Сталкеры посмеялись, а бармен поинтересовался их дальнейшими планами. В ответ на его любопытство, Крон указал в сторону Энска 15, до которого было топать достаточно приличное расстояние.
— Так подождите чуток в баре, ещё выпейте! — обрадовался Костыль. — После обеда приедет такси.
— Чего? — сморщился Комбат, а вместе с ним и все остальные.
— Такси, говорю, приедет, — пояснил бармен. — БТР. Проводник курсирует по зоне и за плату развозит желающих, куда им надо. Провезёт, куда захочешь, хоть до Копенгагена — в магазин. Ему и самому туда, судя по его роже, иногда надо. Брезгует, видите ли, моими напитками.
— Я думал, что старожилы зоны отчуждения не брезгуют ничем, — удивился Пифагор, разглядывая в кружке сомнительный напиток, такого — же качества.
— Он под интеллигента косит, — брезгливо намекнул Костыль.
— А на самом деле? — уточнил Почтальон.
— На самом деле — хроник. Как и все остальные. А уж местные практически, поголовно — с диагнозом. Носы синие, красные — пропитые… Голоса сиплые, а сапоги мокрые. Даже женские прокладки, вместо стелек, не помогают бороться с сыростью и наладить, хоть какой-нибудь, маломальский комфорт. Проводник постоянно спрашивает у меня пиво в банках.
— Каких, — с интересом спросил Доцент, — в стеклянных?
— Нет, в жестяных, — ещё брезгливее ответил бармен. — Старое доброе привозное пиво их уже не устраивает. Все на запад кивают, а в Европе уважающий себя бюргер не станет пить из жестянки, ему бочковое подавай. Он, в этих вопросах, жёстко расходится с Диким Западом.
— Ну, в нашей стране, да в деревянной бочке, это роскошь! — заявил Бульдозер, принюхиваясь к своей кружке.
— Роскошь! — возразил Комбат. — Только не у нас. Его по этапу, неоднократно разбавили, в каждой точке соприкосновения с экспедиторами, принимающими вахту транспортировки. Одно название, что бочковое, а уж говорить про то, что было раньше…
Он раздражённо махнул рукой, одним жестом заменив целый абзац пояснительного текста.
— А что было раньше? — поинтересовался Кащей, не понимая суть проблемы и переглянулся с Сутулым.
— Я помню, как в семидесятые годы пиво привозили в настоящих дубовых бочках, а не в железяке, — предался Комбат воспоминаниям. — И пробка сверху была деревянная. Сейчас бочковым называют пиво в пластиковой таре.
— Хватит вам про пенный напиток! — не выдержал Крон. — Надоело, до тошноты. Мне, лично, по барабану его достоинства — всё равно пронесёт, откуда ни наливай.
— Обидно просто! — не унимался Комбат. — В Европе до сих пор блюдут традиции, а у нас производителя на пластмассу тянет.
— Я тебе про понос, а ты мне про поверженные идеалы, — буркнул Крон и оставил товарища в покое, пока он не проворчался.
В баре по-прежнему было спокойно и ничто не нарушало утреннюю тишину. Пряник дремал, уставший за бессонную ночь, а Вовка Вист готовился к нему присоединиться, разжившись наличкой за дедушкин счёт. Дед, правда, в накладе не остался, радуясь приобретению, как ребёнок. Ему не терпелось испробовать ствол в деле и, как ни странно, подмывало испытать подствольный дробовик, а не материнское оружие, но палить без причины, направо и налево — не улыбалось.
Бетховен ещё держался на ногах и Крон решил поспрашивать его, насчёт необычного, что могло произойти за последнее время.
— На прошлой наделе на железнодорожную станцию вагон с резиной подогнали, — вспомнил опрашиваемый.
— Куклы? — удивился Крон.
— Изделие номер один, поди? — предположил Комбат.
— Покрышки — для «Формулы — 1!» — уточнил Бетховен.
— А как вагон здесь оказался? — опешил Крон.
— Перепутали накладные и потеряли, в череде нелепых случайностей и обстоятельств, — пояснил Бетховен, зевая во весь рот. — Ещё здесь стаи одичавших собак появляются.
— Слепых? — спросил Сутулый, вытянув лицо в сторону рассказчика.
— Почему слепых? — не понял сталкер. — Они видят, ещё получше тебя. А нюх имеют классический — притча во языцах.
— А что они едят? — подключился к опросу Кащей.
— Могут запросто сожрать зазевавшегося путника, а вороны — доклевать, остатки…
— И всё-таки, несмотря ни на что, мне здесь нравится! — заявил Сутулый, глядя в сторону винных полок. — Здесь же нет никого, а в баре — всего завались.
— Правильно! — мрачно констатировал факт Дед. — Всех, кого можно, давно замочили или схрумкали…
Кащей задумался и погрустнел, вспомнив домашние пирожки:
— Сейчас дома хорошо: цветёт вишня, пахнет жасмином. Виноградная лоза уже к крыше подбирается…
— Чего ты мелешь, пьянь подзаборная! — возмутился Доцент. — Какой виноград, в средней полосе России. Да и полушарии, ты перепутал: северный с южным — сейчас дома осень.
— И помечтать нельзя А насчёт винограда, то лет двадцать назад, я бы сам плюнул в рожу тому, кто бы сказал, что у нас это возможно. А теперь вызревает, не только «Изабелла», но и другие сорта. И почва местами подходящая — глина с песком, да опока. Тоже мне — ботаник, хренов…
— Видели, как кровосос щупальцами яблоки обрывает? — спросил проснувшийся Пряник.
— Я кровососа видел, только на картинке, — ответил за всех Крон, с отрешённым видом, при этом пожимая плечами.
— Хорош заливать! — резко выразил своё недоверие Бетховен. — Разве они едят фрукты?
— Чего тебя удивляет? — не согласился с доводом Боря. — Едят же волки яблоки и груши. Арбуз выбирают самый спелый и выедают середину.
— Ну, этот осьминог, видать, неправильный — вегетарианец, — догадался Вист, открывая глаза и опрокидывая стакан. — А вот известно, и на своей шкуре многие испытали, что флюиды-двойники пси-собаки кусаются, как и тот, кто их вызывает, а где он прячется, зараза, бывает не просто найти. Позволь ему наплодить их побольше и каждому фантому, дай по куску мяса, или по батону колбасы — всё равно её жрать невозможно.
— Ну и что? — насторожился Пифагор, как-будто за дверью его ждало, это чудо зоны с оскаленной пастью, полной острых, как бритва, зубов.
— Хозяин-подлинник, засевший в кустах, лопнет, на — хрен! — засмеялся Вист.
По громкой связи, звучавшей с какого-то динамика, расположенного на улице и скорей всего на тепловозе, прозвучал призыв: «Сталкеры! Сегодня на арене состоится цирковое выступление заезжего гастролёра. В программе: дрессированные химеры, которых вы, всех давно истребили. Ручные кровососы, занесённые в Красную книгу зоны и давно свалившие отсюда в северные болота, к соседям».
— Видели уже — надоело! — высказались старожилы, сморщившись, как урюк под азиатским солнцем. — Голову в большую пасть химеры, конфетку — в маленькую…
