Взволновался астрал и ментал, впервые открыл свои двери Сакрал, выпуская в Энроф существа, которые не показывались на свет сотни тысяч лет. Пока в тонких оболочках, но не надо было быть пророком, чтобы понять, что скоро они получат физические тела. И как же безумно тонкими стали вдруг двери мира Универсала, грозя очередной катастрофой в переломный момент для всех историй Земли.
Помимо прочего, кардоны с Иномирьем вдруг ослабли, а затем пропали вовсе. И тысячи пуповин связали землю с миром, подчинённым зомби. Те существа ощутили это и двинулись плотным строем туда, где была жизнь. И некому, кроме кучки героев было остановить всё это в один момент ставшее явью безумье. Армии всего мира были заняты войной с собственным населением, восставшим против тирании государственных аппаратов, Большинство Сильных мира сего кануло в войне с Единицей, а прочих разменяли в той самой долгой игре богов, которая шла с начала основания мира.
Лишь они пятеро душ могли теперь что-то изменить. Четверо тел против пяти типов напастей.
— Эта война коснется всех и каждого. Не останется безучастных. Но каждому бою своё время. Мы же сделаем то, что должны — спасём Землю. Первыми ей угрожают вампиры. Затем наги начнут высаживать десант. Но к тому времени на Землю прибудут орды зомби Иномирья. На планете будет продолжать буйствовать хаос магии, возможно, применят ядерное оружие, откроются в полной мере тонкие миры. Под этот парад и прибудут потомки богов, которые уже не видят смысла в наших жизнях. Пять напастей, которые мы все вместе решить не успеем. Нам надо разделиться, если хотим сделать хоть что-то.
— Я попробую вразумить богов. — Донеслось от Родослава.
— Я попробую обуздать тонкие миры, — Продолжала Лада. — И собрать сильнейших людей вместе или уничтожить, если будут угрожать миру.
— Тогда мы разберемся с нагами, — пробасил единый гигант. — Змеи — гадость. Не люблю символ Падшего.
— Хорошо, я займусь зомби Иномирья, — кивнул Рысь, примеряя к руке Виру. — Ей будет, где разгуляться.
— Я привёл в этот мир вампиров. Я должен это исправить. — Закончил Скорпион. — Удачи всем. Если кто-нибудь из нас потерпит неудачу, то в целом мы проиграем войну. Помните об этом. Я люблю вас, побратимы мои.
В глазах многих застыли слёзы.
Несколько вспышек и Аркаим опустел. Полетел, выходя из-под тени в открытый космос, одинокий корабль.
Старый храм помнил много войн, много побед и поражений, но никогда он не помнил такой решимости защищать свой мир до последнего ни от кого из Сильных Мира Сего.
Боги бежали, но их потомки были более решительны.
Планета Дея.
Храм света.Чернослав рассчитал этот шаг чисто математически. Он никогда не был на Дее, видел её только с её естественного спутника, который десяток тысяч лет назад пригнал, как автомобиль угонщик, с обратной стороны солнца во время Великих Войн. Но ничего на планете не изменилось. Никаких катаклизмов. Тишь, да гладь. Шаг удался вполне спокойно. Не пришлось даже перестраховывать ребёнка на руках, создавая абсолютный кокон защиты. Младенец даже не выплюнул соски.
Боремир заинтересованно разглядывал мир, притихнув с того самого момента, как дядя снял его с рук матери. Оказавшись посреди белой дороги, ведущей к многокупольному, раскинувшемуся на десятки километров храмовому комплексу, он и вовсе угомонился, отмечая не свойственную дворику у дома в поселке атмосферу и небывало чистый воздух. На нём так сладко засыпалось. После мамкиной груди и всех путешествий и игр с дядей он так устал. Потому малыш придирчиво посмотрел на родственника, улыбнулся, и начал клевать носом. Веки младенца постепенно опускались.
Меченый усмехнулся и побрел к храму. Продолжить путь не дали три фигуры, мгновенно появившиеся перед не званным инопланетным гостем. Они загородили дорогу, нависнув над Чернославом горами, доминируя перед ним в явном превосходстве в росте и силе.
Как им казалось.
Старые знакомые: Переплут, Мар и Морок собственными персонами. Полубоги, получившие силы богов тысячи лет назад. Как на взгляд Меченого, так за двадцать лет, минувших с последней встречи, они совсем не изменились.
— Как смеешь ты являться на нашу планету? — начал самый рослый из богов — Переплут. Он походил на древнего богатыря Святогора. Хоть и имел рост всего два с половиной роста. Чёрные усы и борода давно сплелись в одно целое, но не спешили седеть.
— Совсем жизнь не дорога? — поддержал широкоплечий Мар. Он, в отличие от побратима, был сплошь седой. Но то была не седина старости, а седина мудрости.
— Или забыл нашу прошлую встречу? — Приметил черноглазый Морок.
Этот бог был лыс и брит, и имел брови настолько тонкие, что казалось — растительность вовсе избегает его головы.
Чернослав вздохнул, отодвигая от себя пеленки с Боремиром. Малютка, улыбаясь во сне, их намочил. Хотя бы из протеста после столь долгого путешествия.
— Я тоже рад вас видеть, господа. Я получил имя. А значит, нашему миру грозит погибель. — Немного на пафосной ноте начал инопланетянин.
— Как же нарекли тебя?
— Кто нарёк тебя?
— Что послужило толчком? — Три голоса прозвучали почти одновременно. Три друга так и не избавились от привычки говорить одновременно. Им стоило родиться близнецами, но нет же — были от разных отцов и матерей, и лишь родство духа единило их сильнее всех уз родства.
— Чернослав, земной Аватар Лада, гибель Велеса… — Ответил по порядку гость. — Или отца Миромира. Я точно не помню, в какой момент девчонка перестала верить в наши тёплые, семейные узы клана Скорпиона. — Голос Меченого с пафосного сменился на сарказм.
— Зачем убил ты отца своего?
— Как пал Велес?
— Кто такая Лада?
Меченый поморщился, передавая пеленки с ребёнком Мороку.
— Эх, ребята, ребята. Всё-то вы меня по-прежнему не слушаете. Не столь важно то, что свершилось, гораздо важнее то, чему суждено исполниться. Это сын Скорпиона. Когда-то мы договаривались с вами, что вы отстанете от моего брата, и вы сдержали слово, притормозив Велеса. Теперь дело за мной — я отдаю его наследника вам на воспитание. Наш мир всё равно обречен, а ваша планета потомков богов вроде неплохо держится. — Чернослав как в первый раз осмотрелся, вдохнул полной грудью приятный воздух. — Попрятавшиеся крысы понаходили себе норок, нарыли новых и живут, в ус не дуют. И никаких забот. Правда, ребят?
Богов это нисколько не задело. В отличие от старшего поколения, «молодая» поросль более терпимо относилась к словам, достоинству и чести.
