоти проломлены, кровь или то, что ее заменяло, вытекла из разорванных жил. Это была агония. Существо-сооружение умирало, медленно тускнел свет, но отдельные его части еще жили и стремились действовать. Впрочем, глубоко внизу еще была весьма значительная его масса, и в спокойных условиях оно легко могло восстановиться. Только вот такой роскоши никто ему давать не собирался.

Взрывать на сей раз стали довольно странным способом. Наверняка за радужной, хитиновой на вид дверью людей ждал теплый и радушный прием, а потому непосредственно возле нее никто не стоял. В отдалении за штурмовым щитом смонтировали полустационарную — с двумя ручками, — дистанционно управляемую пусковую установку, из толстой направляющей трубы которой торчал круглый нос довольно длинного снаряда. Упал щит, раздался глухой шмякающий 'Бум!', и с заднего раструба в облаке тусклых искр вылетела реактивная противомасса, а цилиндр снаряда невидимо метнулся вперед. В нем не было двигателя, он разрабатывался специально для взлома укрепленных препятствий, таких как бронированные двери высших классов стойкости и вакуум-затворы военных бункеров.

Рвануло знатно. Сперва сработала головная кумулятивная часть подлетающего к двери снаряда, проделав в ней тонкое сквозное отверстие, затем подрыв второй части расширил ее примерно до трети диаметра снаряда, потом сминающийся на манер гармошки корпус вкупе с тяжелым прочным дном как шприцом пропихнул массу деформируемого основного заряда вовнутрь через эту дыру — и только тогда вдогонку ему сработал донный взрыватель. Дверь не вылетела лишь потому, что не имела петель и по сути, в закрытом состоянии врастала в древоплоть, являясь неотъемлемой ее частью, поэтому ее разодрало на лоскуты, оскольчатыми саблевидными клыками вывернувшиеся наружу. На этом успехи закончились. Дверь пребывала в лоскутном состоянии не более полусекунды, после чего немедленно вернулась в исходное состояние. Последующие взрывы не принесли ничего нового — дверь исправно раздиралась в клочья, но столь же быстро восстанавливалась. Тупик?

По тактической сети осназовцы просмотрели покадрово съемку с камер первого бойца. За дверью скрывался точно такой же коридор с изгибом, пустой, за исключением какой-то массы под стенкой, сливающейся с ней по цвету. Еще один взрыв, направленный таким образом, чтобы кумулятивная струя ударила в эту массу, также не дал ровным счетом ничего, за исключением спазматически содрогнувшегося тоннеля. Оставался один-единственный боеприпас. Пулеметные очереди от двери отскакивали горохом, несмотря на специальные мягкие пули, вроде бы не дающие рикошетов, гранаты заставляли ее чуть прогибаться, при этом по материалу поверхности катились мелкие разноцветные волны, похожие на цвета побежалости. В замедлении разорванная очередным взрывом дверь как-то разом мягчела, вывернутые лепестки живыми ртутными лопастями возвращались на место и снова сливались воедино, после чего поверхность ощутимо твердела и принимала первоначальный вид.

Кумулятивная рамка сделала неглубокую замкнутую выбоину, взрывощит сработал сходным образом. Предприняли попытку заморозить преграду. Специзделие для преодоления проволочных заграждений очертило отмеченный белым налетом сконденсированной влаги круг на двери, потом в его центр многотонным кулаком ударил пневмогидротаран, и… с коротким хрупом радужный кругляш вывалился вовнутрь. Изнутри немедленно вылетела ослепительно прямая молния, однако уперлась в подставленный штурмовой щит. Еще до этого в проем полетели сразу три гранаты и ударили длинные подавляющие очереди, остановившие в прыжке и отбросившие назад безумно быструю тень гончей. Здесь, в ограниченном пространстве, она имела бы массу преимуществ в ближнем бою, но бойцы особой роты теперь могли на равных конкурировать даже с такой тварью.

«Игла» отряда пошла вовнутрь, пустив перед собой несколько боевых механизмов. Успели войти два взвода с техникой, когда позади раздался предостерегающий вскрик. Выбитый кругляш впитался в пол, а через пару секунд проем в двери начал зарастать, сначала медленно, с хрустом ломая заиндевевший материал на срезе, потом все увереннее и быстрее. По команде операторов четыре дрона встали в дыре, сцепив лапы в попытке удержать отверстие, но безуспешно. Материал их просто обтек, в результате чего дроны оказались впаяны в дверь, и сжал с большим усилием, деформируя бронекорпуса. Передовая группа оказалась отрезана от остальных, и всякая связь с ней прекратилась. Теперь бойцы могли рассчитывать только на себя.

В эфире стояла полнейшая тишина, нарушаемая только звуками дыхания. Вспышку страшного мата пресек командир и предложил всем подумать, чем можно помочь группе. Несколько вариантов обсосали со всех сторон и отвергли. Потом кто-то выдал предложение настолько простое, что все сразу подумали, что можно было дойти до него и раньше.

— Оно обтекает препятствия и жмет. Нам нужна большая прочная труба, чтоб мог пролезть боец и дрон. — и никаких иных пояснений больше не требовалось.

Лихорадочные работы начались немедленно, тем более, что аудиоканал техническим специалистам удалось экстренно восстановить через системы разрушенных и зажатых ботов, и по нему доносились звуки отчаянного боя. Тренированные бойцы на слух легко различали все его подробности, зримо представляя себе невероятную напряженность ситуации. Видимо, группа столкнулась с чем-то весьма серьезным, от хорошей жизни так — на расплав ствола, не стреляют. Вот донесся характерный «шмяк» и оглушительный, чудовищный грохот «Демонтажника», Демона, как уважительно называли его бойцы за способность сносить преграды из полуметровой броневой стали. Это не лезло уже ни в какие ворота, применять Демона сходу было хотя и технически возможно, однако очень не рекомендовалось. От близкого разрыва такого заряда не спасала даже специальная броня осназа. Но применили. Затем раздался странный звук, словно где-то вблизи разорвали толстую кипу мокрой бумаги, по полу пробежал быстрый цокающий перестук десятков когтей, потом прямо в микрофон бота кто-то дохнул, обнюхивая, фыркнул, позади раздался мерзкий издевательский смешок, и в коротком взвизге смятого датчика все стихло уже окончательно.